Лауреат

Лауреат

Тёмные, чуть волнистые волосы и открытая улыбка. Она даже могла бы ему понравиться, встреться они при других обстоятельствах. Но не сейчас. Сейчас она забирала то, что он считала по праву своим. Эта пока еще незнакомка казалась ему мерзким троллем, гадкой позёршей, чушкой питерского разлива.

Игорь стоял чуть поодаль и наблюдал за тем, как вокруг неё собрались мастодонты культурно-литературной сферы, о которых он никогда не слышал. В его руках сжимался бокал шампанского, уже третий по счету, и явно не последний.

- Иннокентий, подойдите к нам скорее, - громогласно протрубила кучерявая дама, вертевшаяся рядом с девчонкой.

Иннокентий важно зашагал в её сторону, запнулся о ногу ни в чём неповинной девушки, оказавшейся на его пути, забыл, что в таких случаях у гомо сапиенс принято извиняться, и запечатлел своё тело, закутанное в бархатный пиджак, среди воодушевленных почитателей «героини вечера».

- Иннокентий, познакомьтесь, это Марина. Мариночка, это Иннокентий Ильшатов, директор нашего прекрасного театра.

- Очень приятно, - запела Мариночка и засветилась так, будто в её выходное отверстие вставили кабель под напряжением двести двадцать.

Иннокентий что-то неразборчиво шамкал, а Мариночка всё тараторила и лучезарно улыбалась. Игорь даже испугался, что её лицо сведёт судорога. Он ухмыльнулся и сглотнул досадный комок в горле.

«Сука», - пронеслось у него в голове, и он отхлебнул фуршетного пойла, дававшего ему возможность не так четко видеть, что всё потеряно.

- А много ли у Вас материала, Марина? – спросила ряженная бочкообразная женщина с самой нелепой причёской, которую Игорю не посчастливилось увидеть. – На книгу наберётся?

Марина заколыхалась, чуть ли не расплескивая содержимое своего бокала, и начала пытаться шутить насчет того, что объёма её писанины хватит разве что на брошюрку. Её верные приспешники подхватили хохму и затряслись в такт её нелепым кривляньям.

Бокал Игоря опустел, и он пробрался к столу за следующим – на трезвую голову терпеть весь этот спектакль было выше человеческих возможностей.

Столы ломились от угощений: тут вам и лосось запечённый и слабосолёный, и канапе, и бутерброды с икрой, бужениной и колбасами из настоящего мяса, мелкие картофелинки с укропом и прочая снедь, способная вдохновить голодающих Поволжья на праведный бунт. Но Игорь ничего не ел, только пил. Ему бы и под дулом пистолета кусок в горло не полез, быть может только автомата.

Он волновался и не верил в свои силы, когда покупал билет из родного занюханного Голь-Елейска в Москву, но почему-то был крайне уверен, что едет не зря.

А теперь он стоял и смотрел на лучезарно улыбающуюся девчонку многим моложе его, которая собрала вокруг себя всех членов жюри и просто членов и рассказывала о своём нетленном творчестве. Было бы глупо думать, что она – случайный человек на этом празднике жизни. До церемонии объявления победителей было еще около полу часа, но Игорю уже было ясно, что победитель заведомо объявлен.

Следующий глоток пришелся на рубашку, и Игорь расторопно потёр пятно рукой, отчего оно почему-то не исчезло. Конечно же, в этом была виновата девчонка. Гнусная, мерзкая девчонка.

С того самого дня, как Игорю пришло письмо о прохождении в финал литературного конкурса, он был окрылён и наконец-то поверил, что всё, что он делает, не зря. Мать с отцом никогда не воспринимали всерьёз его увлечение сочинительством и всячески охаивали любые попытки пробиться в мир большой литературы. Но и без их поддержки Игорь строчил свои опусы и пытался снискать славу на просторах виртуальных и реальных читателей. В школьные годы он покушался на умы одноклассников, за что однажды его даже побили.

Дело было классе в десятом, когда он изрыгнул из себя рассказ под названием «Кущи», написанный под впечатлением от увиденного в женской раздевалке. Своё творение он представил на суд Маши Дьяковой, которая нынче пошла по рукам и почти что спилась, но тогда была девочкой на удивление приличной, несмотря на родителей алконафтов. Непотребности, описанные в сим рассказе, были донесены ею до этих самых родителей, которые оприходовали бедного автора как следует. Зачем он дал этот рассказ именно Маше, история умалчивает, ибо и сам Игорь ответа на столь животрепещущий вопрос не знал. Просто как-то так получилось, что она подвернулась под руку, вот и стала жертвой его высокохудожественного творения.

Позже, гораздо позже, когда Дьякова уже встала на путь непробудного пьянства и готова была вытворять вещи и похуже того, что было в «Кущах», за чекушку, а то и за стопарь, Игорь «купил» её себе на вечер и заставил позировать с полулитровой бутылкой водки в одном месте, даже в двух. Потом он со злобным благоговением выставил результаты фотосессии в сеть и пожалел только о том, что её папаша уже отдал концы и не сможет насладиться обнаженными телесами горячо любимой дочурки. Вскоре весь посёлок знал о Машиных талантах, а Игорь самодовольно потирал ручонки, из труда привыкшие только к письму и мастурбации, и чувствовал себя крайне удовлетворенным, несмотря на то, что даже не прикоснулся к готовой на всё Дьяковой.

Мариночка продолжала светиться от счастья и изображать из себя героиню своего никчемного рассказа. Игорь его ещё не читал, но знал, что он не может быть хорошим. Не может просто потому, что он, Игорь Никитин, пришёл сюда за победой. Аргумент, конечно, так себе, но других у него не было.