Легенда о Ксан-Доре

Часть 1. Сон есть явь. Глава 1. Узница замка Мольтан

– Проснись, Эльжбета, проснись!
Маленькая темноглазая девочка стояла возле ее кровати, почти невидимая в темноте. Только непонятно откуда взявшийся луч золотистого света освещал бледное овальное личико. 
– Эльжбета, проснись, а то попадешь в беду – как я.
Эльжбета открыла глаза, а девочка приблизила к ней лицо, которое вдруг покрылось  гниющими язвами, стремительно разъедающими нежные щечки до костей. Девочка положила ледяную ручку на плечо Эльжбеты и стала склоняться над нею. С губ, вытянутых как для поцелуя, посыпались толстые белые черви Эльжбете прямо на лицо. Эльжбета чувствовала, как они скатываются с щек и копошатся на шее и подушке, путаются в ее волосах. Она завопила и… проснулась от собственного крика.
Пока Эльжбета пыталась отдышаться, в темноте завозились разбуженные воспитанницы. Чей-то голос – участливый – спросил:
– Эли, это опять ты чудишь?
Другой голос, раздраженный и грубоватый, ответил:
– Кому ж еще чудить, как не нашей чудачке!
Эльжбета уже пришла в себя:
– Глория, прости. Я не хотела тебя разбудить.
Раздраженный голос сказал что-то неразборчиво. Маленькая Анни подошла к кровати Эльжбеты:
 – Эльжбета, хочешь я прогоню твои страшные сны?
 – Конечно, малышка.
 – Только ты должна снова лечь головой на подушку, иначе я не достаю. Или сиди – я лучше залезу прямо на постель. 
Эльжбета протянула руку, чтобы помочь Анни. Ощутив в своей ладони маленькую теплую ручку девочки, Эльжбета невольно вспомнила жуткое прикосновение из сна и вздрогнула. Тем временем Анни быстро вскарабкалась, встала на постели ногами – так она была чуть выше сидящей Эльжбеты – и начала дуть ей на волосы, приговаривая: “уходи дурной сон, уходи дурной сон, повернись наоборот, снова нашей явью стань”. 
Дверь в спальню открылась: на пороге стояла мадам В – Агнесса Вардаш, ночный воспитатель. Она постояла немного в проеме, всматриваясь в темноту насколько позволял свет масляной лампы. Девочки сразу же затихли, притворяясь спящими.
– Что случилось? Что это был за крик? – строго спросила мадам В. 
Девочки молчали – за нарушение режима грозило строгое наказание. 
– Ну, я так и буду вопрошать у ночи? 
– Мне, Эльжбете, приснился страшный сон, мадам. 
Мадам В наконец вошла в комнату и направила лампу в сторону Эльжбетиной кровати. 
– Это еще что такое? Анни, что ты там делаешь? – Эльжбете показалось, что все девочки в этот момент вытянулись по струнке в своих постелях. Малышка Анни прекратила свое занятие и спрыгнула с кровати:
– Я убираю плохие сны из головы Эльжбеты. 
– Что значит “убираешь сны” – мадам В подошла ближе.
– Я дую на них и они улетают. Так делала моя мама, когда мне снилось что-то плохое.
– Глупости делала твоя мама, – в голосе мадам вдруг поуменьшилось металла, – все знают, что от дурных снов лучше всего помогает настойка шалфея. – Потом опять очень строго:
– А теперь марш в свою кровать! – и, обращаясь к Эльжбете, добавила – и тебе нечего сидеть – ложись немедленно. 
Эльжбета продолжала сидеть:
– Мадам, у меня от крика во рту все пересохло – разрешите мне сбегать на кухню и выпить воды.
– Хорошо,- согласилась мадам В – вставай, я провожу тебя. 
Анни, как маленький белый призрак, двинулась вслед за Эльжбетой, но мадам В заметила ее и снова прикрикнула: марш в кровать! 
На кухне мадам В долго возилась со своей маленькой поясной сумкой: она доставала из нее темные стеклянные пузырьки, открывала их, нюхала. Потом либо клала обратно, либо ставила на стол. Эльжбета взяла чашку, зачерпнула воды и подсела к мадам В. Та задумалась на несколько мгновений, потом выбрала-таки один из пузырьков и отлила из него чего-то темного в чашку Эльжбеты.
