Кукла колдуна. Музыка ветра

1. Нежданные гости

Ночь красной луны, знаменующая смену времен года, минула неделю назад, но до этого дня ничего не напоминало о наступившей весне. Низкое зимнее небо всю неделю пуховой шапкой укрывало город и кутало улицы в белесые простыни тумана и измороси. Шпиль Музея торжеств растворился в густой дымке практически полностью, и в редкие моменты, когда его очертания все же поступали сквозь нее, казалось, что высокие витражные окна, винтовые лестницы, ведущие к двум островерхим башням и великолепные арки над парадной дверью парят в небе. Правда, чтобы поддерживать это видение в своем воображении приходилось не замечать лепившихся к Музею пристроек и домишек самого разнообразного назначения. Георг, стоявший на Центральной площади как раз этим и занимался. Его глаза были устремлены к призрачному сооружению над головой, обтекаемому тяжёлыми облаками, и упорно игнорировали все остальное. Георг закрыл глаза. Он старался представить, что находится внутри Музея Торжеств. Его яркое и живое воображение рисовало высокие своды потолков, недостижимые как небо, массивные балконы, украшенные самыми невообразимыми балюстрадами, мраморные статуи непревзойденного мастерства. Все это сияло и искрилось, возвышалось над головой как нечто бессмертное и непобедимое и… все в одночасье рухнуло, разрушилось, перестало существовать в клубах пыли, летящих камней, грохота и криков. Георг испуганно распахнул глаза. Музей Торжеств по прежнему стоял на площади. Не такой сияющий как в воображении, но прекрасный, хоть и едва различимый.

— Георг! Небеса! Я столько тебя искала! Почему ты не отзываешься?

Георг обернулся на голос матери.

— Я не слышал вас, прекрасная госпожа.

Миниатюрная женщина, утопающая в широком плаще, протягивала ему руку. Ее синие глаза и золотые волосы делали ее похожей на сказочную фею. Он не верил, что эта женщина его мать. Это было слишком странно. Вроде бы она должна принадлежать тому, другому миру, о котором читала ему перед сном в его раннем детстве, но не ему, не Георгу Шанталову. Он знал, что её зовут Инесса, но и её имени, такому простому, как нельзя больше подходящему к этому незатейливо нагроможденному городу, он не верил, и поэтому звал ее прекрасной госпожой.

Она потянула Георга за собой, болтая на ходу:

— Ты такой задумчивый всегда. Тихий, молчаливый. Иногда я смотрю в твои глаза и мне кажется, что ты остался в прошлом или перенесся в будущее, а может быть ты витаешь во временах никогда не существовавших и существование которых никогда не наступит?

Георг некоторое время раздумывал над этим вопросом.

— Это называется несбыточные мечты? - спросил он, заглянув снизу вверх в голубые глаза матери.

Она не ответила на его взгляд и вопрос его также остался без ответа.

— Я ищу тебя около двух часов по всему городу. Неужели все это время ты находился здесь?

— Да, прекрасная госпожа.

— Стоял и смотрел на Музей Торжеств все два часа?

Георг кивнул.

— Небо! Что у тебя в голове!

Инесса остановилась и неуклюже присела на корточки перед Георгом, предоставив ему возможность смотреть на нее сверху вниз.

— Ну, мой мальчик, что же ты увидел за эти два часа?

— Много чего. Там, - Георг указал рукой на очертания Музея торжеств за спиной матери.

— Там похоронены чудеса, сынок, - терпеливо объяснила Инесса, - много лет музей служил силам добра. Потом, некоторое время силам зла. А теперь, когда люди стали бояться красной луны, он служит лишь украшением центральной площади. Но с того места и в такую погоду его очень сложно разглядеть. Идем домой.

Георг, спотыкаясь, шёл за златокудрой женщиной и оглядывался по сторонам. Окружающий его мир, потерявший всякие краски, казался ему скучным и позабытым всеми небесными богами. Повсюду в воздухе сонно висела мелкая изморось, оборачиваясь то в одну, то в другую сторону в зависимости от направления ветра, и брошенная на крыши домов, на покрытые синей краской скамьи и на блестящие спины продрогших воронов, она, стекая, оставляла за собой мокрые дорожки и следы разводов.

— Госпожа, - вполголоса спросил Георг, - солнце насовсем покинуло нас? Оно забыло о нас и больше не вернется?

— Нет, глупенький. Зима в этом году затянулась, но что бы не происходило в мире, весна обязательно приходит. Всегда.

Инесса вела Георга за собой по мостовой, но вскоре свернула за угол, и они оказались в тёмном переулке. По мере углубления в переулок, воздух становился тяжелее и удушливее, несмотря на прохладную погоду. Скоро причина этого стала ясна. Между двумя старыми одноэтажными домами Георг увидел лестницу в двадцать ступеней, безобразно обглоданную временем. Она спускалась на Нижний ярус города. Нижние улицы, похожие на прорытые кротом ходы под землей, всегда сырые и грязные, были заняты нищими, ворами, бродягами и множеством разного другого сброда. Они жили в этих канавах и миазмы их жизнедеятельности поднимались выше. Жизнь в нижнем ярусе сопровождалась отвратительными запахами, которые узкие тёмные улицы выдавливали как гной из зараженной раны на просторную поверхность города, расположенного над ними. Жители Дали старались держаться подальше от таких лестниц. Проходя мимо одной из них, Инесса ускорила шаг. Георг с любопытством вытянул голову и увидел, как из вонючей темноты в конце лестницы его поманила пальцем какая-то женщина, чьи рыжие волосы неопрятно торчали в разные стороны. Она ощерилась в беззубой улыбке, затем наклонила голову и что-то выплюнула себе на ладонь. Увидев, что привлекла внимание мальчика, она протянула вперёд таинственный предмет, напоминающий острый, но по неизвестной причине обломанный зуб. Георг вырвал руку из тёплой ладони матери и встал как вкопанный.

— Милый, что случилось?

Инесса обернулась и беспечно повела глазами в том же направлении, куда был устремлен взгляд Георга. Попрошайка, поймав её взгляд, запрокинула голову, разинула рот во всю ширь и издала странный гортанный звук. Из темной дыры ее рта вылетело несколько крупных насекомых, напоминающих черных бабочек.