Крик жаворонка

Крик жаворонка

Рассказ.

1.

- Привет, Володя! Что случилось? – Андрей стоял на пороге своей квартиры, пребывая в некотором недоумении. Он впервые столкнулся с подобным поведением делового партнера. - Не прошло еще и трех часов, как мы с тобой расстались.
- Палыч, не волнуйся. Все хорошо. – Володя загадочно улыбался, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. - Просто решил заглянуть к тебе на огонек.
- Слушай, если ты переживаешь насчет вагонов с мукой, то я же тебе сказал, что согласен обменять их на мини-пекарни. Договаривайся с Мелькомбинатом… А, вообще, ты в курсе, что уже полдвенадцатого ночи? Может быть завтра продолжим?
- Да при чем тут это? – Володя шумно выдохнул и мотнул головой. Пространство, разделявшее двух молодых мужчин, мгновенно окрасилось слабым запахом алкоголя. Андрей только теперь заметил, что в правой руке его нежданного гостя была зажата пол-литровая бутылка с какой-то прозрачной жидкостью. - Дела, дела, бесконечные дела. Сколько можно? Некогда спокойно сесть и нормально поговорить. – Володя поднял бутылку на уровень груди. – Вот смотри, что я прихватил. Чистейшая самогонка! Моя соседка недавно сварганила. Такая прелесть: пьется, как компот, а потом ног не чувствуешь.   
- Насколько мне известно, ты ведь не злоупотребляешь этим делом. По крайней мере за те полгода, пока мы плотно общаемся, я за тобой такого не замечал.
- Да, так и есть. Но сегодня появился неожиданный повод. – Володя, подчеркивая собственное нетерпение, взмахнул левой рукой. - Может уже впустишь меня или будем до утра тут стоять?
- Хорошо, уговорил. Пойдем на кухню. Только ненадолго. И говори по тише, а то мои уже спят.
- Напомни: сколько твой дочке?
- Два с половиной.

Несмотря на общие коммерческие интересы, Андрей знал о Володе совсем немного: родился в Ростове, разведен, живет бобылем в недавно купленном доме и вполне доволен собой. Каким ветром его занесло в Пятигорск, есть ли родственники, общается ли он со своей бывшей: об этом они никогда не говорили, хотя в последнее время часто встречались для обсуждения деловых вопросов.

Андрей мог припомнить лишь один единственный случай, когда Володя затронул личную тему. Тогда все началось с уточнения деталей какой-то очередной совместной операции, потом Володя перевел разговор на их общую знакомую, после чего неожиданно признался, что мстит всем женщинам за крах своего первого брака. И в качестве примера привел свою недавнюю пассию – Ленку, бойкую продавщицу из Центрального универмага, за которой он целых три месяца ухаживал, а потом, добившись своего, внезапно бросил, сославшись на то, что она ему просто надоела. Андрей тогда так и не понял, зачем Володе понадобилось морочить голову этой несчастной Ленке и после того случая стал прерывать любые попытки партнера во время беседы уйти в сторону от дел. 

“Иметь с ним общий бизнес – с этим все понятно. – проходя на кухню, думал Андрей. – Теперь, после развала Советского Союза, когда подавляющее большинство граждан оказались предоставленными сами себе, особо выбирать не приходится. Выживаем, как можем, и любые связи могут пригодится. Тем более, что у Володи налажен контакт со многими полезными людьми. Но вот насчет дальнейшего неформального общения с ним: не знаю, готов ли я? Хорошо, посмотрим, как пойдет.”

- Тара водится в этом доме? – спросил Володя, усевшись на табурет. – Или “из горла” прикажете?
- Держи. – сказал Андрей, ставя одну рюмку на стол.
- Палыч, а ты? 
- Нет, я пас. Мне завтра с утра за руль.
- Ну что же с тобой поделать? Не хочешь, как хочешь. А я вмажу. 

