Крылатый народ

Часть 1 Глава 1

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Последняя заправка на пути – и всё! Привычный мир и цивилизация остались где-то там за спиной. А дальше ни одного посёлка или дома, ни одной встречной машины, ни одного человека. И самое главное – связь на телефоне пропала почти сразу. Глобал-соединение прервалось, и герой из игры «Последние титаны» так и не сумел найти выход из Пещеры Смерти. Занесённый меч над распахнутой зубастой пастью пещерного червя перечеркнула мигающая надпись: «Соединение разорвано!»

– Чёрт тебя раздери! – невольно выругался Энди, отшвыривая телефон на сиденье рядом с собой.

– Энделл, следи за языком! – У мамы строгий голос. Лицо её видно совсем чуть-чуть, пряди мягких завитых волос, спускающихся до плеч, закрывают его так, что можно видеть лишь часть щеки, скулу и кончик носа. Он острый, как бывает обычно в мультиках у плохих или вредных героев, тех, кто обычно является злодеем по сюжету. Странно, почему-то раньше Энди никогда этого не замечал, даже не думал о таком. Хмыкнул с удивлением и неосознанно потянулся и взял самого себя за нос, прощупывая пальцами тонкие хрящики.

Интересно, а у самого такой же «злой» и «вредный» нос? Достался и ему от матери в наследство?

«Не будь дураком!» – мысленно прикрикнул на себя и от нечего делась уставился в окно.

Горы теснились справа и слева, наползали местами к самой дороге, огромные валуны громоздко грудились у обочины, напирали на беленькие столбики предупредительного ограждения. Узкая дорога петляла, извиваясь между камнями и обломками скальника, лишь кое-где поросшего мхом, нежной зеленью и кривыми деревцами.

– Красиво тут! – произносит неожиданно отец, точно и сам на время отвлекается от дороги.

В другой раз Энди, возможно, и согласился бы с ним, хотя бы даже из чувства мужской солидарности, но они не место для пикника на выходных подыскивали, они ехали в эту глушь на целых три года.

Три года! Три – мать его! – года!!! Именно настолько отец подписал контракт. Менять жизнь по-крупному – это и есть перемены по-отцовски. Был ведущим хирургом в ветеринарной клинике столицы – теперь будет простым ветеринаром на животноводческой ферме у какого-то частника, будет лечить овец и коз в самой глухой заднице этого мира.

Менять школу, бросать друзей, оставлять привычный мир в свои четырнадцать – что может быть хуже? Хуже только жить в такой вот глухомани.

И что ещё ждёт впереди? Что там будет за школа? Что за народ будет в классе, и какие будут учителя? И экзамены там же сдавать придётся, а это точно кошмар и ужас. Ага, трэш, как говорят сейчас все в столице в таких вот стрёмных случаях.

Мама бунтовала сильнее, когда узнала о контракте, даже угрожала разводом, а привычные уже скандалы стали ежевечерними, как зарядка у кого-то по утрам. Вот с такой же регулярностью «родоки» грызлись между собой по всякому поводу.

Да матери и повод-то не всякий раз был нужен. Она заводилась вполоборота. Не помыл за собой кружку или плохо помыл, или поставил не на полочку для всех кружек, а на решётку для другой посуды... наплюхал в ванной, оставил грязные «кроссеры» в прихожей, не вынес вовремя мусор... Всё это можно перечислять бесконечно.

Даже не верится уже, что когда-то всё было иначе, совсем иначе. И с какого момента мир в семье Аккуин, тихий и тёплый, уютный мир превратился в постоянную войну на истощение сил и полный измор?

Машина натужно урчала мотором, дорога плавно вела вверх, напряжённое молчание в салоне действовало на каждого из членов семьи по-своему. Отец угрюмо супился и больше ничего не говорил. Иногда Энди ловил его отстранённо-сосредоточенный взгляд в зеркальце заднего вида. Тёмные глаза и тёмные брови – ими Энди пошёл в отца, поэтому случалось не раз слышать от матери в минуты раздражения:

– Чего ты насупился, как сыч? Точь-в-точь как ОН... Хватит с меня ЕГО одного, с ЕГО бровями...

Она в последнее время не называла отца «отцом» или просто по имени. Только вот так вот. Как врага или как чужака. И это кололо особенно остро.

Почему они стали врагами? Что случилось?

Энди не ломал голову, не гадал – он знал точно! Он даже день помнил. Одиннадцатое ноября позапрошлого года.

В тот день он возвращался из школы поздно, уже под вечер, как всегда после спортивной секции. Понял, что случилось что-то неладное, ещё от перекрёстка, когда увидел карету «скорой помощи» на подъездной дорожке перед домом. Там же были машина полиции со включённой «мигалкой» и чёрный «бьюффард» отца с распахнутой дверцей, с передними колёсами, вползшими на низенький бордюрчик цветочной клумбы.

Видел и слышал, как рыдала мама у отца в объятьях, как она бросилась к носилкам, на которых вынесли крошечное тельце. Оно потерялось в чёрном мешке для транспортировки покойников, маленькое тело младшей двухлетней сестрёнки со строгим взрослым именем Эмоллин. Энди называл её в шутку Моль, когда кружил на вытянутых руках или лохматил кудряшки на светлой макушке.

Мама кричала в голос так, что сердце останавливалось в груди. Энди никогда больше не слышал ничего более жуткого. Он даже подойти ближе не решился, так и остался стоять в стороне от всех людей, от родителей и от чужих машин, замерзал на осеннем ветру, но холод чувствовал только глубоко в сердце.

А потом, уже позже, уже только на похоронах и от чужих людей, Энди узнал подробности случившегося: сестрёнка захлебнулась в ванне. Мама готовила воду для вечернего купания, когда зазвонил телефон. Звонил отец из ветклиники, просил срочно найти какие-то документы, и, пока они говорили по телефону, малышка, играясь, включила кран с водой на полную мощность, и сама вылезти из ванны уже не смогла.