Куда спешит лайнер.

Куда спешит лайнер.

Куда спешит лайнер?

Люба смотрела в окно и горестно размышляла о том, что колымага её жизни завязла в грязи и сдвигаться с мёртвой точки не желает. Дверь в тупик, где, по её мнению, Люба оказалась, неожиданно захлопнулась. И теперь, в какую бы сторону она не повернулась, выхода не виделось. Однако стоило только поднять голову вверх, как глазам Любы представали чистое голубое небо и летящий к югу самолёт.

«Хочу на море» – подумала Люба.

Жизнь она всегда сравнивала с движущимся средством. В детстве тяжёлый, неповоротливый локомотив бытия со страшной медлительностью преодолевал расстояние от станции до станции (каждая с названием «Взросление»), а затем долго переживал усталость и одышку перед очередным рывком.

Люба росла в одной из тех семей, которые принято называть не совсем положительными, но в то же время и не то, чтобы отрицательными. Отец исчез давно. Растворился, словно и не существовал вовсе. Мать воспитывала Любу и её младшего брата как Бог на душу положит. Она старалась много работать, только денег не хватало. Потому хронически пребывала в долгах, а когда кредиторы колотили в двери, выключала свет и просила детей сидеть тихо. Мол, никого дома нет, а на нет, как говорится, и суда нет. Любу кредиторы на улице тоже пытались останавливать, потому она предпочитала сидеть дома и почитывать книжечки о дальних странствиях и тёплых морях.

К дальним странствиям жизненный уровень семьи не располагал. А крайне северный городишко, где та семья обитала, никогда не видал тепла и обильной ласки солнца. А до ближайшего моря, где беззащитная героиня романа могла встретить благородного пирата и влюбиться в него по уши, требовалось ехать несколько дней в трясущемся от Паркинсона поезде, настолько старом, что, возможно, он ещё вживую видел воительницу Клару Цеткин.

Люба мечтала уехать на том поезде, взяв билет в один конец. Оставить на севере маму и оболтуса брата. Грезила о том, как жизнь её превратится в блестящий, утопающий в роскоши лайнер, размером с Титаник, но абсолютно точно непотопляемый. Воображала, как она встретит того единственного героя, сродни книжному, полюбит его раз и навсегда, да родит двоих детей. Именно двоих. Сначала мальчика. Это обязательно, ибо младшие братья такие противные. А позднее – девочку. Сестра непременно должна оказаться младшей, чтобы брат терпел её капризы, а не наоборот.

Возможность покинуть опостылевший город представилась, когда Люба окончила школу. Девушка собрала скромный чемоданчик и взяла билет до Москвы. А обратно – не стала. Попрощалась с родительницей, пообещав звонить часто, а брату велела не доводить мать лишний раз, да сидеть тихо в момент выключения света.

Жизнь Любы превратилась пока не в лайнер, а в добротный автомобиль из категории: машина – зверь! Стремительно преодолевающий ухабы и колдобины существования.

В Москве Люба поступила в университет. Не то, чтобы видный, но дающий неплохое образование, а также – необходимые знакомства. Где-то тут: по коридорам ли общежития; по аудиториям ли учебного корпуса; по переулкам ли близлежащего района столицы; или по Красной площади ходил тот самый лирический герой, способный сесть за руль внедорожника бытности, превратив его тем самым в лимузин. И к тому же сделать так, чтобы этот автомобиль никогда не поворачивался фарами в сторону глухого сибирского городишки.

Пока герой не встречался, Люба влюблялась в кого попало. Но вот он возник! Такой красивый! Вскочил на капот в лучах восходящего солнца, и бытийный джип, заглохнув от неожиданности, прокашлялся выхлопными газами, вслед за чем перевоплотился в новенький Matiz, разрисованный сердечками, заполненный плюшевыми игрушками.

Мало того, что тот самый, единственный, имел собственную квартиру в Подмосковье, да в скором времени сделал Любе предложение, так он ещё и пообещал возить её каждое лето на море.

Так и случилось. Университет они оба закончили. Люба из года в год нежилась на тёплом песке и позволяла ласкать себя волнам Чёрного моря. А через некоторое время она родила мальчика. Казалось бы, счастье навалилось всей тяжестью, подмяло под себя и замурлыкало, как сытый кот. Жизнь Любы превратилась в комфортабельный автобус, в котором предусмотрено всё для путешествий с детьми.

Однако через некоторое время, и Люба не понимала причин происходящего, автобус принялся уменьшаться и усох до размеров велосипеда. Хорошего, дорогого, но всё-таки велосипеда. Муж Любы ударился в религиозность. И ладно бы в общепринятую, привычную и потому понятную. Так нет же! Втянула его в себя какая-то секта, и стал молодой отец отдавать нескромную пятидесятину своему пастору. И помогать собратьям по вере. Люба надеялась, что мужа образумит рождение второго ребёнка. Но бытийность после этого события перевоплотилась в молоковоз. Супружник не одумался, а на свет появился, нет, ты глянь какая несправедливость! снова мальчик.

Груз молоковоза иссяк быстро. Велосипед сбавил в цене. А через короткое время Люба пошла по жизни пешком. И забрела в тупик, откуда оставалось лишь смотреть на самолёт.

«Хочу на море!»

Мысль оказалась такой притягательной, что, спустя буквально пару дней, Люба выгребла из карманов мужа свежеполученную зарплату, оставила его с двумя детьми и выключенным светом (соседи-кредиторы иногда постукивали в дверь), да отправилась в Сочи.

Первые три дня Люба представляла, что с минуты на минуту она усядется за руль Майбаха и, не касаясь руля, полетит вперёд. Водить Люба не умела, потому процесс представляла себе плохо. Но жизнь явно менялась. Люба поселилась в частном секторе, в домишке с удобствами на улице, но кофе по утрам ходила пить в самую дорогую кофейню на побережье. Она могла экономить на чём угодно, только не на кофе.