Квинт Кассий Лонгин

Квинт Кассий Лонгин

Шёл третий век нашей эры, и великий Рим лихорадило. Простые люди не знали имя императора сегодня, и тот ли это император, что был вчера. Войны со скифами не давали заскучать римским армиям. Но сам Рим твёрдо стоял на семи холмах, и жизнь в нём текла свои чередом.
Квинт Кассий Лонгин, стоял на пороге регии, бывшего царского дворца, а ныне религиозного оплота, и прятался за спину отца, который с достоинством рассказывал что-то высокому и худому жрецу. Жрец кивал, и изредка поглядывал на внимательно слушающего Квинта.
Речь шла о его будущем. О его служении Марсу, в качестве саллия, хранителя одного из двенадцати анкилов. Род Кассий Лонгинов был стар, но отнюдь не однозначен. Консулы во времена Республики, затем резкое падение, служба при Голгофе, заговор против Цезаря, военные победы и поражения, и вот теперь, отец Квинта, вынужден смиренно просить, а не приказывать.
Это было важно для отца. Двое старших братьев Лонгина ударились в христианскую ересь, и теперь жизненно важно было очистить имя Лонгинов. Тем более сейчас, когда к власти пришёл Деций Траян, и христиане отказались поклоняться покровителю императоров - Гению. Кстати, стоит отметить, что к храму богов у нового императора никаких претензий не оказалось, так как его служители безропотно согласились с присягой культу императора, и спокойно продолжали служить Марсу, Юпитеру и Квирину, а император делал вид, что этого не замечает. Навлечь на себя гнев мистических покровителей Рима, грозило неповиновиновением солдат, которые хоть и смеялись над "суевериями", но отправляясь в поход, каждый прикасался к святилищу Марса, прося о помощи.
Квинт был пятым сыном пятого сына, и для него, служение саллием, тоже было, своего рода, дорогой в жизнь, и способом не лечь в очередной войне со скифами в качестве безымянного рядового. Впрочем, сражаться Квинт не любил, и, скорее чем в армию, отправился бы в христианский культ, или просто "философствовать", как дядя Дионисий.
Жрец кивнул, пожал руку отцу Квинта, и знаком приказал парню следовать за собой. Отец Квинта улыбнулся, подтолкнул сына, и вышел из регии. Жрец нетерпеливо ещё раз махнул рукой, и Квинт последовал вглубь храма, к своей новой жизни.

Прошло десять лет, уже дважды, на традиционном празднике первого марта, Квинт Кассий Лонгин танцевал в строю саллиев, держа в руках один из щитов Марса и пел древний гимн. Много раз, Квинт пытался выяснить у старших братьев саллиев, и даже у самого понтифика, какой же из щитов - истинный Анкил. Но братья отмахивались и улыбались, а старый понтифик никогда не уставал рассказывать легенду об Анкиле.
Второй царь Рима - Нума Помпилий, тысячелетие назад, шёл по лесу, погружённый в думы об ужасной эпидемии терзающей Рим и всю Италию. Гром и молния сверкнули в небесах, и к ногам Помпилия, с громким звоном упал искуссно отделанный щит. Голос с небес провозгласил, что пока щит будет в Риме, никто и ничто не сможет победить его величие. Нума Помпилий был мудрым человеком, и, вернувшись в город, приказал создать одинадцать точных копий изогнутого щита, смешал их, и назначил двенадцать салиев, которые должны были в начале марта  каждого года, в танце проносить эти щиты по городу, давая понять горожанам, что божественное провидение с ними. И эта традиция соблюдалась вот уже десять веков, независимо от политического строя великого Рима.
Спустя несколько лет, когда появились новые послушники, и сам Квинт, отмахивался от их вопросов, и улыбался, понимая, что чувстовали те, у кого спрашивал, в своё время, он. Тайну Анкила унёс с собой в могилу Нума Помпилий, а после того как, четыре века назад, на холме Яникуле были найдены и уничтожены все записи легендарного царя, любые надежды когда-нибудь узнать правду - стали потеряны навсегда.
Возможно, знай Квинт о том, истинный ли щит, доверен ему, он бы не сидел сейчас в грязной попине на окраине Рима, глубоко закутавшись в серую неприметную тогу с капюшоном. Вокруг царил гвалт рабов, пошлый смех продажных девок, нестройные голоса доморощенных певцов, и десятки наречий смешивались в отвратительную какофонию, терзающую слух Квинта. Но он сидел и ждал. Сегодняшний день, должен был стать лучшим в его жизни.
На грязную скамью, напротив Квинта тяжело рухнул большой воин, в меховых украшениях, и склонился над столом, забирая у Квинта его выпивку.
- Ну что, жрец, принёс? - буркнул воин, тяжело дыхнув перегаром под капюшон юноши.
- Я похож на идиота, скиф? Тащить такую ценность в место, подобное этому? - ответил Квинт, отодвигаясь подальше.
- Тем хуже для тебя! - гыгыкнул скифский воин, осушая кружку одним глотком.
Квинт покачал головой.
- Мы деловые люди, Лигдам. Была договорённость. Ты приносишь мне обещанное сюда, я даю тебе информацию где находится товар.
- Да, помню я, помню. Торговец ты, Квинт, а не салий!
Юноша поморщился.
- А это уже не твоё дело, Лигдам. Приступим!
Скиф порылся где-то под своей меховой накидкой, достал оттуда деревянный ларец, и подвинул его к юному жрецу. Квинт склонился над ларцом, закрывая его от любопытных взглядов, открыл, посмотрел внутрь, закрыл и откинулся назад.
- Отлично, Лигдам. С тобой приятно иметь дело. Откуда это - я не спрашиваю.
- И не спрашивай, жрец. Местами золото испачкано кровью, но это уж извини, издержки профессии. Где Анкил?
Квинт воровато оглянулся, и протянул Лигдаму сложенный вчетверо листок бумаги.
- Читать-то умеешь?
- Не глупее тебя!
Скиф спрятал листок бумаги, и встал из-за стола.
- Парень, ты уверен, что это истинный из двенадцати? - в который уже раз переспросил Лигдам.
- А то! - не моргнув глазом соврал Квинт - Мне лично сам понтифик рассказал! Кому же знать, как не ему?
- Ну, если сам понтифик... Но смотри жрец, если щита не окажется в указанном месте - я вернусь. И кто-то об этом пожалеет.
Квинт лениво отмахнулся от злобно вращающего глазами Лигдама, и встав из-за стола скрылся в одном из выходов попины. Лигдам проследил взглядом за серой рясой жреца, и, шлёпнув одну из особо рьяных шлюх по заднице, пообещав скоро вернуться, тоже вышел прочь.