Кто куда, а я в деревню!

Удачная охота

Вообще говоря, сложившаяся ситуация казалась мне дикой. Я не могла понять: вот приличный деревенский мужичонка, и нате вам, пожалуйста, женат оказался, к тому же собирался взять в жёны ещё одну женщину. Это, скорей, сюжет для мелодраматического сериала, чем для такой простой, реальной, родной Валиной истории.

Мною было принято решение во что бы то ни стало, без свидетелей, поговорить с виновником событий. Я твёрдо убеждена, что всегда надо давать человеку возможность оправдаться, рассказать свое видение ситуации. Бывает, что сгоряча мы не даём другим шанса, тем самым лишая шанса самих себя. Это грустно. В конце концов, человеку язык дан для переговоров, а не только для того, чтобы использовать его как ложку для мороженого.

Вениамин Фомич явно от нас скрывался. Оно и понятно, конечно, я бы тоже на его месте залегла на дно. Желательно где-нибудь в Мексике. Попивала бы текилу и грела бока на жарком солнце, ела такос и ни о чем не думала.

Но Мексика была далеко, ещё дальше, чем китайская граница, до которой, как известно, так же далеко, как от понедельника до пятницы. А значит, некуда было деваться горе-соседу, тем более я, ввиду полного и сладкого безделья, могла всё своё время посвятить слежке и преследованию. Кстати, мне бы сейчас очень подошла роль частного детектива. Надо будет позже разведать, что для этой деятельности надо, кроме длинного носа и пары сотен детективных сериалов и книг в анамнезе.

— Люд, у тебя есть бинокль? — позвонила я подруге.

— Нахрена? – мило полюбопытствовала Людочка.

— Буду выслеживать нашего жениха. А то я, знаешь, что-то стала хуже видеть, а в нашем деле надо быть зоркой, как… как орёл!

— Желаю сидеть на краю унитаза, как горный орёл на вершине Кавказа.

— Это ты к чему, Люд?

— Да детский стих какой-то. Откуда они берутся в моей голове? И ведь вот как выскочит что-нибудь в памяти неожиданно! А ты и пойми, откуда что берётся, — рассмеялась Люда, — а ты такой стишок не помнишь?

— Нет, такой не помню. Но вообще чего тебе непонятно? Все мы родом из детства, скажу тебе банальную такую вещь, Людмила! А я вот это пожелание припоминаю: «Будь здорова, как корова, и найди себе быка!» — хохотнула я.

— Дааааа, точно-точно! Ой, а помнишь, эти пожелания мы писали друг другу в анкетах? Да? Тетрадки такие огромные, с вопросами глупыми! — ударилась в воспоминания подруга.

— Глупыми — да! Но ответы на них надо было написать либо честные, либо оригинальные. А если тебе анкету заполнял мальчик, то полагалось читать между строк — вдруг там какая симпатия, намёки…

— Но вообще пацанам на это всё было глубоко по фигу, по-моему.

— Ой, да всё равно было интересно! Как немного подглядеть в чужую жизнь. Только без интернета. Так вот, Люда, дорогая моя, к слову о «подглядеть»: гони давай мне бинокль, если он у тебя имеет место быть! Прошу! — торжественно резюмировала я нашу беседу.

— Да зарадибога. Приходи, выдам. Большой такой, полевой, цвета хаки.

— Мчууу!

— Мчи быстрее, мне через двадцать минут отчаливать снова на ферму.

И таким образом заимела я чудесный новенький полевой бинокль, ну просто мечту вуайериста.

…Я вальяжно разместилась в гамаке. Он был расположен стратегически верно: отсюда просматривался почти весь соседский двор, а необходимая мне калитка была видна, как на ладони. Я намеревалась поймать скрывающегося от правосудия товарища, когда он попытается проникнуть на территорию или, соответственно, скрыться с неё.

Я смотрела в бинокль и думала о чём-то приятном. Незачем размышлять о неприятном. О неприятном пусть думают неприятные люди. Из задумчивости меня вывела огромная рожа, неожиданно появившаяся в объективе бинокля. Она выглядела противно и смотрела на меня изучающе, заглядывая прямо в глаза.

— Здрасьте, — сказала я.

— Добрый денёк, — ответила рожа.

Я отодвинула бинокль от глаз — вуаля, передо мной стояли детки той самой «жены», Розы Соломоновны. Они глядели на меня, ничуть не смущаясь и даже выражая некоторую подозрительность. С чего бы это?

— А что вы тут делаете, дети? — спросила я.

— Ну, во-первых, мы не дети, а вполне себе зрелые человеческие особи, — возразил мне мальчик.

— А во-вторых, нам кажется странным, что какая-то дама подглядывает за нами в бинокль. Вообще это карается по закону. Может, вы… ну… может, у вас на нас виды? — подхватила девочка.

— Софа хочет сказать, что, вероятно, вы извращенка, а мы не очень любим извращенцев. С ними хлопот много, — любезно пояснил мне мальчик. Ничего себе, какой гусь!

— Я не извращенка… — попыталась возразить я.

— Вот-вот, все извращенцы именно так и говорят, — закивал мальчуган.

— Боря, ладно тебе, сбавь обороты, видишь, леди смущается, — девочка улыбнулась и легонько тронула брата за плечо.

— Ладно. Но мы хотим-таки знать, что вы высматриваете на нашем участке? — спросил меня Боря. Ну вот, уже Венин двор они называют «наш участок»…

Я решила сказать правду. Почему нет? Дети любят правду. И терпеть не могут обман и лукавство. Взрослые тоже, конечно, не любят ложь, но… привыкают.

— Мне нужно поговорить с Вениамином Фомичом, но я не могу его найти, он не появляется возле калитки. Он что, дома сидит постоянно?

— Соф, поможем? Вроде ей можно верить, — предложил сестре мальчик с таким видом, будто решал, осчастливить ли нищенку краюхой хлеба или прогнать подальше от дверей барского дома.

— Ну конечно. А как вас зовут? — спросила меня девочка.