Квантовый мост

Глава первая. ФАЗА БЫСТРОГО СНА

Мы — это космос, который стал сознательным, а жизнь —

это способ, которым вселенная познает саму себя.

Брайан Кокс

Невозможно решить проблему на том же уровне сознания,

на котором она возникла.

Альберт Эйнштейн

Глава первая

ФАЗА БЫСТРОГО СНА

Санкт-Петербург, 14 сентября 2020г.

— 1 —

Вибрация телефона зазвучала в ночной тиши как рев реактивного двигателя. Инга вздрогнула, с трудом разлепила веки. Взгляд уперся в электронные часы-радио, мутные голубые пятна поплыли и сложились в цифры 2:44. Инга протянула руку, нащупала на прикроватной тумбочке дребезжащий аппарат.

— Черт… — проворчала она сонно, глядя на экран, с которого улыбалось круглое лицо лаборанта. — Какого хрена…

Приняла вызов, приложила мобильный к уху.

— Да, Дима, слушаю, — сказала она. Голос хрипел сильнее, чем всегда.

— Инга Юрьевна, я разбудил, наверное? — послышался в динамике знакомый басок, обычно веселый, но теперь встревоженный, даже испуганный.

— А как ты думаешь? Не тяни, говори, что стряслось?

— Простите, что поздно. В лаборатории ЧП. Буковский…

— Что с ним? — Инга подскочила, отбросила одеяло.

— Он того… ну… умер, — даже сквозь динамик было слышно, как лаборант судорожно сглатывает.

— Умер?!

— Только что обнаружили, — голос срывался от волнения, — дежурная медсестра все видела на мониторах в операторской. Побежала в палату, а там… короче, она потеряла сознание.

Инга почувствовала, как сердце понеслось вскачь. Решила спросить прямо:

— Что с ним? От чего смерть?

— Самоубийство.

— О господи!

Естественно, самоубийство! С чего бы еще не старому и в целом здоровому человеку, который не жаловался ни на что, кроме нарушений сна и ночных кошмаров, взять и умереть?

— Вызвали полицию, будут с минуты на минуту, — продолжал доклад лаборант, — и скорая на подходе.

— Я еду, — сообщила Инга, вскакивая с кровати. Происшествие из ряда вон, да еще в ее лаборатории, не приехать она не могла.

— Инга Юрьевна… э-э… — Дмитрий замялся, заблеял нерешительно, но потом выдавил: — Только… постарайтесь не волноваться.

— То есть? — опешила Инга.

— Я был в палате, там ужасно, просто невероятное что-то! Алена до сих пор в обмороке… Буковский выглядит — жуть. Вы хоть и руководитель, но…

Инга кашлянула, ответила твердо, добавив в голос жесткости:

— Значит так, Дима, за меня не волнуйся, уж как-нибудь справлюсь.

— Но вы не понима…

Инга нажала на красную кнопку отбоя, раздраженно швырнула телефон на кровать и отправилась в ванную.

— 2 —

Голубая тойота мчала по пустынным петербургским улицам, игнорируя ограничения скорости и дорожную разметку. Проблем с гаишниками не хотелось, но Инга была не в силах медлить. Нога сама собой вдавливала педаль газа чуть ли не до упора, узкие ладони сжимали мертвой хваткой руль. Благо жила она недалеко от места работы — на улице Бабушкина, — и дорога не заняла много времени.

Припарковав машину на своем обычном месте, Инга заглушила мотор, салон наполнился мягким серебристым светом. Она облегченно выдохнула: добралась без происшествий. Вылетела из машины и заспешила ко входу в главный корпус.

Здание Петербургского института психиатрии и неврологии темнело меж раскидистых ветвей лип и кленов, едва видимое в сумраке. Сентябрьская ночь выдалась прохладная, но безветренная. Инга собиралась второпях, и легкая осенняя куртка осталась висеть в прихожей. Воздух щекотал ноздри свежестью, бодрил, выветривал из головы последние остатки сонливости.

Засунув руки в карманы джинсов и широко зевая, женщина стремительным шагом приближалась к служебному входу, ежась от пробирающего холода, от которого не спасала летняя футболка. Издалека Инга заметила у двери людей, услышала взволнованные голоса, но не увидела никаких мигалок. Или полиция у нас слишком медлительная, или я ехала слишком быстро, думала она, пока приближалась к трем мужчинам.

— Здравствуйте, Инга Юрьевна! — почти хором поприветствовали они.

Все трое хмуро пыхтели сигаретами. Лаборант Дмитрий Мирошниченко — насупленный и угрюмый — затягивался часто и глубоко.

Инга подошла, встала рядом, окинула строгим взглядом сотрудников. Пришлось задрать голову: мужчины возвышались над ней, словно великаны, хотя по общепринятым меркам высоким ростом не отличались. Мелькнула мысль попросить сигарету — свои остались в кармане куртки, — но решила не терять времени и шагнула к двери.

— Лучше не стоит, — мрачно бросил лаборант, избегая смотреть в глаза.

— Да, Инга Юрьевна, там такое… — поддержал Виктор Веньяминов, научный сотрудник, пол-лица которого скрывала косматая русая борода.

Руководитель лаборатории сжала кулаки, сделала глубокий вдох, давя вспышку гнева. Не в ее правилах было орать на сотрудников, потому просто жестко отрезала:

— Разрешение мне не требуется! Как и советы.

Ее хриплый голос и строгий начальственный тон диссонировали с невысоким ростом и хрупкой, миниатюрной фигурой. Дмитрий пожал плечами и развел руками, адресуя жест коллегам, словно хотел сказать: сделал все, что мог. Инга рывком распахнула дверь и переступила порог. Лаборант бросил недокуренную сигарету на землю, растоптал и молча последовал за начальницей.

Путь в лабораторию сна не занял много времени: четыре лестничных пролета и длинный коридор. Пока шли, Инга невольно задумалась о туманных предостережениях сотрудников. Ноги мерно пересчитывали обшарпанные ступени лестницы. Интересно, что за зрелище ожидает ее в палате Буковского? Неужели тот пронес с собой пистолет? Или вскрыл вены лезвием бритвы? О мотивах оставалось лишь гадать; маловероятно, что у психически здорового и уравновешенного человека причиной самоубийства оказалось нарушение сна, пусть даже столь необычное. Мало ли, почему бизнесмен может решить свести счеты с жизнью? И вообще, это дело полиции, а не Института психиатрии и неврологии.