Глава 15. Штрафная миссия/Битва на дирижабле. Часть 2-я
Это напоминало падение Алисы в колодец из сказки Кэрролла. Иногда я словно проходил сквозь плоские крутящиеся многоугольники и вновь попадал в пустое пространство без верха и низа.
Я погибал в игре несколько раз и хорошо помнил, какими безумно реалистичными были ощущения — невыносимая боль, смерть, иногда быстрая. Иногда нестерпимо медленная. И всё внутри меня сжималось от страха, когда представлял, как шваркнусь об землю.
Вдруг падение ускорилось, взвыл ветер в ушах, промелькнула неровная стена облаков. Прямо на меня неслась чертовски быстро и неотвратимо мёртвая белая равнина. Инстинктивно я зажмурил глаза, не в силах видеть, как приближается смерть и в то же мгновение услышал: «Вы потеряли одну жизнь. Вы можете восстановить баланс, пройдя штрафную миссию. Принять? Отклонить?»
И не успел ничего выбрать. Хлоп. Я словно спрыгнул с дерева в глубокий рыхлый снег. Выпрямился и огляделся. В окружении чернеющих силуэтов голых деревьев выстроились самолёты, закрытые маскировочными чехлами. Судя по гордо вздёрнутому носу с винтовым двигателем — поршневые истребители. И что-то очень знакомое. Но система тут же прекратила мои мучения, выдав информацию:
Вы открыли новый летательный аппарат.
Тип — истребитель
Модификация — Ла-5ФН
Максимальная скорость, км/ч
у земли — 593
на высоте — 648
Практическая дальность, км — 1000
Максимальная скороподъёмность, м/мин — 1064
Практический потолок, м — 11200
Экипаж, человек — 1
Вооружение — две 20-мм пушки ШВАК, 2х 100-кг бомбы ФАБ-100
Примечание: «Истребитель лучше приспособлен для боя на малых высотах. Продолжительность полёта: 40 минут на нормальной мощности и меньшей на форсаже. В ходе взлёта хвост следует поднимать медленно и не слишком рано. Малый зазор от винта до земли затрудняет пилотирование. Ускорение на разбеге хорошее, и взлётная дистанция относительно короткая».
Хороший самолёт, один из лучших Второй мировой. Особенно его дальнейшая модификация — Ла-7. Может, доведётся и на нём слетать.
— Алёшка, письмо тебе! Пляши! — ко мне спешил высокий рослый парень в светлом полушубке, перетянутым в поясе коричневым ремнём.
Когда он подошёл ближе, я с удивлением узнал в нём Грегора, того самого, из Хеолары. Светлые пряди выбились из-под шапки-ушанки. На раскрасневшемся лице блестели ярко-голубые глаза. Вот тебе на, значит, мы вместе перенеслись во Вторую Мировую.
Я взял из его рук «треугольник», отошёл в сторону от истребителя, рядом с которым появился в системе. Присев на ящик, раскрыл сложенный конвертик. На колени выпала фотокарточка, черно-белая, или скорее выполненная в старинной манере «сепии».
— Марина? Любит она тебя. Пишет и пишет. Ждёт, значит.
Да, это она — Маруна или Марина Зинченко. В черно-белых фотографиях есть какое-то особое очарование, в плавных нечётких линиях, зернистости. Видишь всё, словно за полупрозрачной занавеской — простор для фантазии. Даже на маленькой фотокарточке ощущалась потрясающая энергетика Марины.
— Да, ждёт, — ответил я задумчиво.
— Чего пишет?
— Пишет, что всё хорошо, что работает теперь в лазарете. Работы много, но ей нравится.
— Смотри, чтобы её кто-нибудь не увёл. Там, в лазарете-то, — Грегор подмигнул мне.
Дочитав до конца, я бережно сложил листочки в косую линейку, густо исписанные крупным, чуть дрожащим почерком, и сунул за пазуху, поближе к сердцу.
Погода мерзкая — облака, налившись свинцовой тьмой, словно придавливают землю. Но сегодня подморозило, тонкой плёнкой затянулись лужи. Возможно, сможем слетать.
И точно. Вызвали на КП.
— Полетите на разведку, — сказал комполка. — В бой не вступать. И главное, Алексей Петрович, возвращайтесь. Возвращайтесь вдвоём с Григорием. Всё понятно?
— Так точно, товарищ командир, — отрапортовал я.
На всякий случай я вызвал информацию из меню. Миссия простая: разведать, где поблизости находится вражеский аэродром. Вместе с моим ведомым — Григорием Голодецким — в него и обратился Грегор из Хеолары. Дело-то совсем простое.
— По самолётам! — раздалась долгожданная команда.