Кукольница Рата

Кукольница Рата

Кукольница Рата

Обыск в доме, казалось, не кончится никогда. Рата с покорным выражением лица ходила за офицером и отвечала на вопросы. Не поднимая на мужчину прекрасных глаз орехового цвета, она то и дело поправляла дрожащей рукой тёмные разлетающиеся пряди. Рата не успела повязать платок, слишком быстро ворвался этот Шотс, потрясающий бумагой с королевскими печатями. Огромный плечистый офицер топтал грязными сапогами недавно выстиранные половики, осматривал сундуки, разбрасывал вещи. «Нет бы, пахать или в кузне работать, имея такую силищу, он в сыске жирует», – думала женщина. Все знали, что офицеры, в своём зале общественной харчевни, получают двойную порцию.

– Там что? Почему заперто? – Шотс остановился у неприметной двери.

Последняя. Шотс нервничал: неужели доносчик обманул? Сорвалась желанная награда. «Стребовать что ли с Вита компенсацию за ложную наводку? Хотя, что с этих голодранцев возьмёшь! Нет, нельзя, в другой раз промолчат».

– Игрушки, господин офицер. – Рата торопливо открывала замок. – Шью игрушки.

– Разрешение есть? – Шотс толкнул скрипучую дверь, освятил фонарём комнатку с низким потолком, заваленную пузатыми куклами в цветастых платьицах.

– Вот, посмотрите, господин офицер, – супруг Раты, приземистый, сутулый, но всё ещё красивый Огун протягивал обветшалый лист, на котором еле виднелась подпись губернатора и печать королевской канцелярии.

– Надо обновить, срок истекает через два месяца, и не разглядишь тут ничего! – изучал бумагу Шотс.

– Мы подали прошение, – тихо сказала Рата.

Офицер шагнул в кладовку, носком сапога поворочал сваленных на полу кукол.

– Ладно. Осмотр закончен. Ставь метку, хозяин. – Шотс на ходу достал из-за обшлага ордер, приложил его к стене и нанес перстнем черту в графе «Результаты обыска: Чисто».

Огун с готовностью прижал к бумаге свой перстень, в знак согласия.

Заперев дверь, он порывисто обнял жену и выдохнул:

– Обошлось на этот раз.

Офицер, спускаясь по ступенькам крыльца, поманил пальцем подобострастно сгорбленного Вита.

– Обманул, негодный раб!

– Не нашли? – выпучил глаза Вит.

– Пусто. – Шотс положил огромную ладонь на плечо доносчика, отчего тот ещё больше присел.

– Не может быть! Я видел, как старая Ганна шепталась с кукольницей Ратой на этом самом крыльце. Уговаривала: внучка, дескать, больна. Потом я к дому старухи пролез, из окна аромат гречневой каши учуял, чуть слюной не захлебнулся.

– Да за гречиху сразу смертная казнь! Никто не решится крупинку утаить! У тебя, дружище, от голодухи галлюцинации начались, – расхохотался Шотс.

– Какая крупа! – показал раскрытые ладони доносчик, – про неё и мыслей не было. Я ж объяснял, куклы волшебные у неё! У Ратки этой!

– Бредишь?

– Я так подумал скудным умом своим, ежели король запретил съестные припасы дома держать, то и волшебством не следует пищу готовить.

– Игрушки, говоришь… – Шотс вернулся к двери и загромыхал кулаком по крепким плохо струганным доскам. – Открывай, Огун! Обыск.

За дверью угадывалось шевеление и приглушённая речь.

– Открывай! Именем короля!

– Ордер есть у вас? – басок Огуна.

– Ты же видел его! Открывай!

– Тот обыск закончен, господин Шотс, новый ордер есть у вас?

– Проклятье! До чего упрямый. Я только хотел куклу купить у твоей жены. Даже три! Слышишь?

– Я принесу вам завтра, господин офицер, – мелодично сказала из-за двери Рата, – выберу лучших, не сомневайтесь.

– Ну, смотри! Утром. – Шотс обернулся к Виту, – проверим, что за колдовские куклы она шьёт.

***

Кто-то донёс. Рата не хотела думать на соседей, хотя они должны бы первыми догадаться, чем занимаются они с мужем. Но люди, которые пользуются игрушками, покупая кукол у старого Чифта, не лишат поддержки собственных детей за жалкую подачку от сыска.

– Мы должны прекратить, – шепнула мужу Рата, прислушиваясь к тому, что происходило на крыльце, – нас поймают.

– Я поговорю с Чифтом, – склонился к её уху Огун.

Когда они убедились, что офицер ушёл, Рата бросилась к сундуку с принадлежностями для рукоделья. За ночь надо пошить кукол для Шотса. Супруг вылез через окно в кухне. Наблюдающие за крыльцом не должны увидеть его. Узким проулком, дурно пахнущим из-за выплёскиваемых туда помоев, муж кукольницы пробрался на площадь, где стоял неказистый дом Чифта, лепясь к зданию школы на её заднем дворе. На стук долго не отвечали, наконец, приоткрылась дверь, и в щёлочку выглянул хозяин, показав часть лица с желтоватой обвисшей кожей.

– Чего тебе, Огун?

– Дело срочное, отвори.

– Просил, не ходить, – сердясь, шептал старик, но всё-таки впустил нежданного гостя в дом.

Они разговаривали в полутьме сеней. Чифт выслушал не перебивая, молчал, кряхтя и почёсываясь. Когда Огун начал терять терпение, заговорил.

– К себе не возьму. Сам знаешь, если что, ко мне первому придут.

– Кому везти тогда?

– В лес вези.

Огун отшатнулся, чуть не опрокинув наполненную чем-то вязким бочку. Мысль, что можно избавиться от драгоценных игрушек, выкинув или испортив тайно собранный и тщательно скрываемый запрещённый груз, была дикостью.

– Как же так, Чифт? Из одного страха обречём на смерть тех, кому могли помочь?

– Ты говорил, офицер видел кукол Раты. Если бы не это, – покачал головой старик.