Володя налил себе полную рюмку и залпом выпил. Глаза его медленно закрылись, а рот растянулся в блаженной улыбке. Андрей терпеливо ждал. 

- Знаешь, - Володя вдруг очнулся и резко дернул головой, словно бы стряхивая последние сомнения. Не настолько он, оказывается, был и пьян. -  а мне в детстве нравилось по выходным ездить с родителями в деревню к родственникам. И хотя там было много желающих нас принять, но мы чаще всего останавливались именно у тети Любы, маминой сестры, а от нее уже ходили в гости к бабушке на соседнюю улицу.  

“Интересно девочки пляшут! – удивился Андрей. – Вот тебе и продолжение. Раньше его никогда на подобные темы не тянуло.”

- Правда, пока доберешься в эту станицу Солдатскую… Помню, как же мне было плохо во время двухчасовой езды на всех этих старючих автобусах, бессменно колесивших по одному и тому же маршруту, похоже, еще со времен войны. Ты представить себе не можешь, какой там стоял невообразимый грохот! Мне, порой, казалось, что какой-то чокнутый, но при этом опытный, дирижер специально подобрал целый оркестр фальшивящих на любой лад инструментов, причем, лишь с одной целью - на всю жизнь оглушить всякого, кто решится послушать. И это еще полбеды. Пока ехали по асфальту – можно было терпеть, но стоило свернуть на проселочную, как безумная сюита мгновенно достигала своего апогея. Кроме того, во все щели клубами-щупальцами начинала заползать дорожная пыль, представлявшаяся моему детскому воображению настоящим чудовищем, внезапно появившемся с одной целью – поглотить меня… Да, там действительно было невозможно дышать. Поэтому меня часто тошнило, но я терпел изо всех сил, потому что было как-то неловко просить водителя остановиться… Зато потом, после всех этих мучений в газовой камере, бывало вырвешься на свободу и как помчишься наперегонки с ветром, всеми жабрами впитывая чистейший воздух! Мама тут же вдогонку: “Сынок, куда тебя опять понесло? Нам же в другую сторону.” Дальше идешь себе спокойненько по деревне и любуешься белыми облачками цветущих вишен, неторопливо плывущих вдоль всей улицы. Тишина такая, что кажется вот-вот начнешь слышать шорох каждого листочка… Не знаю, почему, но меня всегда там охватывало какое-то неземное блаженство…  

Володя, не обращая внимания на Андрея, налил себе еще рюмку и также залпом выпил. 

- Мне там очень нравилось… Не то, что моему младшему братишке. – тут он внезапно вспомнил, где находится, и внимательно посмотрел на Андрея. - Кстати, я тебе не рассказывал про него? 
- Нет. А у тебя есть брат? 
- Да. Вот только давненько мы с ним не виделись. Он в прошлом году поступил в МЭИ и превратился в редкого гостя на наших курортах… Ладно, молодец, добился своего, пусть теперь учится…Так вот в детстве его в деревню и не затащишь. Видите ли, он не может без своих одноклассников, а еще там плохо пахнет, коровы ходят без присмотра, повсюду грязь, да и как тут люди, вообще, могут жить без асфальтированных улиц… Надо же! И в кого он только такой городской уродился? А мне там было здорово! Меня ведь, начиная с первого класса, на все лето у тети Любы оставляли, поэтому появилось много новых друзей. Помню, особенно сошлись мы с одним Витькой. Его дом напротив бабушкиного стоял. Этот сорванец был моим ровесником, да еще фанател, как и я в то время, от футбола. Он часами без остановки перечислял мне по фамилиям игроков из разных клубов, подробно описывал все забитые ими голы и ни одного матча по телеку не пропускал. Сумасшедшие! Мы с ним тогда могли целый день гонять мяч, играя один на один на расположенном сразу за околицей футбольном поле, точнее на его некотором подобии, потому что не было никаких границ, а только кривые ворота, местными умельцами кое-как сколоченные из поваленных бурей деревьев.  Помню, набегаемся под палящими лучами солнца до потери пульса, а потом - срочно купаться в крошечном изумрудном прудике, почти заросшем осокой вперемешку с камышом, распугивая сотнями брызг и радостными воплями чьих-то недовольных подобным поведением уток…    

