Кукушонок

День П

Кукушонок. (Первая редакция.)

Здравствуй, дорогой читатель, кем бы ты ни был. Так вышло, что однажды я решил описать все свои жизненные передряги: боюсь, что забуду детали уже через пару лет, и тогда повесть эта, безусловно поучительная, станет совершенно бесполезной и лживой из-за утраты важнейших деталей. Время терпит, неприятности не атакуют меня со всех сторон каждую секунду, и я могу уделить несколько часов своему старому дневнику. Вести его я начал незадолго до того, как оказался на Нибле, и это очень хорошо, в противном случае мне просто не хватило бы бумаги.

День П.

Некоторых книжных героев одолевает нестерпимая тяга к неприятностям. Одни геройствуют, другие попадают в смертельные случайности, третьи просто делают шаг не туда. Это не считая всяческих любителей устанавливать всевозможные контракты с потусторонними силами во всех видах. Иногда высшие силы действуют в стиле похитителей, не спрашивая мнения несчастных попаданцев. Со мной всё было совершенно иначе.

Я не лез в порталы, туманы и воронки. У меня не было тревожных предчувствий, и странные совпадения не водили хоровод вокруг. Я шёл в плотной толпе распродажной очереди. Люди шли впереди и позади меня. Но попал я. Случайность. Меня никто не ждал. Не было ни чернокнижников с пентаграммами запретных обрядов, ни королей и королиц с ликами лживой радости, ни богов, или на худой конец зелёных горе-экспериментаторов в облегающих серебристых комбинезонах. Я просто рухнул в болото с высоты метров трёх. Удар выбил из меня весь воздух, а я сам с пугающей скоростью стал погружаться в трясину.

В панике я хватался руками за всё, до чего мог дотянуться. Дорогие коллеги-попаданцы, знайте — пластиковые пакеты очень плохо тонут. Иногда — это огромный плюс. Сверху плавал мой рабочий рюкзак, упакованный в термоплёнку. Наверное, это выглядит по-детски, но я так и не смог отказаться от рюкзаков. Мне уже двадцать шесть лет, а я хожу на работу не с сумкой из кожзаменителя, не с портфелем, а с рюкзаком из дешёвой синтетики. Я — неудачник. И поэтому я жив. В результате борьбы за живучесть, пакеты я утопил, рюкзак же оказался отличным плотиком. Его как раз хватило для того, чтобы я смог дотянуться до хилой растительности на одной из кочек.

Через пять минут барахтанья в болоте я смог выбраться. Так страшно мне не было никогда до того момента. От страха меня вырвало несколько раз. На счастье, в рюкзаке у меня была маленькая бутылочка с водой. Мокрый, грязный и уставший я сидел на кочке и предавался философским рассуждениям. Я попал. Это было очевидно, у меня не было рефлексий из серии: да я просто сошёл с ума, заснул, умер и т.д. Не менее очевидны были и проблемы с возвратом. Мне очень повезло, что я упал с трёх метров в болото, а не с тридцати на скалы. Или не закопался на два метра под землю. Даже если я найду возможность возврата, не факт, что не умру воспользовавшись ею. И ещё кое-что.

Жизнь — одна. В обычных условиях мы даже не задумываемся об этом. Жизнь нормального человека защищена от внезапного прекращения массой барьеров: психологических, моральных, уголовных и физических. Стоит человеку выйти за пределы обжитой человечеством территории, и вероятность выживания падает катастрофически. Не столь важно где именно эта территория расположена: в глухой зимней тайге, или на крыше поезда. Там, где людей нет — там опасно. Это универсальное правило выживания. Запомнили?

Когда, или если я смогу выбраться из болота, нужно будет искать людей. Такие мысли регулярно прокручивались в моей голове, а прямо сейчас предстояло решать примитивные и насущные проблемы. Хотелось есть, пить и жить. С кочкой подо мной вышла большая удача. На ней росло деревце вдвое выше меня, и у меня были на него виды. Минут за двадцать я смог его выдрать, сделав убогую слегу. Снова лезть в болото совершенно не хотелось, но сидеть на кочке вечно я не мог, а впереди маячил островок побольше, и я пошёл к нему, прощупывая дно брёвнышком.

Считанные минуты усилий, и я смог добраться до заветного островка. На нём оказалось сухо, темно и страшно. Меня одновременно тянуло к центру, и отпугивало. Притяжение победило, и я пошёл подобно зомби к неизвестной мне цели. За очень колючими кустами оказалась полянка с фиолетовым цветочком в центре. Все мои мысли оставили меня: мне хотелось этот цветочек. Я подбежал к нему и откусил, а проглотив, понял, что мне срочно надо поесть. Не важно что, или кого, цветочку нужны друзья. По какой-то причине я знал, что если поддамся, то уже никогда не очнусь. Руки мои свело судорогой, кое-как я достал маркер и зажал его зубами. Через несколько секунд у меня заболело всё, что только могло. Я метался по земле, стонал и выл, изредка теряя сознание. Сколько это длилось, я не могу сказать. По ощущениям — вечность, но скорее всего меньше суток.

Очнулся я в липком поту, ощущая ужасный жар, но без боли. Во рту хрустели остатки разгрызенного маркера. Жажда была столь нестерпимой, что от идеи напиться из болота меня сдержал только проснувшийся здравый смысл. Тело ощущалось как-то странно: ни усталости, ни боли не было, только какой-то дискомфорт, словно я оделся в севшие после стирки вещи, это тяжело передать словами. Я нашёл свою слегу, выбрал направление и пошёл, спотыкаясь через каждые три шага.

Мне чудились странные растения и животные, мерещилась разная прочая ерунда, но стоило сосредоточиться, как она исчезала. Квакали лягушки, шумели на разные голоса насекомые и птицы, ухало и постанывало болото. Где-то по пути я потерял свою обувь и постоянно боялся поранить ногу. Донимала мошкара и пиявки. Дважды мне пришлось развернуться назад, чтобы не утонуть.

Несколько раз делал привал, т. е. валился от усталости на кочку и дожидался того момента, пока дыхание и пульс хоть немного замедлятся. Было тяжело, долго и страшно, солнце успело направиться к закату, когда я добрёл до твёрдой земли. Помню, что из болот я выбрался совершенно измученным и обессилевшим, без единой человеческой мысли в голове. С трудом нашёл ручеёк и напился. Потом глаза сами закрылись, я не успел ни о чём подумать. Абсолютно. Бац, и я сплю. Только отметил, что я выжил. И этого было достаточно.