Лебединые одежды

ГЛАВА 15

ГЛАВА 15

 

Если Орвар надеялся, что Хильд не услышит тихое гудение его телефона, то ошибся. Она вздрогнула и открыла глаза, с тревогой переводя взгляд со светящегося в темноте экрана на хмурое лицо мужчины.

- Что случилось?

Он быстро встал и стал одеваться, причем вставил в ухо гарнитуру прежде, чем надел боксеры.

- Нападение на наш клуб. Я должен ехать.

Он уже нашарил брошенные на пол джинсы. Хильд выскользнула из-под одеяла и, не заботясь, что и сама оставалась в чем мать родила, подошла к комоду. Через секунду она уже протягивала ему чистую майку и носки. В другой руке Хильд держала его кобуру с пистолетом и ножны с креплением на бедро. Пока он крепил ножны на поясе, опустилась на пол и ловко застегнула ремешок над коленом. Затем встала:

- Оставайся целым. – То ли Хильд случайно произнесла те самые слова, с которыми следовало отправлять мужчину в сражение, то ли Фрейя ее научила. И добавила: - Вернись ко мне.

Орвар оглядел ее, словно стараясь навсегда вобрать в себя образ стоящей перед ним женщины. Справедливые прямые брови, сухие строгие глаза, высокая грудь, способная выкормить не одного младенца, прямые плечи, длинные и сильные руки и ноги. Хильд была выше любой из женщин эйги, как раз Орвару под стать. Такая станет отличной хозяйкой в доме: и слуги у нее лениться не будут, и дети вырастут здоровыми и работящими, и мужа сковородой вразумит, если вдруг переберет хмельного и загуляет невзначай.

- Обязательно вернусь.

Он поцеловал ее так, что перехватило дыхание, повернулся и вышел. Еще прежде, чем хлопнула дверь, он уже отдавал приказы своим людям.

Попытаться заснуть снова было бы пустой затеей. Хильд и не пыталась. Она туго завязала халат, накинула на плечи шаль и вышла на галерею второго этажа. Через высокое окно холла было видно, как со двора один за другим выезжают бронированные внедорожники. Раз Орвар взял эти замаскированные для передвижения по городу танки, происходило что-то действительно серьезное. Из ворот соседнего поместья выезжала такая же колонна, только несколько длиннее. Огни фар скользили по асфальту улицы, по заборам и тротуарам. От молчания, в котором двигались машины и люди, становилось только страшнее.

Наверное, стоило зайти к соседям, посмотреть, как там Фрейя, но со стороны дом конунга казался спокойным, лишь светился розовый ночник в окне второго этажа. Сколько раз сестре Орвара приходилось вот так провожать мужа посреди ночи и ждать, не зная, вернется ли он назад? Так она и бродила по опустевшему дому, как привидение: со второго этажа на первый, из гостиной в спальню. Число выпитых чашек кофе приближалось к десятку, стрелка часов к цифре пять, но ни звонка, ни единого сообщения на ее телефон так и не пришло.

Наверное, она все-таки заснула, потому что плечи затекли, и немного болела шея, видимо, от того, что голова так неловко лежала на сложенных на столешнице руках. Небо за окном стало серым, в доме стояла все та же невыносимая тишина.

Хильд снова поднялась на второй этаж, откуда было видно, что происходит за заборами соседних усадеб, и вздрогнула. Машины вернулись. Несколько стояли во дворе, какие-то перед домом конунга, остальные выстроились в цепочку на улице вдоль тротуаров. Окна первого этажа в доме Фрейи были ярко освещены. Там явно что-то происходило, но при этом никто не попытался сообщить ей, что случилось… и куда делся Орвар.

Во дворе дома конунга по-прежнему развевался его флаг, но у машин стояли люди. Курили, тихо переговаривались, выносили на улицу столы. Из-за дома тянуло жареным мясом.

Едва Хильд ступила за дверь, на нее нахлынуло предчувствие беды. Здесь мужчины уже не прятали оружие под пиджаками и куртками. Воздух гудел от сдерживаемой ярости. Но на столах она не заметила ни одной бутылки не то что водки, даже пива. Вода, вскрытые ампулы лекарств, окровавленные и чистые бинты – это все. Откуда-то доносился голос конунга, спокойный, слишком спокойный, словно ледяной. Двойные двери столовой были широко распахнуты. В конце длинного стола сидел Орвар. Его майка и свитер валялись на полу, кобура лежала у локтя, плечо и рука были покрыты полосами застывшей крови.

- Готово. – Сидевший рядом Кьяртан выпрямился, что-то звякнуло в пустой стеклянной пепельнице. – Можно зашивать.

- Орвар. Ты ранен?

Он мельком посмотрел на нее и отвернулся. Как будто это была не она, не Хильд. Как будто он вообще не знал ее.

- Пойдем, Хильд. – Кто-то потянул ее за рукав. – Не нужно сейчас мешать мужчинам.

За спиной Хильд стояла Фрейя.

- Он ранен? – Хильд позволила увести себя из гостиной. – В него стреляли? Ему нужно в больницу!

- Не нужно, все в порядке. Кости целы, а мелкие раны на эйги заживают почти без следа.

Пулевое ранение в руку считалось мелким? С другой стороны Хильд видела на теле Орвара несколько толстых, больше похожих на валики рубцовой ткани, шрамов; страшно подумать, как выглядели поначалу те раны.

- Другие пострадали больше. – Сказала Фрейя. - У нас трое раненых и один убитый. Совсем молодой парнишка, это была его первая война.

Хильд прикрыла рот ладонью. Она сама не понимала, что испугало ее больше, количество пострадавших или слово «война». «Почему именно сейчас?», спросил тихий голос в ее голове. В последние недели все шло так хорошо. Орвар обучал нескольких мужчин, которые должны будут заменить его. Они собирались отпраздновать Йоль со Стаей, а потом уехать.

Сначала в Паялу. Фрейя не нашла в городских записях подтверждений о существовании Хильд Йоханссен, но должна же отыскаться хоть какая-то ниточка, какая-то зацепка. А потом, сказал Орвар, они уедут в Норейг, так эйги называли Норвегию. Там фьорды, горы, мало людей и больше свободы для берсерка. Если угроза внезапного оборота исчезнет, они смогут переехать в какой-нибудь город. В любой, Хильд было все равно, лишь бы с Орваром.



Отредактировано: 21.03.2020