Крошечка-Уошечка

7 - 8

   VII.

   – Кхе-кхе! – кашляет старый дяденька. Вот, бедненький – продуло! А то! На наших площадках всегда – сквозняки. А потом, как факт – задохлики!

   А я говорю:

   – А у нас газу нету. У нас отрезано. Только свет. Мы на свету жарим. И в печи.

   А он хрипит:

   – Печь покажи!.. Ты одна, что ли, дома!

   А я говорю:

   – Да.

   И вдруг думаю: «А если «да» – то где Светка?»

   Пошел он мимо разных дверей, как локомотив – ту-ту!

   Только он – одним составом. И не «ту-ту», а «кхе-кхе»...

   Пришел на кухню.

   Жанка как-то сказала: все трудаки – тупые, всё-то им объяснять надо!

   Ну, я и объясняю:

   – Это у нас потому такая кухня широкая, что мы ее из двух соединили!

   А он, тупо:

   – А-а?..

   И монтировкой покручивает. Того гляди руку вывихнет! Рука худая, монтировка – нет! Вот дурак-то!

   – А так, – бубню, и ручками вокруг вожу. Для демонстрации. – Две квартиры было. Мы их спаяли. Стала одна, но маленько больше...

   Вылупился, будто я ему сказку травлю! Во тупой!

   – Богатые, поди, – говорит, – раз квартиры соединяете!

   – Не, – отвечаю. – Не очень. Не совсем нищие как бы. Типа деньги есть. Только мы их не видим.

   А у дядьки глаза на лоб:

   – А кто видит? Где у вас сбережения?

   Ох! Нажал, гад, на больную кнопку! Плевать мне теперь, что он – задохлик! Так ему и надо, сквозняками в дышло!

   – Нету у нас сбережений, – говорю. А сама пИсать хочу от досады. Дурак такой, расстроил! – Не сберегаются. Все на Леську, Тоську и Моську идут! Не... И на Зоську-магичку, сказать хочу! Моськи у нас нет, только Фроська... Но она прячется, потому как больная очень – я ее споила!..

   – Я так понял, много вас тут живет, – как-то вяло шепчет дядька. И монтировку на пол кладет. Видать, руку отдержал! – И где Фроська прячется? Сильно пьяная?

   – А то! В стельку пьяная! – Мнусь с ноги на ногу. В туалет охота, а гостя бросать жаль. Еще кашлем подавится! Собирай после кишки мертвяка на мытом полу! Опять пол мыть, что ли?! – Ее типа откачали! А как домой пришла – все одно заснула. Дрыхнет теперь. Как сурок...

   – Ну-ну... – бурчит дядька. А сам все ходит, газ ищет. Не верит, что нету у нас газу!

   Ну и че нашел? Печь-электричку нашел. Плитку на свету нашел. Камин ненастоящий. Там лампочки горят. Как будто огонь. Папкина игрушка. Как выпьет – сидит и на огонь смотрит. И всегда шепчет: «Эх, жизнЯ, жизня!.. И бабло стучу – а щастье мимо!..» Как попугай! Бутылка джина – и одно и то же. Заговорила его Моська – не иначе!

   А дядька ходил-ходил. Газу не нашел. Повеселел резко! Видать то повеселел, что бумажку чиркать про газ не надо. Кому охота лишнее писать! Они ж, газовщики – маются, ручками древними на живой бумажке пишут! Пора б им на обход компы давать!

   И спрашивает вдруг:

   – А твои, крошка, скоро придут?

   И откуда узнал, что я – крошка?! Странно даже!

   – Не... Не... – Жмусь я уже. Ой, думаю, не могу, в туалет хочу! Отправить гостя надо! – Не скоро. Вы не ждите! Идите пока! Газу все одно нет. А со света типа не вам прибыль...

   Он как обрадовался! Что, значит, вольным стал!

   И вдруг ка-а-ак схватит меня за грудкИ. Аж халат треснул!

   И морда стала, как у монстра из «Гримм» – типа Волк-оборотень. А я, выходит, Шапка Красная!

   Я перепужалась и ору:

   – Фроська-а! Режу-у-ут!

   А Волк хрипит:

   – Она же пьяная, че зря горло рвать! Дай поцелую! Мож, и живой оставлю!

   А у меня сердце – без баланса! Оно типа в пятки падало, но в коленке застряло. И там: резь-резь. Больно! Я ногой дернула – а дядька вдруг отлетел! Сидит на заду под плиткой и кашляет.

   – Ну, стерва, – шипит, – эт тебе боком выйдет!

   И к монтировке тянется.

   И тут меня мысля озарила! Это ж бандит! Типа в фильмах про новости!

   И ноги сами меня в коридор вынесли! И на площадку, и на улицу!..

   Выскочила, отдышалась. И на весь дом ору со двора.

   – У меня в квартире мужик из кино! Оборотень! Убить хочет!

   Вдруг гляжу – рядом Светка стоит. И говорит спокойненько:

   – Не понти, Оль! Какой оборотень! Обычный жуль! Я уже ментов вызвала...

   Но менты не успели.

   Оборотень опять мужиком стал – и из подъезда выскочил. Нормальный совсем. Даже без монтировки.

   Я за Светку ухватилась. А она говорит:

   – Не дрожи, дура. Он сам боится!

   А мужик взял – и убежал. Фу! Даже за оборотней после стыдно. Трус какой!..

   Потом менты приехали. Погрустили маленько. Но монтировка им понравилась.

   Типа «вещдок шести убийств, вероятно» сказали.