Володя вдруг замер на полуслове. Андрей смотрел на него, пораженный произошедшими прямо на его глазах переменами и совершенно неуверенный в том, что раньше был знаком с этим парнем. Куда только подевался, тот холодный цинизм и дешевое бахвальство, которыми Володя его раньше так раздражал? Более того, теперь уже Андрей не стал бы, как обычно, яростно спорить о том, что, порой, всего за несколько минут ничего не значащего разговора можно кардинально поменять свое мнение о человеке.
Знакомые черты лица: высокий лоб с залысинами по углам, слегка вздернутый нос, тонкие нервные губы, зашкаливавшая эмоциями мимика, все это вдруг превратилось в застывшую гипсовую маску, прижизненно снятую с очень энергичного человека. И только где-то в глубине его серо-зеленых глаз яростно бушевал скрытый до определенного момента огонь, теперь же прорвавший все преграды и неумолимо рвущийся наружу, от которого невозможно было оторвать взгляд. 
Володя, несмотря на речи восторженного ребенка, казался Андрею больше похожим на умудренного опытом старика, пусть и прошедшего нелегкий жизненный путь, но сумевшего не ожесточиться сердцем и переварить все полученные от судьбы обиды. Андрей почувствовал, что в эти мгновения пылкая душа его обновленного “старого” приятеля полностью овладела своим телом и действительно жила по-настоящему, “на полную катушку”, презрев ничтожные условности человеческого сознания и установив максимально искренний контакт с душой другого человека.      

- Еще я так любил кататься на велике. – замершие было черты Володи оживились. Восторг от воспоминаний вновь заиграл первой скрипкой. Взгляд, хоть и казался устремленным куда-то вдаль, но был полностью обращен внутрь. - В станице тогда ни у кого не было детских велосипедов. Поэтому, как только достаточно подрастешь, так сразу садись на взрослый. Ну, именно “садится в седло” – это я, конечно, загнул: до педалей-то еще не достаешь. Так что приходится просовывать одну ногу в толстую раму сбоку и крутить педали под углом к вертикальной оси. Поначалу было очень неудобно, особенно, когда трогаешься с места: все тело перекошено, а ведь еще и равновесие нужно держать. Первые дни велосипед казался мне таким огромным и тяжелым. Помню, если, не дай бог свалишься, то замучаешься его поднимать. Потом привык и стал получать настоящее наслаждение. Ты бы видел восторг и уважение в глазах ребят помладше, когда я его освоил! С этого момента у меня появились и новые обязанности: каждое утро нужно было ездить в пекарню за хлебом. Мой обычный маршрут пролегал вдоль живописной речки Малки. Красота: сплошь и рядом раскидистые плакучие ивы, густо облепившие пологие берега. Своими кудрявыми ветвями, едва касавшимися глянцевой поверхности воды, они тогда напоминали мне молоденьких девушек, слегка наклонившихся, чтобы прополоскать роскошные длинные волосы. И куда ни глянь, повсюду солнечные лучики играют на крошечных волнах, а, если сильно прищуриться, то можно увидеть радугу в ресницах… Дальше приходилось поворачивать уже на центральную улицу. А там настоящий ягодный рай, поскольку возле каждого дома растет что-то съедобное: вишни, черешни, сливы, виноград, черный и белый тутовник. Останавливайся в любой момент и ешь, сколько влезет. Никто из хозяев не возражал, потому что у всех было слишком много этого добра. Мне больше всего нравился именно белый тутовник. Это что-то удивительное: его самые спелые, тогда они уже чуть розоватые, плоды настолько нежные, что их еле-еле коснешься и тут же раздавил, а на вкус приторно сладкие, чистый мед. Короче, налопаешься ягод до отвала и сразу хочется свежим хлебушком закусить. Еще и от запаха слюнки текут, стоит только переступить порог пекарни. Кстати, я там впервые в жизни увидел настоящие деревенские караваи весом килограмма полтора, не меньше. Они такие круглые, высокие, ароматные и с хорошо прожаренной верхушкой. Невозможно было не попробовать на месте. Но я почему-то терпел до дома, хотя в городе, обычно всегда по пути из магазина откусывал самый кончик булки…

