Глава 1. Граффити
Баллончик с краской скользил в потных от страха и возбуждения руках. Капюшон сползал на нос, бандана на лице мешала дышать. Я нервно оглянулась, вытерла ладонь о штанину и распылила очередную линию по серой кирпичной стене. Последняя летняя ночь была прохладной, но все же спина у меня взмокла, а волосы прилипли к вискам.
Я выругалась и оглянулась на Кирюху. Он безмятежно курил, пуская дым в темно-фиолетовое небо. А ведь обещал постоять на стреме! Почувствовав мой взгляд, он кивнул:
— Ну что, Софико, готово?
Меня зовут не Софико, а София. Кирюха вечно называл меня на разные лады, хотя имя у меня и так очень красивое. А вот фамилия самая простая — Иванова. Такая же, как у Кирюхи. Но он мне вовсе не брат.
На заборе висело строгое объявление о том, что здание и территория школы охраняется, поэтому пока я рисовала, руки мои тряслись, а сердце готово было выпрыгнуть через глотку. Ежесекундно я ждала, появления охранника. Но он, видимо, мирно спал, а на записи с видеокамер нас будет не узнать — Кирюха их первым делом закрасил. Я немного успокоилась и скомандовала:
— Кир! Подсади меня!
Он присел, послушно подставил плечи и медленно распрямился. Я торопливо возила баллончиком по стене.
Наша элитная школа недалеко от набережной, и к едкому запаху краски примешивался слабый речной дух. В перерывах между шипением аэрозольной струи доносилось сонное покрякивание уток. И вдруг все звуки перекрыл вопль попсовой песни из проезжавшей по набережной машины. Он прогремел пару секунд и затих вдали.
Я выдохнула и велела Кирюхе поставить меня на землю. Придерживаясь пальцами за холодный шершавый кирпич, сползла вниз. Отряхнула ладони и вдруг заметила две темные мужские фигуры по ту сторону решетки.
Парни наблюдали за нами. Один — в низко надвинутой на глаза кепке, другой — с длинной челкой, свисающей почти до носа.
— Чё надо? — крикнул им Кирюха.
Я дернула его за рукав. Не хватало связываться! Но Кирюха остался стоять, вглядываясь в незнакомцев.
— Идем отсюда, Кир!
Но этот чертов любитель экстрима даже не шелохнулся!
— Кирилл! — зашипела я, и он наконец-то обратил на меня внимание. Он знал, что я называю его полным именем, только когда очень злюсь.
Сейчас я не только злилась, но и боялась. Мало того, что я испохабила фасад школы, так еще и эти двое здоровых парней на безлюдной ночной улице!
— Может послушаем, чего хотят? — ухмыльнулся Кирюха.
— Ты совсем дурак?!
Он оглядел меня, и сообразив, что я не создана для полуночных разборок, развернулся на сто восемьдесят. Но тут дверь школы распахнулась и из нее вылетел взъерошенный охранник.
— А ну стойте! — заорал он, подсвечивая нам в спины фонариком.
Кирюха засмеялся, схватил меня за руку, и мы побежали. Обогнув школу, перелезли через забор и рванули в спасительную темноту.
Миновав дворы, понеслись по узкой набережной вдоль бетонного ограждения. Забор пестрил граффити, как детский альбом рисунками, все они сливались в один бесконечный “энд-ту-энд” — полностью расписанный поезд. Капюшон свалился с головы, волосы тяжело хлопали по лопаткам, подошвы кроссовок со смачным “шмяком” впечатывались в тротуар. Я сдернула бандану, и встречный поток воздуха ворвался в легкие.
На бегу я скосила глаза на Кирюху. Ему-то что: даже румянец на смуглых щеках не выступил и, если бы не я, он бы уже был далеко отсюда. Бегал Кирюха прекрасно, только, если приступ астмы не накрывал его.
Показался поворот и мы, как гоночные кары, вошли в него юзом. Кирюха проскочил, а я зацепилась ногой за поребрик. Падая, рефлекторно выставила перед собой руки и спикировала на асфальт. Рюкзак скользнул вниз и баллончики с краской, гулко позвякивая жестяным нутром, раскатились по земле.
— Софи, ты норм? — Кирюха шлепнулся возле меня на колени.
Я поднесла ладони к глазам — ободранная кожа сочилась темными кровавыми бисеринами. Не упуская возможность поглумиться, я развернула их к Кирюхе. Он судорожно сглотнул и, отпрянув, потянулся к ближайшему баллончику.
— Что, даже в обморок не брякнешься? — засмеялась я.
— Софико, не беси меня! — пригрозил он, поспешно собирая и запихивая баллончики в рюкзак, — Вон, кстати, эти типы!
Он мотнул головой, и я подпрыгнула. Всю мою веселость смыло, как мел растворителем. Но тех двоих за спиной не оказалось. Счастливый, что расквитался со мной, Кирюха захохотал.
И все напряжение, вызванное ночным приключением, погоней, в которой за мной никто не гнался, страх быть пойманной, хотя меня никто уже не ловил, восторг от собственной смелости — все это собралось, скрутилось в тугую пружину и вдруг выпрямилось, выпрыгнуло, вырвалось, и я тоже расхохоталась. Согнулась пополам и, всхлипывая от смеха, выдавила:
— Кир, … зараза! Я тебя ... сейчас.. бить буду!
— Береги ладо-о-ошки-и-и! — пропел Кирюха и, на всякий случай, отскочил подальше.
Хохоча, я проковыляла за ним и цапнула за край футболки, но он ловко увернулся. Я снова попыталась поймать, но от смеха не могла сосредоточиться, а Кирюха, пользуясь этим, дразнил меня и демонически хохотал. В конце-концов, спасаясь от преследования, он запрыгнул на перила моста.
— Слезай, Кир! — тут же успокоилась я.
Но он не слез, а балансировал, как легкоатлет на “бревне”. Шагая по узкой чугунной полосе, вытащил пачку сигарет из одного кармана толстовки, потом зажигалку из другого. Он шел наверху — по перилам, а я внизу — по тротуару. Он щелкнул колесиком зажигалки и попытался прикурить, но холодный ночной ветер погасил маленькое оранжевое пламя в его руках. Кирюха чертыхнулся и попробовал снова. И снова неудачно.
— Слезай, акробат, — рассмеялась я, — а то свалишься!
Он снова поднес огонек к сигарете и на этот раз глубоко затянулся.
#5024 в Молодежная проза
#1271 в Подростковая проза
#390 в Молодежная мистика
Отредактировано: 19.07.2020