Громко хрустнула ветка, и мужчина, сидевший у костра в лесной низинке, мгновенно вскочил на ноги, отточенным движением выхватив из ножен клинок.
- Эй, эй, Родрик, спокойно… это я, Гаран.
Из-за деревьев появился второй, долговязый и сутулый, без шапки, несмотря на холод. Кончик его носа был сизым, подбородок зарос недельной щетиной. Как и на его товарище, на нём красовался потертый кожаный колет с некогда блестящими металлическими бляхами; на поясе болтался меч. Не спеша он приблизился к костру и уселся на корточки, протянул руки к огню. Он был уже не молод.
Родрик бросил внимательный взгляд на прибывшего.
- Чего хмурый такой?
- Я не хмурый… я трезвый.
Родрик хмыкнул.
- Так ты ж, вроде, за выпивкой пошёл?
- Пошёл, да не дошёл, - пробурчал Гаран. Он пошарил за пазухой, и извлёк мятый лист пергамена. – Смотри, что принёс. С дома одного сорвал. Там хрен какой-то на площади указ зачитывал, я только самый конец услыхал, и кажись, это по наши души. Вот я и решил поберечься на всякий случай. Глянь, что там, а то я в этих закорючках не силён.
Родрик взял пергамент, расправил его на коленях, поводил пальцем по строчкам и принялся читать. Читал он медленно, по слогам и переводя дух после каждого предложения.
«Всем жителям селений Бреотигерн, Пеннант, Бенлин, Эллесмере, Подгорье, Глиннет, и прочим добрым подданным его высочества Леофрика, где бы они не находились, и к какому бы состоянию не принадлежали. Объявляется награда за поимку подлых воров и злоумышленников Родрика и Гарана…»
- Вот! – возбуждённо вскрикнул Гаран. – Я ж говорил!
Его товарищ только отмахнулся.
«…за живых по пять золотых кернов, за мёртвых по два керна и одной серебряной марке, каковая награда будет выплачена незамедлительно.
Названный Родрик, родом из физов, телосложения сильного, высок ростом, но не превышает меры, волосы светлые, бороду бреет, на груди слева шрам длиною в ладонь. Гаран выше обычного, худ и жилист, лицо костистое, безбородое, волосы тёмные, на голове проплешина.
За укрывательство указанных злоумышленников виновный будет повешен за шею и будет висеть так до самой смерти, а принадлежащее ему имущество конфисковано.
Дано в Бреотигерне в 17-й день Бычьего месяца года 202-го от Основания и подписано самолично светлейшим герцогом Леофриком Бедвиром».
- Пусть мортох сожрёт меня со всеми потрохами! – взвился Гаран. Он вскочил и принялся вышагивать взад-вперёд. Рожа у него была потешная: на манер Морского народа он красил себе глаза чёрным, и ещё по полоске от каждого глаза вниз по скулам. Вид получался зловещий, но сейчас, после двухдневного пути без умывания краска вся размазалась, так что казалось, что Гаран весь в грязных слезах. Как баба, чей мужик молодуху нашёл. Поляна была небольшая, и его нервно подпрыгивающая фигура то ныряла в темноту, то вновь появлялась в круге света, отбрасываемого костром.
- Хватит мельтешить, - наконец, буркнул Родрик.
Тот остановился.
– Я ж говорил тебе: не надо было всё брать! Взяли б только то, что причиталось, глядишь, и не искали бы!
Выражение лица Родрика ничуть не изменилось. С задумчивым видом он покрутил пергамен в руках и швырнул его в огонь. Кожа вспыхнула и съёжилась в чёрный комочек.
- Холодно, - безразлично произнёс он.
Гаран оторопело остановился.
- Чего?! Какой, к Вилу, холодно? Ты слышишь, что я говорю? С повинной надо идти, нам отсюда ходу нет. Слева горы, справа – топь. Они наверняка посты на дороге выставили…
Ни слова не говоря, Родрик отстегнул застёжку плаща и, расстелив на земле, высыпал на него содержимое довольно увесистого кожаного мешка. Оттуда дождём посыпались монеты.
- Я и так не всё забрал, - сказал он. – Сундучок тяжёлый был, далеко бы не ушли. Здесь сто тридцать два керна. Половина – твоя. Можешь взять и топать в пасть хоть к самому Вилу, хоть к герцогу. Тебя там напоят, накормят и девку дадут какую пожелаешь, даже не сомневайся. – Родрик фыркнул. - А я ему три года служил без малого, уж и сосчитать не могу, сколько раз смерти в глаза смотрел, а что взамен получил? Жратву, кислое пиво и четыре дарна серебром. Леофрик мне должен, и я скорее это золото по болоту разбросаю, чем ему верну.
Гаран внезапно успокоился.
- Проклятье. – Он вновь присел на корточки и застыл, уставившись в огонь.
- Да брось! Где наше не пропадало… на это полграфства купить можно. Потом продать задёшево, и снова купить.
- Что верно, то верно. Я таких деньжищ раньше не то что в руках не держал, даже и не видывал. Чтоб нашему брату столько заработать, десять раз в бою помереть надо. Только толку здесь от них…
- Хорошего мало, - согласился Родрик. – На дороге и во всех селеньях посты точно стоят, так что туда соваться смысла нет. Пойдём по краю болота. Люди говорят, что и через саму Круахову Топь можно пройти, есть там тропинки.
- Ты знаешь, где эти тропинки?
Родрик отрицательно покачал головой.
- Не пойду я через Топь, - буркнул Гаран. – Там ещё со времён папаши нынешнего герцога такое, сказывают, творится…
- Сказки, - презрительно протянул Родрик. – Все слыхали, да не видел никто. Утоп какой-нибудь олух в трясине, так это, конечно, не потому, что олух, а потому, что его нек утащил. Брехня.
Гаран пожал плечами.
- Ты в наших краях всего три года, а я здесь вырос. Такое слышал, и от проверенных людей…
- Зато по другим местам достаточно побродил. И везде бабки на ночь детишкам про чудищ рассказывают. А детишки охают и пугаются, прямо как ты сейчас.
- Эх, молодо-зелено…
Родрик отмахнулся. Пригоршнями он собрал золото обратно в мешок. Гаран следил за ним искоса. Затянув у мешка завязки, Родрик принялся укладываться.