Кукла, или Бухгалтер по требованию

ч. 1 Виолетта

Ч. 1

Виолетта

Я сминаю в руках карандаш, нервничаю под пристальным взглядом шефа, чье лицо знаю до мелкой черточки. Сколько ночей я провела, вглядываясь на его улыбчивая фото, даже не счесть. Но это было так давно. Так давно, что я успела уже все забыть, смять в памяти, запретить себе вспоминать эту детскую глупость.

И вот жизнь снова безжалостно сталкивает меня с Артуром Журбой, только он за пять лет что мы не виделись, стремительно взлетел по карьерной лестнице, вплоть до должности исполнительного директора консалтинговой фирмы. А я? А я не удержала какую-никакую работу вылетев в первый же месяц.

- У вас в рекомендациях написано об большом опыте, - скептически заявляет Артур, и я отвлекаюсь от наблюдения за его губами. Так хочется напомнить ему о том кто я, ведь он оказывается меня совсем забыл. А может оно и к лучшему. Потому что мои щеки и так уже горят, как два угля. Что же будет, когда он узнает девушку, с которой учился в одном учебном заведении? Будет меня жалеть? Почему-то не хотелось выглядеть перед ним жалкой.

- Да, у меня есть опыт, - мямлю устремив глаза в стол.

Хорошо, что бывший шеф оказался не таким говнюком, как я подумала о нем сначала, и выпер меня с работы, дав более-менее приличные рекомендации. Но кажется, в отделе персонала что-то напутали, потому что Артур зачитывает все новые и новые факты о мне, которых не было в моем резюме и в помине.

- Готовность к гибкому, - Артур будто ощупывает меня оценивающим взглядом, и сделав паузу заканчивает: - графику.

- Да, я готова, - а какой у меня есть выбор?

- Безотказность? - Он выгибает удивленно бровь.

- В разумных пределах, - видавливаю из себя улыбку.

Карандаш скользит между потных пальцев. В груди целая буря эмоций. Надо думать о работе, а я сравниваю свои воспоминания с реальностью, и понимаю, что реальность в стократ лучшая того, что я помню. Журба возмужал. Белая рубашка обтягивает крепкие мышцы груди и широкие плечи, рукава подкоченые до локтей, оголяют сильные руки, покрытые короткими золотистыми волосками.

Несмело оглядываю снова и снова его лицо, с массивным подбородком, высокими скулами и глазами цвета кофейной гущи. Эти глаза - настоящие колодцы соблазнов, в обрамлении пушистых ресниц.

Взгляд упирается в его рельефные губы, и я рефлекторно глотаю вязкую слюну. Надо думать о работе, и не мечтать фиг знает о чем. Но воображение уже рисует, как бы оно было, если бы Артур растегнул несколько верхних пуговиц на своей рубашке, обнажая загорелую кожу. Я же хоршо помню какой он без рубашки. Соблазнительный. Сексуальный.

Карандаш ускользает из моих пальцев, и со стуком отскакивает от стола, падает на пол, катится куда-то в угол кабинета.

- Извиняюсь, - подскакую с места, едва не свалив на пол еще и стул. Какая же я неуклюжая на каблуках и в этой узкой юбке. Но ведь намеренно одевалась так, чтобы произвести хорошее впечатление на будущего работодателя. Все строго - юбка ниже колена, закрытая блузка цвета ванили, непокорные пряди волос стянуты в тугой пучек.

А теперь чёртова юбка сковывает движения, выискиваю взглядом карандаш, и маленькими шагами, насколько позволяет вырез подхожу в нему. Правильно было бы присесть и поднять канцелярию. Но я была слишком смущена, поэтому не думая, просто наклонилась за карандашом.
Пришлось прогнуться, чтобы устоять на каблуках, и непослушными пальцами, наконец, ухватила карандаш. Я выпрямилась, переведя дыхание, сжимая находку меж побелевшими пальцами. И резко вернулась к Журбе.
Едва не впустила карандаш снова, потому что Артур, оказывается, успел бесшумно подобраться очень близко ко мне. Буквально на расстояние ладони. Его парфюм затуманил мой мозг, его тело, резко вторгнутое в мое личное пространство просто смешало все мои ощущения.
- Не плохо, - неизвестно за что похвалил меня Артур. - Вы приняты.
- О, - округлила от удивления губы. Необязательно было меня так смущать, чтобы сообщить эту прекрасную новость. - Благодарю, - мое тело под одеждой медленно превращалось в студень. Дрожала я вся. Голос тоже, через то, что я забыла как дышать, звучал глухо, когда я, заикаясь, уточнила: - Когда приступать к выполнению?
- Можно прямо сейчас, - Артур демонстративно посмотрел на блестящие наручные часы, и положил руку на шкаф сзади меня.
Маленький шаг с его стороны, и меня прижало горячей стальной горой мышц к тому же шкафу. Что происходит? Я ничего не могла понять. Сердце бахало как неистовое. Кровь прилила к щекам, шеи, и вообще вся кожа горела, как от солнечных ожогов.
Мужская рука уверенно легла на мою грудь. И тонкий кружевной бюстгальтер не стал преградой, чтобы чувствовать его прикосновение сосками так, будто Артур касался обнаженного тела.
- Теперь сама расскажи, что ты умеешь, - глядя в мое лицо приказал Журба, одновременно сжимая между пальцев тугую горошину соска.

- У-учет, - запинаясь ответила я. Сил, чтобы сбросить руку я почему-то не находила. - Сальдо. Сведение. И о-основные, - дыхания опять не хватило, когда пальцы смяли полностью полушарие груди, сжали сквозь ткань, а Артур наклонился к моей шее, и шумно втянул воздух в миллиметре около кожи. Теплый выдох послал волну мурашек по телу. - Основные с-средства, - нашлась я, и попробовала увернуться из захвата.
Собеседование набирало какие-то неправильные обороты. Если бы на месте Артура был незнакомый мужчина, я бы уже залепила ему пощечину, и плевать на эту работу. Я бухгалтер, а не потаскуха. Но это же моя первая любовь. Казалось, я попала в сети собственных фантазий, и не могла освободиться. Чтобы сопротивляться тому, что происходит.

Мои нечеткие движения привели только к тому, что Артур сам дернул меня за руку, подтолкнул к столу, вынуждая опираться о него руками, чтобы удержать равновесие. Перед глазами мелькали какие-то бумаги и мое резюме.
А шеф прижал ко мне свои бедра. Почувствовала, как напрягся его член. Явно не маленький, и приведен в боевую готовность. От его распутного жеста по телу прокатилась огненная волна. Разве я не мечтала когда-то о таком, лежа в своей пустой постели? Толчок через ткань, и чувствую, как мокро и горячо становится в моей киске, отвердевают соски, мне жарко и душно, и мысли становятся все менее четкими.