Леди Айрис стояла у окна и смотрела вдаль. Красивое лицо оставалось бесстрастным и спокойным, но глаза внимательно следили за парой, гуляющей среди снежных аллей. Хранительница не слышала, о чём они разговаривали, хотя иногда до неё доносился звонкий смех Бейрис.
«Она очень много смеётся рядом с ним», – подумала Хранительница и, отойдя от окна, позвонила в колокольчик.
– Позови мне Луи, –приказала леди Айрис, как только слуга появился в её покоях.
Вскоре запыхавшийся старик стоял перед ней.
– Рассказывай.
Но вместо того, чтобы тут же подробно изложить всё, что видел или услышал, Луи молчал. Он опустил голову, не смея посмотреть на свою госпожу, пальцы нервно теребили полы сюртука.
– Говори, – ледяным от ярости голосом, повторила леди Айрис. – Она приходит к нему?
– Да, моя госпожа, каждый вечер.
– Что там происходит?
–Я не знаю, моя госпожа. Он отсылает меня, едва я приношу ужин, и запирает двери. И зовёт обратно, только, когда провожает госпожу Бейрис в ее покои.
– Он провожает её? – переспросила Хранительница.
– Да, моя госпожа.
– Что ещё смог ты узнать?
– Ничего, моя госпожа.
– Никчёмный старик! Пользы от тебя никакой, пошёл прочь!
– Моя госпожа, – старик задрожал и упал на колени. Молю, не прогоняй меня.
Леди Айрис брезгливо посмотрела на слугу.
– А ты все такой же, Луи. Время изменило твоё тело, но оставило таким же дураком, как и был. Убирайся и хорошенечко присматривай за этим человеком, я хочу знать, достойно ли справляется моя ученица.
Северная Леди отвернулась и снова взглянул в окно, туда, где прогуливались рука об руку её ученица и молодой человек по имени Бран. Всякий другой на её месте беспокоился бы, а не ошиблась ли она, не просчиталась? Леди Айрис не сомневалась. Каждая из них сделает то, что обязана. Так предопределено. Бейрис узнает об этом, когда придёт время. А пока стоит быть в курсе каждого шага игроков этой маленькой партии на выживание.
Тяжело поднявшись с колен, Луи попятился к двери и поспешил в свою каморку. Путь был неблизкий, предстояло пройти не один коридор, спуститься и подняться не по одной лестнице, закрыть и открыть не одни двери. Задумчивый и отрешённый, ковылял он холодными переходами, скользил взглядом по равнодушным лицам стражников и тихо бормотал что–то себе под нос.
В добротной овчинной телогрейке поверх чёрной униформы, Луи казался потерявшимся среди этих белоснежных мраморных колон, и холодных, и пустых лиц других обывателей, и даже, более живым, чем сама леди Бейрис с ее алыми щёчками, звонким смехом и тёплым взглядом синих глаз. Живым и одиноким.
– Придёт время, – шептал Луи, – Она станет такой же, как моя госпожа. Холодной и бессердечной. Она не будет больше смеяться, не сможет веселиться, и зимы станут самыми суровыми. Да, так и будет. Ей бы только обратить в лёд первое любящее сердце и обучение закончится. А моя госпожа? Моя леди? Как же она? Как же я без неё?
Мысли старика перескакивали с одного события на другое. Он то вспоминал, как сам оказался здесь, то вновь думал о леди Бейрис. Иногда шептал:
– Моя госпожа…
Луи тяжело вздохнул и посеменил дальше, но внезапно остановился у одной из арок перехода, чтобы взглянуть вниз. Несмотря на прожитые годы, его глаза не утратили своей зоркости, и сейчас очень хорошо видел гуляющую среди заснеженных елей парочку. Леди Бейрис, закутанная в белоснежные меха шла немного впереди, Бран следовал за ней поодаль. Более всего он сейчас напоминал верную собачонку, преданно спешащую за своей хозяйкой. А ведь ещё совсем недавно, этот юноша презрительно кривил губы, когда старик пытался намекнуть о поджидающей его участи.
– Она всего лишь женщина, к тому же очень хорошенькая. Что помешает мне воспользоваться ею и развлечься? Признаться, честно, преудивительные истории ты тут мне рассказываешь. Но ответь мне старик, это все выдумки, да?
Луи возмущённо попытался объяснить глупцу, что он ошибается, но это ни к чему не привело. Бран был уверен в своей правоте. Да и какие могли быть сомнения, если доказательством ему служило расположение леди Бейрис и почести, оказываемые остальными слугами замка.
Гордый собой мужчина ни минуты не сомневался в своих выводах, не замечая, как постепенно, день за днём меняется его отношение к той, кого он ещё недавно назвал «хорошенькой, но одинокой девой, мечтающей о тепле мужского тела». Он уже не вспоминал о своём решении, принятом им в Тронном зале. Каждый его день подчинялся теперь единому закону: Мир светлел и наполнялся смыслом, если рядом была Бейрис.
Так проходило время, дни складывались в недели, и Бран будто забыл об окружающем мире, словно вся его жажда жизни и воля замерли, впали в спячку.
Теперь, наблюдая за ними из своего укрытия, старик видел то, что подтверждало его выводы.