 – Шалфея с собой нет, но ромашка тоже благоприятствует сну – пояснила она. Затем сгребла склянки в сумку, застегнула ее у себя на поясе и подвинулась поближе к Эльжбете:
 – Расскажи мне, что тебе приснилось.
Эльжбета взяла чашку двумя руками и вдохнула. Ромашка пахла сладко и тепло: немного медом, немного лекарствами. И совсем чуть-чуть сеном.
 – Мне приснилась я.
 – Ты?
 – Да, мадам.
Зрачки мадам В даже расширились от предвкушения, но Эльжбета поднесла чашку к губам и отпила несколько раз подряд. В тишине было слышно, как она глотает. 
 – Ты что, издеваешься? Мне продолжение из тебя клещами вытягивать? – Мадам В еле сдерживалась, чтобы не ударить маленькую хамку!
 – Простите мадам, мне просто неприятно это пересказывать. В общем, мне приснилась я, только маленькая, наверное, как Анни. Эта девочка – я – стояла у моей кровати и будила меня, повторяя: “проснись, проснись, не то погибнешь!”. А потом плоть на ее лице начала разлагаться и оно превратилось в череп. Тогда я закричала и проснулась.
 – А откуда ты знала, что маленькая девочка – это ты? Разве ты помнишь себя в детстве? 
 – Просто знала, мадам. Как и всегда это бывает во снах, ты просто знаешь что это или кто это. Так вот и я знала.
 – Надо же, какой странный сон – сказала мадам. – Ставлю золотой, что наша кухарка ни за что не сможет его разгадать! Она только местным прачкам может предсказывать: либо дождь пойдет, либо муж побьет.
Эльжбета поняла, что еще до завтрака ее сон отправится на растерзание местным сплетницам. 
– Мадам, пожалуйста, не рассказывайте никому. Мне было очень страшно и неприятно – не хотелось бы, чтобы завтра меня расспрашивали все подряд.
  – Ты мне еще указывать будешь? - Мадам В резко поднялась и направилась к выходу. – Допивай свой чай и марш в кровать – сказала она, на пару мгновений обернувшись в дверях, и тут же ушла, унося с собой лампу.
Оставшись в полной темноте Эльжбета не спешила вставать из-за стола. Он создавал у нее ощущение безопасности, надежности. От чашки все еще пахло травами – Эльжбете казалось, что эта темень вокруг потому что она просто закрыла глаза. Вот сейчас глаза откроет и окажется на лугу, в солнечный день, с полным передником лекарственных трав. От своих фантазий Эльжбета и вправду зажмурилась, представила жужжание пчел, стрекот кузнечиков, яркое солнышко, которое почему-то не грело. Девушка вздохнула и открыла глаза: надо возвращаться в постель пока не продрогла до костей.
Эльжбета шла по знакомым темным коридорам почти на ощупь. Окна замка еле-еле пропускали солнечный свет, а уж лунный и подавно застревал в мутных старых слюдяных вставках. Она шла близко к стене, постоянно касаясь ее кончиками пальцев: вот теплая шершавая штукатурка обрывается и палец скользит по холодному камню. Эльжбета знает где она: шаг-другой – и будет поворот налево, потом лестница и коридор со спальнями девочек. 
В ночи старый замок как-будто ожил: что-то скрипит, еле слышно кряхтит и сыпется по стенам. Периодически Эльжбета попадала в струю ледяного воздуха, словно невидимое чудовище легонько дуло на девушку. Эльжбета в такие моменты ежилась и дрожала, но шагу не прибавляла, боясь споткнуться на неровных полах, или пропустить поворот. Кто бы из нас мог так спокойно идти по старому темному замку, не пускающему в свои коридоры даже Луну? Кто бы в пути мог не думать о страшной нежити, возможно, таящейся здесь?
Впрочем, идущую в темноте Эльжбету не одолевали подобные страхи: ведь с каждым чудовищем, живущем в этих стенах, она была знакома лично. Но встречалась с ними исключительно днем. 
***
Лиза открыла глаза и обвела взглядом комнату. Насколько позволял рассмотреть ее лунный свет, все свое, родное, все на месте. На соседней кровати мирно посапывает младшая сестра, за окном редко вскрикивают ранние птицы и только сердце Лизы колотится как после быстрого бега. “Что за странный сон?” – беззвучно говорит себе Лиза и глядит в потолок. Через пару мгновений она снова заснет, убаюканная свежестью майской ночи.