Кукла

Кукла

...Старики говорят, что нельзя доверять русалкам. Русалки — это жестокие чудовища в прекрасном обличии, родные дочери жадного моря, и для каждого человека у них есть своя песня. Они поют её, чтобы увлечь на дно. Холодные сердца сирен не знают любви и жалости, хотя песни, которые они поют, заставляют людей потерять голову и забыть жизнь, своих близких и землю. Тёмные волны сомкнутся над головой того, кто заслушается русалок, и лишь море будет крепко хранить страшную тайну...

Маленькая русалочка, спрятавшись от палящих лучей солнца в тени скалы, громко плакала, задрав круглую детскую мордашку к небу. Она вертелась на одном месте, словно что-то потеряла, на пухлых щёчках слёзы прочертили две яркие блестящие полоски, и девочка, увидев её издалека, почему-то подумала: "Влетит ей".

Русалка была едва ли старше девочки: поначалу её можно было бы принять за обычную белокурую малышку, которая купалась и, вероятно, упустила в воду что-то ценное. Вот теперь ищет и отчаянно ревёт.

Вот только поблёскивающий время от времени в волнах хвост сразу указывал, кто это там крутится во вскипающей белой пене.

— Нечисть! — громко и уверенно сказала девочка, подбирая нагретый на солнце белый круглый камень. — Нечисть, пошла прочь!

Она хорошо помнила наказы старших. Несмотря на юный возраст морской нечисти, девочка была твёрдо уверена, что русалка может спеть свою коварную песню для отважного моряка и увлечь его за собой а дно, а значит, нужно было отогнать её прочь от берега.

"Нельзя верить русалкам.

Нельзя слушать их песни..."

Пущенный детской рукой, снаряд пролетел недалеко и шлёпнулся в воду, не попав в русалку, но та всё равно разразилась громкими рыданиями, вздрагивая детским беленьким тельцем, сцепив в отчаянии ручки под подбородком и некрасиво разевая ротик. "Совсем как Агата", — почему-то подумала девочка, и следующий камень неуклюже упал почти рядом с берегом.

Маленькая Агата плакала вчера. Точно так же беспомощно она вертелась посередине дороги, ревела и отирала рукой грязные щёки с блестящими дорожками от слёз. Мать дала ей монетку на хлеб, а Агата её потеряла. Искала долго, да так и не нашла.

— Иди реви в свою пещеру! — грозно и сердито проговорила девочка, поднимая острый осколок раковины. — Ну?!

Русалочка отрицательно затрясла головой, в истерике заламывая пухленькие ручки, и девочка, опустив занесённую было руку, почему-то спросила:

— Влетит тебе?

Русалка отрицательно затрясла головой, от слез у неё началась икота.

— Нет, — прорыдала она.

— Чего тогда ревёшь? — щурясь от солнца, произнесла девочка.

— Я куклу потеряла-а, — провыла русалочка. Истерика накрыла её с новой силой, она опрокинулась на спину и принялась бить хвостом по воде — совсем как дети колотят ногами. — Любимую-у-у...

— Куклу? — переспросила удивлённая девочка, отбрасывая кусок ракушки и отряхивая ладошки от влажного песка. — Русалки разве играют в куклы?

Русалка не ответила, только кивнула головой и окунулась в воду, борясь с икотой.

— Где ты взяла куклу-то? — с недоверием произнесла девочка, на всякий случай отступая от набегающий на берег волны. Это горе было ей понятно и вполне уважительно. Она вспомнила свою любимую куклу, сшитую из тряпок, с волосами из пакли, чумазую и с полуоторванной головой. Если б та потерялась...

Старики говорили: никогда не верить русалкам и не слушать их песен. Они рассказывали страшные сказки про коварных соблазнительниц и их прекрасные песни, но эта русалка была совсем не так прекрасна, как злая фея из легенд, и песен она никаких не пела.

Мать говорила, что верное средство от русалки — это крепкая палка и жгучее солнце, но эта крошка так была похожа на подружек девочки с их мелкими бедами, что девочка впервые в жизни подумала сердито: — "Всё врут эти взрослые! Никакой беды не случится, если я её пожалею. Если вздумает петь — убегу".

Но маленькой русалке было совсем не до песен. Она беспрестанно икала и то и дело принималась реветь снова. Какие уж тут песни?

— Здесь, на берегу нашла, — булькнула русалка, вытирая распухший от рёва красный нос ладошкой. — Она знаешь, какая красивая была?

При воспоминании о своей утраченной любимице русалка снова сквасила мордашку, её надутые губки затряслись, задрожали, на глаза снова навернулись слёзы.

— Как же ты потеряла её? — с недоверием произнесла девочка, усаживаясь на нагретый солнцем белый песок и обхватывая руками острые коленки.

— Море унесло, — жалобно пискнула русалка. — Море всегда берёт себе самое лучшее. Оно очень жадное и ненасытное...

Её заплаканные глазки стали задумчивы, она посмотрела на тёмные воды и тихонько вздохнула, успокаиваясь. Кажется, участие девочки ей помогло, она приняла его, и её беда, первое настоящее большое горе в её крохотной жизни, отступило.

— А какая она была, твоя кукла? — спросила девочка. Русалка оживилась, обрадованная возможности хотя бы поговорить об утраченной любимице.

— Очень красивая, — мелодичным голоском проговорила русалка с жаром, складывая ручки на детской голенькой грудке. — Правда-правда! На ней было длинное белое платьице и передничек с кружевами — совсем как у тебя. У неё были длинные светлые волосы, блестящие синие глазки, я ей даже свои бусики подарила, — русалка снова зашмыгала носом, её крохотная ручка показалась из воды, и девочка увидела зажатую в ладошке нитку настоящего жемчуга.

— И как же ты умудрилась потерять ее? — строго и сварливо, совсем как мать, произнесла девочка. — Надо было хранить хорошенько!

Губы русалочки снова дрогнули, из глаз опять брызнули слезы.