Лесные тропинки.

Лесные тропинки.

Вересковый шепот.
Если долго идти по узкой лесной тропинке, устеленной плотным ковром старых сосновых игл, шишек и тонких обломанных веточек, петляющей среди стволов и корней сосен, мимо всевозможного кустарника, тихо шелестящего сочными зелеными листочками, то в конце концов, можно выйти к подножию еще невысоких, но неуклонно растущих ввысь гор. Небольшое пространство между редеющим лесом и подрастающими склонами рассечено неглубокой речушкой, спускающейся откуда-то с высоты и стремительно исчезающей среди смолистой лесной прохлады. Прозрачные струи, обгоняя друг друга заполняют собой сплошь каменное дно. А вокруг все свободные клочки земли устелены вереском. Его тонкие стебельки, усыпанные сиреневыми крапинками-цветами, чуть качаются из стороны в сторону на ветру, тихо шепча, что-то. Сюда любят прилетать маленькие феи-пикси, чтобы полежать у воды, вслушиваясь в тихий плеск наткнувшейся на камень струи, посмотреть на игры небольших речных рыбешек, блестящих чешуйками, наловить солнечных бликов на воде, чтобы потом сшить из них себе новые платья. А когда приходит вечер, спускаясь с гор на мягких лапах, феи танцуют среди темных вересковых стеблей, освещаемые стайками светлячков, покидающих свои дневные укрытия и слетающихся в заросли сиреневых медвяных цветов. Звонкий смех, звеневший весь день над речкой не прекращается и сейчас, он все так же весело звенит в кругу хоровода, перелетает звонкими смешками от кустика к кустику, от цветка к цветку. А потом все замирает… Уставшие феечки рассаживаются в веточках вереска, среди ароматных цветков и темной терпкой зелени и затихают. Они слушают, слушают, о чем шепчет им вереск. Чудесные сказки про далекие искрящиеся светом города, про высокие горы, одетые в снега и туманы, про глухие деревеньки, затерянные в непроходимых лесах, про цветущие долины, реки, озера. Про все на свете. Везде растет вереск, везде его медовые цветочки шепчутся с окружающим их пространством, а потом передают друг другу услышанное. Со временем все уходит, отдаляется, услышанное и уведенное становится историей, потом легендой, а потом и сказкой, которую может услышать любой желающий, которую слушают феи. И путник, устроившийся на ночлег среди вересковых кустов, будет заворожен, одурманен, убаюкан тихим шепотом и нежным ароматом. Он уснет среди сиренево-зеленого поля, в окружении старых сказок, маленьких фей и огней светлячков. А утром уйдет, оставив после себя новую сказку и оставив в себе воспоминание о чудесном сне, который слишком чарующ чтобы быть правдой.

Болото.
Неглубокая лесная колея, десятки километров пробежавшая сквозь теплый полумрак всех оттенков зеленого, собравшая по пути ароматные грибы, прошлогодние шишки, кусочки древесной коры, побуревшие иголки и листья, заканчивалась у самой кромки леса, переходя в заросли багульника и голубики. Здесь стройные ряды деревьев расступались, открывая взгляду мшистый желтовато зеленый ковер, перевитый кое-где плетями морошки, устилающий землю до самого горизонта, изредка бугрясь кочками, рядом с которыми проглядываются окошки темной густой воды. Болото. Возможно, и не такое большое, не до самого горизонта, но на сколько хватает глаз-все оно, а дальше сплошь туманная дымка, не дающая разглядеть, есть ли там еще твердая почва. В солнечный день эта дымка рассеивается под золотистым мягким светом, и вдали все же угадываются силуэты елей, сменяющих болотную гладь. Но в пасмурный день, здесь невыносимо тоскливо, среди тусклой больной зелени.
Издавна, на болотах обитали целые сонмы нечести. Некоторые говорят, что видели кикимору, другие твердят про водяного, выглядывающего из водяных окошек, кто-то видел, как мавки хороводы водили, и все без исключения знают про волшебные огоньки. Никто их не видел, а кто видел, тот уже не расскажет. Говорят, они могут появиться в пасмурный темный день, кружить над болотом, стайками растекаться по лесу, выискивая грибников да охотников. Но чаще они появляются в сумерках, еще тусклые и несмелые, парят над болотом, изредка осмеливаясь углубиться в лес. И чем темнее и ближе к ночи, тем ярче и смелее огни. В конце концов тысячи ярких точек дна за другой улетают в лес, кружат между деревьев, взлетая к кронам, опускаются к самой земле, шныряют в траве. Осматривают все на своем пути. И если вдруг попадется им запоздалый путник, то больше он не выйдет из леса. Фосфорицирующие точки, так похожие на стайку светлячков, вмиг окружат, облепят с ног до головы, собъют с пути и повлекут к родному болоту. У несчастного нет никаких шансов. Помещенный в мерцающий живой кокон, он будет медленно брести к болоту, увлекаемый огнями, сулящими скорый ночлег, покой, счастье и несметные богатства. И даже, если первый плеск его шагов в тухлой воде болота приведет его в чувства, блики огней и дурманящий аромат багульника снова заволокут разум дымкой, не дадут выбраться. Так и исчезнет неизвестный, так неосмотрительно попавшийся огням, человек в бездонном чреве болота. А огни прокружат еще до занимающейся зари и тускнея исчезнут в сердце трясины, как будто и не было ничего, лишь только тихая топь, усыпанная кочками, да водными окнами и окруженная лесными зарослями.

