Ламия

Ламия

В мрачности заседал основной состав «Центра спасения фантастических существ» (в простонародье «цэсэсфэсэ»), да и как без мрачности? Тяжёлая вина на каждом. Ну хорошо, не на каждом, большая на Шефе «Центра», но он же не будет один вину всю на себе тащить? Поспешит поделиться.

–Как проглядели? Как мы все проглядели?! – Шеф бушевал. Ему было страшно, досадно и мерзко. Происшествие вышло отвратительным и шумным.

Он бы с удовольствием бушевал «вы проглядели!», но тут уж не извернёшься. Они-то проглядели, а он над ними зачем поставлен?

–Девять трупов! Девять! – Шеф никак не мог прийти в себя. – И какие?! Детские. Ну и…

–Шеф, – Гарольд из отдела по изучению «копытных» – единорогов и кентавров (ох, сколько пришлось вынести от кентавров, оскорблённых приравниванием к рогатой лошади!), всё-таки не выдержал: – так ведь вам Элейна докладывала о свидетельстве одной женщины, которая видела…

Шеф метнул на Гарольда уничижительный взгляд, обещающий, в лучшем случае, переход на ручную очистку конюшен единорогов и кентавров, и перевёл взгляд на Элейну.

Элейна – глава отдела по наблюдению и изучению всяких волшебных змей защищаться не пыталась. Хотя, конечно, она лучше других помнила о свидетельстве женщины, поступившем три недели назад, согласно которому – в одном мексиканском городе видели существо, похожее на виновную в совершенном преступлении Ламию.

Впрочем, называть эту тварь Ламией было не совсем корректно. Точно так, как специалист по водной фауне Малкольм всегда выделял отличие кракенов от гигантских спрутов, так и Элейна всегда замечала, что «Ламия» – это не точное имя для существа. во-первых, Ламия – согласно принятому в «Центре» утверждению – представляла собой полузмею-полуженщину, а существо, совершившее преступление, подвергшее мрачности всё «цэсэфэсэ» – имело лишь женскую голову на змеином теле. Во-вторых, последняя Ламия была официально истреблена в пятнадцатом веке…

Наверное, по этой причине Шеф и не стал, услышав свидетельство женщины о странном змее-человеке, тратить ресурсы на проверку. Само существование такой твари – это уже фантастика даже для центра фантастических существ. И дожитие такого существа – невероятно.

Но среди всех этих невероятностей есть факт: девять мёртвых детей. И не просто мёртвых…

–Это не Ламия, – на всякий случай сказала Элейна.

Как будто это имело значение! Для Шефа сейчас ничего вообще не имело значение, кроме того, что репутация «цэсэфэсэ» летела к чертям!

–Змея-человек, – возразила травница Лили, – в любом случае – это ближе к Ламии.

–Ламия поедает детей целиком, – попыталась отбиться Элейна.

Но это тоже уже не имело значение. Да, было это различие. Было. несчастные дети не были съедены полностью или на половину…у них просто отъели лицо. И неважно как назвать эту тварь. Ламия или не Ламия… есть факт: девять трупов. Есть ещё факт: три недели назад Элейна докладывала на заседании о том, что женщина из мексиканского городка сообщала о том, что видела странное создание.

Её слова не были приняты. А теперь?

–Почему ты не настояла? – Шеф нашёл виноватую в лице Элейны.

Но она была к этому готова:

–Решения принимаете вы. Вы сказали, что Ламии мертвы. Я не стала настаивать.

–Ты же сама сказала, что это не Ламия? – это влез кто-то из знатоков паучьего отдела. Молчали б лучше!

Элейна поперхнулась оправданием.

Шеф прикрыл глаза. Он понимал, что винить Элейну было неразумно, но очень хотелось на кого-то сорваться и пострашнее! Чтобы поняли все Ламии мира или, ещё более опасные СМИ, ч то он делает всё возможное, чтобы покарать эту тварь, покусившуюся на невинных детей.

Но Шеф не стал гневить небеса срывом. В конце концов, он уже был обязан небесам. Если бы не они, то «цэсэфэсэ» ещё долго бы пытался сообразить что происходит, и почему множатся детские жертвы. Но на седьмом ребёнке небеса снизошли до Шефа – произошедшее в детской спаленке попало на камеру видеоняни…

При одном воспоминании о видео Шефу становилось тошно. Он видел запись дважды – просматривал сам и вместе с сотрудниками, но и ему, повидавшему не так уж и мало, трудно было совладать с собой.

Сначала просто была комната. Мирно посапывал ребёнок в кроватке. Тишина, лунный свет, освещающий пару брошенных на пол игрушек. И тут – в лунном проблеске – широкая змеиная спина. Бесшумное, и от того ещё более ужасное, быстрое движение. Змея провернула свои кольца стремительно…

–Три-четыре метра в длину, – шёпотом оценили из несчастного змеиного отдела.

Три-четыре метра, это, конечно, страшно и для обычной змеи. При запечатлённой же на камере толщине спины – это и вовсе ужас.

Головы змеи, впрочем, в этот момент на камеру не попало, так что до этих пор можно было просто предположить, что в дом пробралась обыкновенная ползучая дрянь.

Но скрылся из поля зрения хвост – гадина заползла под кровать, несколько раз шелохнулась, будто под ветром, простыня, свисавшая до самого пола. Простынка-простынка, тонкая, наверняка чистая, выстиранная и может быть, выглаженная любящей матерью для своего ребёнка, и скрывавшая сейчас за своей тонкостью отвратительное существо.