Кротовых нор мастер

Кротовых нор мастер

Кротовых нор мастер

Погружаюсь в осень ее пряных волос, перебираю их пальцами,  ловлю ароматы кофе, корицы, немножко жасмина. Она мурлыкает, обнимает меня, чуть царапая коготками плечи, словно игривый котенок. Еще немного желания и настойчивости, и она превратится в страстную львицу, но мне пора.

- Буду ждать, - шепчет она, кутаясь в шелковую простыню, засыпает.

- Два часа, может три, - скорее оправдываюсь перед самим собой, я.

Утро еще не разбудило город, но редкие прохожие уже есть. Звякает трамвай, скрипит тележка молочника, шуршат шинами по лужам редкие авто. Свежесть не бодрит, а скорее заставляет ежиться и кутаться в куртку плотнее. Ускоряю шаг, сворачиваю через сквер к центру. Пешие прогулки дарят энергию и освежают мозг. Переулок, другой, наконец натыкаюсь на мрачную троицу.

Один из них в черном плаще и стэтсоне: то ли фильмов про Дикий Запад насмотрелся, то ли просто считает, что вот так - особо стильно.

Трое стоят возле красной лужи, что еще не впиталась в траву.

Один из них зажимает руку в районе локтя.

Шляпник приподнимает головной убор, узнавая.

- Мы попробовали, не вышло, - явно разочарован он.

Наклоняюсь над кровавой лужей. Не могли поудобнее место выбрать, что ли?

Провожу рукой, трогаю пальцем, нюхаю, морщусь. Достаю губку. Делаю выжимку в пакетик.

- Слинять надо из города с вашими погаными штучками, побыстрее, - говорит раненый.

Подхожу к кирпичной стене. Бурый квадрат на красном фоне - старая, битая ржой железная дверь, пережившая пяток десятилетий, пару войн и три строя

- Э, двери здесь вроде ж не было? - удивляется один из троицы.

Приоткрываю с трудом, она тяжелая и жутко скрипит.

- Сам с нами не хочешь? - Шляпник серьезен, предлагая подобное чужаку, он рискует авторитетом.

- Не могу. Понимаю, но не могу.

Пахнет полынью, теплый ветер выбрасывает ком перекати-поля. Хорошо там, наверное.

Он буркает "спасибо", и троица исчезает в проеме.

Задумываюсь. Если даже у видавшего виды Шляпника дела плохи, значит мир меняется совсем уж скверно.

Прохожу к торговому району, виданное ли дело - к алхимической лавке. Настоящей. Пару лет и пару реальностей назад, мои коллеги и я, долго бы смеялись над подобным. Однако - оно пришло и наступило. Не внезапно, нет.

И я даже знаю того, кто приложил массу усилий для этого...

Лавка алхимика, как и водится, набита пузырьками, склянками, ретортами и толстенными фолиантами. Сам алхимик, мрачный бородач, имени которого я до сих пор не узнал, нависает глыбой над прилавком. Ручищи скорее говорят о пудовых гирях, а не о хрупких пробирках.

- Завязывал бы ты с этим, подсядешь ведь, - морщится он, принимая кровавый пакетик.

Раз в неделю плачу звонкой монетой или иным товаром. Примелькался.

Он выкладывает на прилавок пяток пузырьков. Наполовину пустых.

Удивляюсь. Поднимаю брови в немом восклицании.

- А нету, брат. Нету больше.

Взгляд сверлит полированный прилавок, норовя прожечь там дыру.

Но в мыслях я сейчас с Ли.

Ей нужна подпитка. Иначе она не просто погибнет. Она изменится. И в этой новой, измененной Ли, уже не будет для меня места.

Раньше я покупал любовь. Ее было много, товар был не самый редкий. И алхимиков тогда было больше, от бойких тележников-бродяжников, что ходили по улицам, до солидных мэтров, что прижились на местах бывших солидных фармацевтических компаний, институтов, или просто аптек.  

Но все меняется.

И бородач  теперь - один из последних оставшихся в городе.

- Все меняется, - тихо бурчит он, нервно сжимая ручищи в кулаки.

- Реальность, чтоб ее, - тихо вторю я.

Да, реальность менялась. Не в лучшую сторону.

Ярко алые кристаллики любви, хорошо растворимые, пенящиеся и взрывающиеся на языке, их становилось все меньше и меньше.

- Гнилой народец нынче пошел,  и содержимое у них такое же, - пояснил алхимик, дописывая к ценнику нули.

Кстати, сначала я полагал, что бородатый маньячина ловит жертвы в темном переулке, потрошит, добывает выжимку...  

Но - нет.

- Сами несут. Есть способы, как выцедить нужное. Ну, сам понимаешь...

Потом нести стали все меньше, и даже бывалые  охотники за дивностями приносили лишь крохи.

Постепенно, пришлось переходить на  покупку суррогатов.

Капельку желания,  ложку страсти, чутка порошка вожделения. Утром в кофе, хватает на весь день.

В последнее время с реагентами вообще беда.

Точно знаю, настанет день, когда бородач свернет свою лавчонку, погрузится в дилижанс и поковыляет на север. Там нравы попроще, гнили поменьше, люди почище, и промысел , как следствие, удачнее.

Момента когда этот самый день наступит, жду со страхом.

Понимаю - осталось недолго.

Товарец бородача покупаю не для собственного употребления.

Так было не всегда.

Словно страшный сон, который хочется забыть, и смею верить - все таки забуду.

Потому что - Время - лечит.

В начале было вот так.

Обыденно.

***

...Каждое утро, воткнув в уши капсулы, ограждаюсь от этого мира. Но он все равно достает и под ставший вдруг любимым тяжелый металл. Баллады и фолк уже не справляются.

Мир не подкрадывается незаметно - он долбит тяжелой артиллерией, словно я на передовой.

Просачивается смсками и неожиданными звонками, дурно пахнущей  кучей электропочты - даже не спама, не отвертеться: письмами от родственников, сослуживцев, одноклассников, одногрупников, внезапных друзей детства, соц.служб, опросов и начальства. Не разгрести. Чувствую, что тупею, тону в этом вале информационного мусора, и вдруг неожиданных и ненужных , но напрягающих обязанностей.