Ведьмино дерево.
Следы босых ног, оставленные на мягком мшистом ковре, устилающем лесное пространство, теряют очертания с катастрофической скоростью. Мальчик бежит вперед, от дерева к дереву, спотыкаясь о корни разросшегося кустарника, падает, поднимается и снова идет, он даже не знает куда. Знает лишь то, что есть в лесу дерево, совсем старое, иссохшее уже, что исполняет желания. Только никто к нему не ходит, страшно. Говорят, душу то дерево забирает. Только все равно ему, очень нужно это желание.
В самой чаще леса, там, где никого нет, не ходят грибники, девушки ягоды не собирают, есть поляна, в середине которой стоит старое, сухое дерево. Ни одной живой ветви нет, совсем иссохло, как и земля вокруг: мертвая, ничего на ней нет, только серый песок. Словно анчар среди пустыни то дерево среди леса. Многие о нем знают, не каждый подойти отважится. Из уст в уста передают жители близлежащих деревень легенду о ведьме, что жила в этом лесу. Говорят, совсем девчонка совсем еще была, мастерство от бабки переняла. Знахаркой была, люд деревенский лечила, со скотом помогала, травы знала и лес слышала. Только побаивались ее деревенские, ходили к ней, но с опаской. Вот и вышло так, что скот не выжил, зима лютая была, не могла она ничем помочь, вот и погибло все поголовье. Люто возненавидели ее люди, с вилами да топорами пришли, с факелами, сожгли и дом и все вокруг, знахарку из дома не выпускали, сгорела она с хозяйством вместе. Говорят, после этого и выросло дерево то на пепелище. Никто не видел, как же выглядело все, да только выросло дерево и засохло сразу, аккурат вместо дома колдуньи. Вот и приходил люд туда, когда выхода не было. Боялись, а шли, только не возвращался никто, а если и возвращались, то такое болтали, что лучше бы и не приходили обратно вовсе.
Ночь окутала лес и близлежащие деревни сладкой прохладной истомой. И никто не знал, что именно сейчас маленький испуганный мальчик упорно продирается через кусты и травы, так и норовящие уцепиться за ногу и притянуть к земле, бежит к мертвому дереву, раскинувшему свои ветви над мертвой поляной.
Маленький оборванец, берущийся за любую работу, какую предложат, лишь бы накормили, некоторые и с собой еды дадут, а может и копейку подкинут. Вот снова он вычищает выгребную яму соседа, а завтра переложить печь и выпасти коров, лишь бы дали поесть, он не ел уже два дня, он устал, ему некуда идти, негде ночевать. Кто же знал, что счастливое семейство канет в лету. Он был старшим сыном в большой семье, и все было прекрасно, пока отца не обвинили в краже соседи. А ведь он не крал, позавидовали просто… А тут... да что и говорить, изничтожили всю семью ни за что.
Но мальчик знал, он слышал старые легенды о деревенской знахарке, которую тоже изничтожили ни за что. Он знал, она должна понять, она поможет. Он убежал в лес, никто ведь не заметит маленького мальчика, единственного оставленного в живых на потеху окружающим, как пример смерти на благо всем, наказания.
Он бежал, бежал по мягкому мшистому лесному ковру к месту, где его поймут и примут.
Ночной лес излучал прохладу и свободу, он обещал прощение всем его ночным посетителям. Маленький мальчик выбежал на поляну, мертвую лесную поляну, над которой возвышалось старое сухое дерево. Он упал на колени, он не знал, молиться ему или призывать дьявола, он бы сделал что угодно, лишь бы сбылась мечта, только бы вернулись родные, вернулось то время, когда они были счастливы и беззаботны.
В эту ночь в деревне никто не спал, гремел гром, молнии сверкали ежеминутно, нешуточная гроза накрыла все окружающее пространство.
Яркая белая молния врезалась в дерево, тихо умирающее среди поляны. Мальчик задрожал… Но его рука внезапно оказалась в другой, мягкой и нежной руке, он увидел яркие зеленые глаза, обещающие исполнение всех желаний. Он утонул в них, растворился.
Утром деревенские парнишки нашли деревянную дудочку пастушка, дудочку, которая всегда торчала из его драного кармана. Только пастушка, услужливо помогающего всегда и по любому вопросу больше никто не видел.
А с той поры, стали ходить толки о пареньке, живущем в лесу у проклятого дерева, пареньке, который продал душу дьяволу и стал прислужником ведьмы.