Володя вновь наполнил рюмку. Андрей, видя, что разговор затягивается, решил заварить себе черный чай. 
Глядя на собеседника, он прекрасно понимал, что у того сегодня сольное выступление и не стоит активно вступать в диалог. Человек, порой, и сам толком не осознает, что с ним происходит в такие минуты, но почему-то надеется на долгожданное облегчение после того, как выговорится. 
Андрей чувствовал: из Володи что-то рвется наружу, властно заставляя его распахнуть душу. Слушая столь трепетные признания, извлекаемые из потаенных даже для самого себя глубин кладовых памяти, Андрей понимал, что Володя разговаривает не с ним, а с собственной совестью. Когда взрослый мужчина восторженно вспоминает наиболее светлые и значимые моменты своей жизни: это всегда что-то экстраординарное. Поэтому, несмотря на столь поздний час, Андрей просто не мог варварски прервать столь откровенную беседу. Это было бы слишком жестоко. Вот только он никак не мог понять: почему этот человек теперь открывается именно ему?   

- Еще мне нравилось поливать огород. – самозабвенно продолжил Володя. - У тети Любы он был, как мне тогда казалось, просто бескрайний, хотя на самом деле, примерно двенадцать соток. Обычно летом там стояла страшная жара и нужно было постоянно орошать десятки грядок с картошкой, помидорами, огурцами, свеклой и так далее. Да еще деревьев не меньше пятидесяти штук. Вообщем, поливка для сельчан - это глобальная проблема. И хорошо, что местные власти в свое время приняли правильное решение: сделать полноценную отводку от реки. С этой целью вдоль всех улиц были прокопаны канавы шириной полметра и глубиной сантиметров тридцать. Ниже по течению, почти в самом конце деревни, вода из них сливалась в общую протоку, тем самым возвращая реку в свое привычное русло. А возле каждого двора была вмонтирована металлическая перегородка, поворачивающаяся вентилем на девяносто градусов. И если тебе нужно поливать, то просто открой свою мини-плотинку, а дальше уже следи за тем, как вода бежит по твоим узеньким канавкам. Когда одна из грядок наполняется водой, нужно несколько минут подождать, пока земля пропитается, а потом перекрыть ее, присыпав кучкой земли. Для этого у меня всегда “под рукой” была маленькая тяпочка. И так, пока весь участок не польешь. А пока сухая и растрескавшаяся, подобно пустыне, земля жадно впитывала животворную влагу, я делал крошечные кораблики, обычно из пустых спичечных коробков и смотрел, как они преодолевали бушующие пороги… 
- Постой, Володь. – неожиданно даже для самого себя перебил Андрей. – У тебя что-то стряслось?
- С чего ты взял? – Володя встрепенулся, выныривая из водоворотов воспоминаний. Вернувшись в реальность, он налил себе очередную рюмку. – У меня-то, как раз, теперь все хорошо. Дела у нас с тобой идут исправно, сам знаешь. А еще у меня недавно двоюродный племянник родился. Так что я теперь настоящий дядька. Завтра поеду к брату в Нижнеподкумский, будем отмечать.  
- Знаю этот поселок. Но ни разу там не был. – Андрей взял на полке свою любимую кружку и налил чай. – Ты, когда пришел ко мне, сказал, что у тебя появился замечательный повод. Это про рождение племянника?
