Кровавая ария

Глава 1 СМЕРТЬ НА СЦЕНЕ

Коронер его королевского величества, чародейка и практикующий некромант — мистрис Эрика Таками банально не могла уснуть. Несмотря на то, что им удалось блестяще раскрыть два убийства и арестовать военного хирурга, готового добровольно отдаться демону, было нечто, что продолжало беспокоить Рику, хотя время уже приближалось к рассвету. И этим чем-то было пари, которое они с четвёртым сыном Дубового клана заключили в самом начале расследования, точнее не само пари, а желание, которое победитель мог стребовать с проигравшего. И теперь Рика ломала голову, исполнения какого желания потребует Вилохэд Окку. Почему-то вспомнилось красивое лицо коррехидора, его ироничная улыбка, и уж совсем не к месту из глубин памяти вынырнуло волнующее ощущение мужской руки, крепко обнимающей её талию в том отвратительном подвале, где их пытались заточить, и собственное сердце, готовое выскочить из груди.

Не то, чтобы коррехидор Кленфилда, её непосредственный начальник и волею случая формальный жених, был неинтересен чародейке, скорее наоборот. Но Рика не уставала напоминать себе, что девушка её типа – невысокая, с выраженными выпуклостями спереди и сзади, пускай, даже считающаяся некоторыми красивой (что совершенно не соответствовало с её представлениями, какой должна быть настоящая некромантка!), без особого происхождения и высокопоставленных родственников вряд ли способна заинтересовать самого знатного из богатых и самого богатого из холостых древесно-рождённых молодых мужчин Артанской столицы. Фиктивный статус жениха и невесты имел свои преимущества и предоставлял необходимую свободу: они могли беспрепятственно проводить вместе время (хотя большую часть этого самого совместного времени занимали расследования убийств) и появляться в разных местах, не вызывая кривотолков и сплетен. Это было удобно – и всё. Они договорились продолжать прикидываться обручёнными и дальше, при этом Рика твёрдо решила не влюбляться в Вила. Ей слишком хорошо была известна его репутация светского шалопая и разбивателя женских сердец, хотя по отношению к ней коррехидор всегда был неизменно корректен и ни разу не позволил себе ничего лишнего. Но почему же тогда от одной мысли о его желаниях у неё так замирает сердце?

Поворочавшись с боку на бок, девушка, наконец, заснула, но наутро чувствовала себя раздражённой и разбитой.

Её подруга – учительница музыки Эни Вада, напротив лучилась энергией и пребывала по своему обыкновению в отличном расположении духа. Она относилась к той редкостной породе людей, которые умеют получать удовольствие от простых житейских радостей каждого дня. Теперь вот, к примеру, подобной радостью для Эни стала большущая чашка кофе со сливками и горка пухлых румяных оладий, что дымилась перед ней на тарелке.

— Доброго утречка! – полным ртом проговорила подруга, делая чашкой приглашающий жест, — присоединяйся, тётушка Дотти напекла на всех.

Тётушкой Дотти просила себя называть их квартирная хозяйка – Доротея Призм, бездетная вдова средних лет, обратившую всю нерастраченную материнскую любовь на двух своих постоялиц.

Рике не хотелось ни кофе, ни оладий, поэтому она с кислым видом налила себе зелёного чая и, подумав, сделала бутерброд с колбасой.

— Отчего такой вид? – прищурилась Эни, — вчера ты возвратилась очень поздно, я уже было подумала о Древесном праве, — закончила она с самым невинным видом.

Любые упоминания, а уж тем более многозначительные намёки о Древесном праве – разрешённой возможности для древесно-рождённых лордов иметь добрачные отношения жениха и невесты, всегда жутко раздражали чародейку. Сегодняшним же утром намёк буквально вывел её из себя.

— Не лезь не в свои дела, — чуть не поперхнулась чаем Рика, — и кому какое дело, в котором часу я возвращаюсь домой?

Эни, привыкшая за время их дружбы к подобным всплескам возмущения некромантки, даже не подумала обижаться. Хихикнула в остатки кофе и продолжила, как ни в чём не бывало:

— Однако ж, окажись на месте твоей почтенной матушки, я бы после твоего ответа ни на секунду не засомневалась бы в том, с кем и как ты провела минувшую ночь.

— По поводу «с кем» – ты, конечно, попала в точку, но вот где и как – нет, – Рика усмехнулась, — даже не представляешь себе в полной мере «романтики» ситуации. Я добивалась признания вины от маньяка, изнасиловавшего и зарезавшего заживо двоих женщин, а полковник Окку держал его всё это время на мушке. Затем нам довелось выслушать целую историю его грехопадения и дождаться прибытия Дурады с Меллоуном. А поскольку сии знаменательные события происходили в городе Моха́ре, то и дожидаться нам пришлось до позднего вечера, — чародейка дожевала остаток бутерброда, — добавь ко всем прелестям субботнего дня то, что мы не пообедали, и картинка будет почти полной.

— Ты говоришь о том самом убийстве в старых доках, о котором так интересно написал в «Вечернем Клефилде» Ру́ко Но́ри? – подалась вперёд Эни. Она буквально обожала читать криминальные истории в газетах. Составить им конкуренцию могла лишь светская хроника столицы Артании. Её Эни Вада читала с таким же вниманием.

— Очень бы хотелось пересечься с этим писакой, — заметила вместо ответа чародейка, — прямо руки чешутся наслать на этого Руко какую-нибудь порчу, чтобы думал, прежде чем в своей газетёнке выкладывать все подробности преступления и расследования.

— Ага, — засмеялась Эни, — видать, удалось господину Нори тебя зацепить! Неужто намекал, что коронер его королевского величества Элиаса недостаточно одарён женской привлекательностью? И как я только могла пропустить такое?