Кукла

– От...отпусти меня, – её голос звучит сипло. Должно быть, от холода или от страха, а может, от всего вместе взятого.

Тишина. Быть может, лучше ничего не говорить. Пусть она сойдет с ума, пусть страдает так же, как страдал он. А когда из её сознания исчезнет всё человеческое, он убьёт.

Но он всё же роняет одно единственное слово. Разрушает хрупкую тишину. Не дает девушке сойти с ума.

– Нет, – и это уничтожает всякую надежду на спасение.

Темнота вокруг защищает. Он не может чётко видеть её лица, это спасает от того, чтобы передумать. Монстр внутри него требует смерти. Её смерти. Невозможно сопротивляться этому внутреннему голосу.

Он погружается в темные воды собственного сознания, отдается во власть чудовища. Скоро, совсем скоро не останется никаких границ. Никаких воспоминаний. Возможно, только радость от вновь совершенного убийства.

– Почему? – откуда в ней столько силы? Она не плачет, не умоляет, она задаёт один лишь только вопрос. И это заставляет отступить, на минуту усомниться в том, что её смерть необходима.

Но минута проходит так быстро, и голос вновь заполняет собой пустоту.

На вопрос всё же лучше не отвечать, потому что он сам не знает, каким должен быть ответ.

Он помнит их всех и не помнит ни одной одновременно. Все эти двадцать девушек... Сейчас их лица слились в одно... её лицо.

Ему хочется дотронуться до неё, просто провести ладонью по её волосам, осуществить давнюю мечту. Ему так хочется почувствовать тепло её тела. Она ведь так прекрасна. Самая красивая из всех, сама желанная и самая ненавистная.

Она всё же плачет, он слышит её тихие всхлипы. И это заглушает голос в голове.

Не выдержала, сдалась. Когда же ты начнешь молить?

– Почему?

И снова плачет. Но не просит. Гордая. Умная.

Он подходит к ней близко-близко, касается пальцами её волос. Столько проклятых лет он лишь наблюдал за ней, мечтал. А теперь его мечта валятся у него возле ног на полу. И теперь в его власти решить, что будет с ней дальше. Жизнь или смерть.

– Ответь ты уже на чертов вопрос!!! – она кричит, но он не боится, что их кто-то услышит. Люди здесь не появляются. Это похищение он планировал слишком долго, чтобы хоть где-то проколоться.

Он помнит, как впервые увидел её, помнит все её насмешки в его сторону. ПОМНИТ. И не прощает. В то время он ещё не слышал голос, в то время не было потребности убивать.

Эта смерть будет особенной, потому что он не знал никого из тех девушек, что были до неё. Никого.

Её очередь должна была настать рано или поздно. Он помнит, что её образ был в каждой галлюцинации. Эта девушка мучила его, даже когда он её не видел.

Касаться её так чертовски приятно. Это сводит с ума сильнее, чем голос в голове. Сильнее, чем что-либо на земле.

Почему же именно она? Он сам не может дать точный ответ.

Быть может, потому что он по-своему любил её, был одержим ею. А это значило, что она принадлежала только ему. И никому другому. Но мир жесток, и со временем пришло осознание того, что человек не может принадлежать тебе без остатка. И что в этой Вселенной она принадлежала всем, кроме него.

Он опускается на колени возле неё. Ему просто жизненно необходимо увидеть эти чёртовы глаза. Утонуть в них, забыться. Как у такого порочного существа могут быть такие невинные глаза?!

Касается кончиками пальцев её щеки, но девушка тут же отстраняется. И монстр снова возвращается на своё место.

– Ты спрашиваешь почему? Помнишь, сколько девушек пропало за этот месяц? – она кивает. – Они все были куклами, а у кукол не должно быть души, куклы должны быть мертвы.

И он смеется. Его смех безумен. Кажется, что сумасшествие проникает тебе под кожу вместе с первобытным ужасом. И именно в этот момент девушке стало по-настоящему страшно.

– Скоро ты тоже станешь куклой, – он встаёт с пола, отряхивает брюки, последний раз бросает взгляд на силуэт своей жертвы и уходит.

А она... она пока останется одна. Он ещё вернётся за ней, за своей новой куклой.