- А, точно. Я и забыл… Но нет, не про племянника. – Володя как-то сразу поник, на минуту задумался, но потом, и уже не так бодро, продолжил. - Мне раньше отец, царство ему небесное, никогда не снился. А прошлой ночью я его так четко видел и, вроде бы, мы с ним даже о чем-то разговаривали… Я даже вскочил на постели. Потом долго не мог заснуть, вспоминая один забавный случай. Когда же это было? Наверное, в семьдесят третьем. Точно! Я только-только первый класс закончил. Это что же получается? Уже двадцать лет прошло с того момента. Как же быстро время летит! Мы тогда из нашей станицы Солдатской на трех мотоциклах поехали к ближайшему водохранилищу. Помню, кроме нас с отцом, были еще его старший брат с двумя сыновьями и какие-то их общие знакомые. Отец, естественно, за рулем, а я, неугомонная малявка, в люльке пристроился. Мотоцикл марки “УРАЛ”, хоть и старенький был, но достаточно мощный, да еще и без глушителя, так что нас за километр было слышно.  Помню, я все время просил отца, чтобы он разрешил мне за его спиной пристроиться на заднем сиденье. Мне оно так нравилось: отдельное, все в маленьких бугорках, таких приятных на ощупь, особенно, когда нагреются на солнышке, и настолько широченное, что таких как я двое уместилось бы. Но отец, как всегда, был непробиваем. “Вот подрастешь до такого роста. – говорил он, показывая рукой на свои плечи. - Тогда и пересядешь.” Короче, несемся мы по пустынной проселочной, оставляя за собой длиннющий шлейф пыли: почти как от реактивного самолета, когда тот раскрашивает небо конденсационным следом. Мотоцикл ревет как зверь, подскакивая на бесконечных кочках. А я во все горло кричу “А-а-а-а…”, получается прерывисто и мне от этого еще веселее!
“Вот бы отец еще быстрее гнал, – мечтал я, сидя в люльке и широко расставив руки в стороны. – Настолько быстрее, чтобы мы смогли оторваться от земли и стрелой полететь в зовущее своей васильковой беспредельностью небо.” В тот момент мне больше всего хотелось просто зависнуть, подобно радостно щебечущему жаворонку, в самой выгодной для обзора точке и долго-долго любоваться бескрайностью родных просторов. Уверен, что я бы тогда отчаянно бился крыльями до полного изнеможения не в силах отвести взгляд от разноцветных прямоугольников счастливых урожаем полей, расчерченных изящными линиями лесополос…
С тех пор у меня больше никогда в жизни не было такого ощущения полета. И только иногда, а с годами все реже и реже, раздается в ушах счастливый крик того жаворонка… 

Володя вдруг замолчал и стал активно массировать свои аккуратно подстриженные виски длинными загорелыми пальцами.
- Ладно. Давай лучше споем. – и, не дожидаясь ответной реакции Андрея, он громко и эмоционально затянул. – “Есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь”.
- Тише ты! – шикнул на него Андрей. – Моих разбудишь.
- Ой, пардон, забылся…Кстати, через три года отец разбился именно на том мотоцикле. Так и не установили, что там случилось: то ли что-то поломалось во время движения, то ли он просто не справился с управлением. Короче, залетел под “зилок” на полном ходу… Вчера была очередная годовщина… Надо бы помянуть отца.
- Налей и мне тоже…

В течение следующих полутора часов Володя с упоением рассказывал самые значимые эпизоды своей жизни. Несколько раз он останавливался, внезапно прерывая, как Андрею показалось, бесконечно долго ждавшую своего часа, исповедь, и ни с того, ни с сего затягивая куплет из какой-нибудь “шансоновской” песни… 

- Все, мне пора. - Володя посмотрел на свои наручные часы. – Да. Надо уходить.
- Как ты себя чувствуешь?
- Не понял.
- До дома дойдешь или может проводить?
- Что я красна девица что ли, чтобы меня провожали? Придумал тоже! Конечно дойду, все нормально. 
- Хорошо. – Андрей, несмотря на некоторые захватывающие моменты, уже давно был бы рад завершить этот спонтанный вечер кухонной психотерапии.

