Куколки

Куколки

28 августа 1858 года, Лондон

– Шарлин ведёт себя как уличная девка, – раздражённо шепнула Эмили в надушенное ушко Анны.

– Она и есть уличная девка, – так же шёпотом отозвалась та. – Как и ты, я и наша заи́ка.

– Неправда! Мы больше не отдаёмся всякому сброду.

– То, что сейчас мы отдаёмся господам, ещё не делает нас благородными леди.

Эмили в возмущении повернулась к Маргарет, словно ища в ней поддержки, но тщетно. Смежив бледные с голубыми прожилками веки, заика дремала, покачиваясь в такт омнибусу. Джентльмен в цилиндре по правую руку от Шарлин и дама в нарядном капоре по левую так же клевали носами. Больше пассажиров в этот летний, но ветреный вечер не выдалось, потому осуждения непристойного поведения товарки ждать было не от кого.

Парадоксально, но Эмили не считала себя и подруг куртизанками. Да, в недавнем прошлом каждая из них торговала собой в подворотнях трущоб. Телом само́й голодной сиротки Эмили за незатейливую снедь или десять пенсов – чуть дороже, чем две пинты пива – мог насладиться в Уайтчепеле любой смердящий пьяница. Однако прошлой осенью всё изменилось.

На ярмарке вакансий, куда Эмили заглянула в поиске очередных клиентов, на неё обратил внимание фотограф и предложил позировать обнажённой. За каждый снимок с пластичной позой она получала два шиллинга, в неделю выходила солидная сумма – до пяти фунтов. Вскоре светописец познакомил её с другими натурщицами – Шарлин, Анной и Маргарет. Объединённые жаждой денег, блудницы перебрались из разных районов Лондона в Уоппинг, где сняли просторные меблированные апартаменты. Жильё подчинялось определённой цели – ублажению обеспеченных господ. Нередко клиентов приводил и фотограф. Однако сводником гетер не являлся – свои комиссионные он получал с алчущих тепла и ласки джентльменов. К слову, сутенёра у любовных ремесленниц не было вовсе, а охочие узнавали о них из уст в уста.

Напарницы обзавелись постоянными поклонниками. Их щедрости хватало не только на сытную жизнь, но и хорошую портниху, преподавательницу этикета и даже обучение верховой езде. Надобность в обслуживании нескольких мужчин за сутки отпала, теперь каждая делила постель с двумя-тремя «избранными». Плотский грех с малым количеством обожателей, по мнению Эмили, не являлся проституцией, она и подруги – любовницы, не больше.

И вот сейчас Шарлин вела себя, словно дешёвая лоретка: приподнимала юбку, дразня стоящего на подножке у входа кондуктора. Тот, для лучшего обзора чуть склонившись, неотрывно следил за всё больше оголяющейся щиколоткой. Влажные мясистые губы его при этом подрагивали, будто моля: «Ну же, задирай выше».

– Ещё немного, и она отдастся ему прямо тут, на соломенном полу, – вновь не выдержала Эмили. – Зачем она себя выдаёт?

– Ты брюзжишь в свои восемнадцать как сорокалетняя старуха, – стала терять терпение Анна. – Напомнить тебе, правильная наша, куда и зачем ты едешь?

Эмили поджала губы, а Анна предпочла сделать вид, будто тоже погружается в дрёму – лишь бы эта «конопатая спичка» отстала.

Утром девушки обнаружили почтовую открытку, подсунутую под дверь квартиры.

«Анна, Маргарет, Шарлин, Эмили! Сегодня в 8 вечера вы приглашаетесь на торжество по адресу: Сент Джонс Вуд, 8 Акация роуд. Просьба прибыть в лучших вечерних туалетах. За свои услуги каждая получит достойное вознаграждение».

– Ни имени отправителя, ни подробностей, – с сомнением повертела послание зачитавшая его Эмили. – Даже штемпеля нет.

– Да плевать! – блеснула Шарлин карими глазами, которые только что сдобрила паслёновыми каплями. – Достойное вознаграждение!

Расчёсывающая белокурые пряди Анна, зевнув, предположила:

– Скорее всего, бумажка от Оливера, интрижка в его духе. Такой затейник! Кстати, он из Сент Джонс Вуда, так что всё сходится.

– Я н-не по-поеду, – затрясла Маргарет облаком мелких пшеничных кудряшек.

– Б-б-боишься вновь нарваться на извращенца? – передразнила её Шарлин.

Маргарет действительно боялась. Именно после клиента-садиста, полосовавшего её кнутом и принуждавшего глотать уксусно-горчичную смесь, с ней и случилось нарушение речи.

– Лучше вспомни, сколько тебе тогда заплатили, нежная ты наша, – продолжила Шарлин. – ­­А ещё вспомни, что нам со дня на день расплачиваться за квартиру с прожорливой миссис Брадшо.

– В самом деле, Мардж, в этом месяце мы серьёзно потратились, – поддержала Анна. – Неплохо бы подработать.

– Да, Мардж, в самом деле, – ухмыльнулась Шарлин, – ты и так заикаешься, хуже уже не будет.

И она с Анной захохотали.

Кроткая Маргарет поддалась на уговоры. Эмили тоже посчитала аргумент в пользу щедрого вознаграждения весомым. В конце концов, никому из клиентов она в верности не клялась, а те слишком умны, чтобы рассчитывать на преданность проститутки.

Кондуктор помог молодым леди сойти, каждая дала ему по монете. Кроме Шарлин – она посчитала, что расплатилась за поездку зрелищем. Очарованный мужчина не возражал. С видимым трудом отпустил ладошку брюнетки и, кабы не свидетели, наверняка бы жадно припал к ней губами. И не только к ладошке, и не только губами.

Эмили хотела высказаться насчёт кокетства ради экономии, но смолчала. Бойкую и острую на язык Шарлин она побаивалась и в открытую предпочитала не конфликтовать.