Лебединые одежды

ГЛАВА 14

ГЛАВА 14

Конечно, Хильд не ждала, что решение Орвара обрадует его сестру. Конунг, например, повел себя предсказуемо: нахмурился, но промолчал. Фрейя же не стала скрывать свои чувства, она была откровенно расстроена и взволнована.

- Ты уверена, что это правильное решение?

- Он хочет покончить с криминальным бизнесом, Фрейя. Что в этом неправильного?

Какая-то ее часть еще надеялась увидеть удивление, даже возмущение, но жена конунга была спокойна.

- Орвар обеспечивает безопасность Стаи, на нем слишком много завязано. После его ухода останется большая брешь, закрыть которую будет не так-то просто.

Хильд прикусила губу, борясь с подступающими слезами. А чего она, собственно, ожидала? Ей нравилась Фрейя, о такой подруге можно было только мечтать, но та в первую очередь была женой конунга и давно привыкла взвешивать каждое решение, соотнося его с возможными последствиями для Стаи.

Хильд сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться.

- Сам факт, что меня похитили посреди города средь бела дня говорит о том, что обеспечить полную безопасность невозможно. – И добавила тонким и дрожащим голосом: - У меня на глазах изнасиловали девушку, почти ребенка. Меня не тронули только потому, что собирались получить выкуп от Орвара. А если бы он отказался?

- Отказался? – Фрейя быстро шагнула вперед и обняла ее. – Ты плохо знаешь моего брата, раз так думаешь о нем. Он не откажется от тебя ни при каких обстоятельствах. Он даже собирается уйти из Стаи, подумать только!

Фрейя гладила девушку по голове, хоть самой было впору заплакать. Эйги никогда не жили вне Стаи, это противоречило самой их сути. Конечно, Скрытый народ – альпы, винники, хульдры – умели жить среди людей и даже получали выгоду от общения с ними. Но эйги! Никогда.

Исключение составляли лишь берсерки, потерявшие человеческий облик. Те неспособные контролировать себя безумцы, которых изгоняла сама Стая. Они жили вдали от людских поселений, в горах и дальних фьордах. Во времена, когда Великий Свитьод был еще не так густо заселен, такая возможность оставалась. Но сейчас… нет. Если Орвар примет боевую форму на людях, его просто пристрелят и все.  Эта девушка, Хильд, была ему просто жизненно необходима, а раз так, пусть уезжают.

- Я понимаю, - сказала Фрейя. – После того, что ты пережила, оставаться здесь просто невыносимо. Меня воспитывали с мыслью о долге перед семьей, и все равно мне было трудно смириться с ограничениями, которые наша жизнь накладывает на женщину. Дни, когда я жила за пределами Фози, в бедном районе, могли стать самыми счастливыми в моей жизни.

- Могли? – Хильд уже успокоилась и слушала с интересом.

- Ну, да… Если бы не некоторые обстоятельства. Например, смерть моего отца.

- Ох, я очень сожалею.

- Ничего. Все виновные уже понесли наказание. Наша с братом честь восстановлена.

- А тот поединок на Бьёркё, он имел отношение к этому делу? - Кажется, Хильд начинала что-то понимать.

- Самое прямое. Анунд был помолвлен со мной, что не помешало ему предать и ложно обвинить моего отца. Он был повинен в его смерти, как и прежний конунг.

- Значит, вмешательство полиции для вас исключено при любых обстоятельствах?

- Конечно. Мужчина-эйги должен сам защищать свою честь, свою семью и землю. Даже Анунд, каким бы трусом он не был, не стал прятаться за спинами людей.

- И в результате погиб.

- Погиб с честью! – Подняла палец Фрейя. – С мечом в руке. Теперь он пирует в Вальгалле за одним столом с лучшими воинами, и когда-нибудь плечом к плечу будет сражаться с ними в последней битве мира. А его жена, кстати, получила право вернуться в Стаю и сохранила все свое достояние.

- Его жена?

- Ты должна ее помнить. Это Турид, которая говорила с тобой так нелюбезно.

Та противная баба с силиконовыми сиськами и ядовитым языком?

- Да уж, помню.

- Вот-вот, - вздохнула Фрейя. – Так что постарайся меня понять. Вы с братом уедете, а Турид-то останется. И у Хокона прибавится проблем, потому что поддержка Орвара и его побратимов была одним из краеугольных камней в фундаменте власти.

- Так, может быть, и вы с нами, а?

В глазах Хильд светилась такая надежда, что Фрейя чуть не рассмеялась. Женщине почти двадцать четыре года, а наивности, как у шестнадцатилетней.

- А кто его заменит? Кто примет Чашу и Меч?