Они дошли уже до входной двери, когда Володя остановился и медленно заговорил, словно бы, выдавливая из себя ни разу до этого не произносимые вслух слова:
- Тут другое… - Андрей почувствовал, что его ночным собеседником снова завладевает какое-то внутреннее смятение. - Пока шел к тебе, все размышлял: как-то я неправильно живу… Ведь если мне с первой женой так не повезло, то при чем тут Ленка и какова конкретно ее вина? Нормальная девчонка, а я, как идиот, веду себя с ней. Короче, решил, когда вернусь, первым делом пойду просить у нее прощения… Ладно, надо успокоиться, а то заведусь снова часа на три… Хотя, если честно, последнее время со мной что-то странное творится и на душе как-то муторно. Даже не знаю: почему? Все надеялся на твою компанию. Думал: вот посидим, потолкуем и полегчает… Но о чем тут говорить, если даже чудо-настойка Никитичны не берет?
- Так ты завтра к брату поедешь?
- Да, денька на три. Думаю, повеселимся на славу! А в четверг вечерком загляну к тебе, ладно?
- Конечно, постараюсь пораньше домой вернуться. 

На пороге они крепко пожали друг другу руки.

- И кстати, спасибо, что выслушал.
- Перестань. Мне было интересно.
- Ладно, брат, до встречи!
- Пока! Держись!

2.

Володя не появился ни в четверг, ни в пятницу, ни в субботу.

В пять часов утра воскресенья Андрея разбудил звонок входной двери. Кто-то долго не отпускал палец с кнопки. Андрей спросонья первым делом подумал на соседа Борьку, иногда путавшего их двери, особенно после ударно проведенной ночи в ближайшем кабаке.

- Открывайте, милиция!

Андрей, мгновенно проснулся, накинул халат и пошел в коридор. Вот тебе и сосед!

- Никифоров Андрей Павлович? 
- Да.
- Лейтенант Порываев. – начинающий блюститель порядка, видно только-только выпорхнувший из Школы милиции, резким движением распахнул перед лицом Андрея свое новенькое удостоверение. По его манере поведения сразу было понятно, что он уже достаточно развращен даже теми крупицами власти, которую автоматически предоставляет занимаемая им должность. – Срочно собирайтесь. Пройдете с нами в отдел. 
- Минуточку. - впервые попав в подобную ситуацию, не растерялся Андрей. - На каком основании? 
- Так. – лейтенант оказался не готов к подобному сопротивлению, но вовремя сориентировался. - Вам знаком гражданин Кравчук Владимир Семенович?
- Да. 
- Тогда пройдемте…   

Фасад двухэтажного здания Пятигорского отдела милиции выглядел ярким пятном на фоне своих невзрачных соседей, поскольку совсем недавно был перекрашен в пурпурно-розовый цвет. О чем только думал тот, кто принимал решение о покраске? Надеялся хоть как-то оживить это суровое государственное учреждение? Или все гораздо проще: в нужный момент не оказалось в наличие другого оттенка? Как бы там ни было, но каждому посетителю, волею судьбы оказавшегося внутри, было уже не до праздничных расцветок, поскольку единственным и вполне естественным желанием было поскорее покинуть стены этого заведения. Ведь по своей доброй воле нормальные люди сюда, как правило, не попадают.

- Итак, посмотрим, что тут у нас. – матерый капитан нехотя поднялся с кресла и принялся медленно нарезать круги по своему вместительному кабинету. Несколько минут он внимательно изучал документы, держа в руках картонную папку с надписью: “ДЕЛО №496”. Потом вдруг остановился, взял со своего стола шариковую ручку и чистый лист бумаги и положил их перед Андреем. - Сейчас вы мне напишите все, что вам известно о гражданине… - он снова заглянул в текст. – Как там его? А, вот… О гражданине Кравчуке В. С. 
- Товарищ капитан. – Андрей старался говорить уверенно: ведь еще ничего не известно. – Скажите мне, что с ним стряслось?
- Вы глухой и поэтому не слышали, что я сказал? Здесь мы задаем вопросы. Поэтому повторяю для особо непонятливых: вы должны вспомнить все, что о нем знаете. Потом подробно зафиксировать это на бумаге: где, когда и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились; в каких отношениях состояли, ну и так далее. Особенно попрошу остановиться на том моменте, когда вы его в последний раз видели. Еще раз повторить?
- Хорошо. – Андрей решил не биться головой о стену, слишком крепкая попалась. – Мне нужно время.
- Этого добра у нас всегда навалом: бери, не хочу. – капитан довольно ухмыльнулся. – Сейчас вас проводят в соседнюю комнату. Когда закончите, позовите моего помощника…

Расположившись за частично ободранным лакированным столом, Андрей поставил на него локти, с силой скрестил пальцы и уперся в них лбом. Нужно было срочно собирать волю “в кулак”, иначе не удастся переварить ощущения от сегодняшнего сумасшедшего утра. 

Грязно-серые стены ментовки, навек пропитанные тоннами выкуриваемых сигарет; раздраженные взгляды не выспавшихся после ночной смены дежурных офицеров; душераздирающие крики потерявшего последние крохи самообладания наркомана, истерически требовавшего хотя бы минимальной дозы… Все это так не вязалось с предыдущими впечатлениями Андрея от этого места. Надо же, куда его занесла “нелегкая”! 

Андрею едва исполнилось шесть лет, когда мама привела его сюда “на елку”, устраиваемую ежегодно для детей сотрудников отдела милиции. Она работала секретарем-машинисткой у главного дознавателя и ежедневно перепечатывала горы документов, бесконечно стуча пальцами по жестким клавишам доисторической печатной машинки. 
Андрей почему-то запомнил, как они тогда поднимались по широкой лестнице на второй этаж, потом долго петляли по празднично украшенным коридорам и вдруг оказались в огромном актовом зале. Вдоль стен в два ряда были аккуратно расставлены секции по пять намертво соединенных между собой кресел. В результате такой перестановки четырехметровая красавица-сосна чувствовала себя настоящей королевой, сияя подвесными украшениями и подмигивая яркими гирляндами. Оглушенный большим количеством людей и громкой музыкой, Андрей не отходил от мамы ни на шаг. Однако, он вовсе не испугался, когда чересчур разговорчивый Дед Мороз, нежно поглаживая свою пушистую белую бороду вышитой блестками перчаткой, попросил его прочитать короткий стишок. За это Андрей получил подарок в виде громко шелестящего прозрачного пакета, в котором можно было разглядеть не только с десяток вкусных конфет, но и два дефицитных малюсеньких мандаринчика, лежавших на самом дне вместе с тоненькой шоколадкой “Аленка”. Долгожданное новогоднее чудо! Счастливый малыш потом на целую неделю растянул удовольствие, позволяя себе съедать за один раз лишь пару ломтиков мандарина и дольку шоколада…

Андрей, яростным усилием воли вернув себя в непонятное “здесь и сейчас”, расцепил пальцы и в течение следующих тридцати минут мелким почерком исписал лист с обеих сторон…

- Так, хорошо. – капитан дочитал сочинение Андрея. - Значит, в последний раз вы с гражданином Кравчуком виделись шесть дней назад?
- Да. Он сказал, что в понедельник уезжает к родственникам в поселок Нижнеподкумский и несколько дней пробудет у них. Теперь вы можете сказать, что с ним случилось?
- Теперь можно… Вчера его труп выловили из реки. – капитан с явным интересом посмотрел на Андрея: “как этот гусь теперь запоет?” Однако, к сожалению, отметив, что на лице Андрея не дернулся ни один мускул, сухо продолжил официальным тоном. – С этого момента вам запрещено покидать город. Сейчас оформим подписку о невыезде.