Let It Snow

***

How I'll hate going out in the storm
But if you'll really hold me tight
All the way home I'll be warm

Он стоял в заснеженном парке под ёлкой и, подняв голову вверх, смотрел, как падают пушистые снежинки: лохматый, растрёпанный, с тёмно-карими глазами и рваной спутанной челкой. Когда снежинка попадала на нос, он смешно морщился и фыркал. Эта картина выглядела по-настоящему волшебной.

Лаки остановился в нескольких шагах и молча наслаждался и этим падающим снегом, в зимних сумерках напоминающим хлопья ваты, и тусклым декабрьским небом, сегодня отчего-то кажущимся не привычно серым, а слегка серебристым, и этим странным лохматым романтиком, так искренне любующимся танцующими на ветру снежинками.

Сам Лаки забрёл в этот парк случайно. Очень не хотелось возвращаться домой, где никто его не ждал, никто не радовался его приходу, не выходил встречать, заслышав звук ключа в замочной скважине. Дома было хорошо, уютно, спокойно, тихо и безлюдно. Всё, как он любил. Но иногда там было очень одиноко.

Лаки тихо подошёл к ёлке.

— Привет. Ты здесь один? Хочешь, пройдёмся? Здесь очень красивый парк, но я никогда не был дальше этой поляны.

Лохматый чуть улыбнулся уголками губ в ответ, и они пошли вместе бродить среди заснеженных деревьев.

Работа — дом, дом — работа. Лаки всегда привычно ходил по одному и тому же маршруту, никогда не сворачивая в сторону, не отклоняясь от знакомой траектории. Казалось бы, что мешало ему сделать шаг в сторону, свернуть в парк или забрести на шумную предновогоднюю ярмарку? Но он равнодушно проходил мимо ярких цветных огоньков, мимо тесных палаток, от пола до потолка набитых нелепыми блестящими украшениями, мимо фудтраков, усердно заманивающих аппетитными запахами еды, кофе и глинтвейна.

Они свернули на узкую тропинку между ёлками и шли, тесно прижимаясь друг к другу, чтобы за шиворот на нападал снег. На зимний парк постепенно спускались сумерки. Очертания деревьев смазывались, растворялись в сизом мареве, сливались с полотном снега.

Очередной поворот тропинки вывел их на ровную полянку, где компания шумных подростков развернула два противостоящих бастиона и устроила битву снежками из-за импровизированных снежных укрытий.

— Братцы! Подмога пришла! Не дадим врагу нас одолеть! — парочка радостно ввязалась в шумную потасовку, и некоторое время все весело бросались снежками и горстями снега.

— Замёрз? Может, пойдём перекусим? — повернулся Лаки к новому знакомцу, после того как они выбрались из снежной баталии. — Здесь рядом есть кафешки на колёсах. Я угощаю.

Лохматый согласно опустил голову, они подошли к ближайшему вагончику и вскоре уже дружно жевали горячие булочки с сосисками.

Неожиданно Лаки заметил неподалёку знакомую фигуру, окликнул и помахал рукой. Фигура обернулась на зов, и к скамейке подошёл его коллега в залихватской шапке набекрень. Они работали вместе уже несколько лет и, даже можно сказать, дружили.

— Какая встреча, Везунчик! — обрадовался подошедший. — Гуляешь, я смотрю.

— Здорово! — обрадовался товарищу Лаки. — А мы вот хот-доги едим! — он кивнул головой в сторону Лохматого. — Хочешь с нами? — предложил он парню.

— Да нет, я домой сейчас, мои заждались, наверно. Я с шефом на выходе как зацепился, так почти час он мне новые метрики и планы втирал.

— Ну ладно тогда. Мы тоже доедим и домой пойдём. Подмёрзли уже, мороз, видать, к вечеру усиливается.

Приятель странно посмотрел на Лохматого, усердно пережёвывающего кусок капустной кочерыжки, непонятно каким образом затесавшейся в бутерброд, и взял Лаки за руку.

— Отойдём на пару слов?

— Мы отойдём за кофе, ты ешь пока, — подмигнул он Лохматому и пошёл с другом в сторону вагончика с напитками.

Тот дожевал хот-дог и повернул голову в сторону фудтрака.

— … зачем… тебе… маленькая квартира… — Лохматый чуть склонил голову набок, прислушиваясь.

— Ну вот скажи, ну на кой он тебе сдался? Ну притащишь ты его домой, поселишь у себя, никто тебя не поймёт и поддерживать не станет. А что Наташка твоя скажет?

— Наташка уже давно не моя.

— Прости, не знал. Но всё равно, сам подумай, ты его сейчас заберёшь, отогреешь, откормишь, а он всё равно тебя бросит и сбежит при первой же возможности. Ты пойми, таких, как он, не соблазнить крышей над головой и домашним комфортом. Они всё равно бегут обратно.

— Я не… подружились… мне кажется, я ему понравился… — голос Лаки звучал тихо и виновато.

— Где ты вообще его откопал?

— Да тут вот, в парке встретились случайно.

— Случайно? Ну ты не зря у нас Везунчик, посреди ёлок дружбана выцепить. Ещё скажи, что между вами искра пробежала, и вы будто сто лет знакомы…

— … хороший… не станет обузой… — негромко возразил Лаки.

— У тебя ещё ипотека до конца не выплачена, вам даже жрать нечего будет. Ты головой думаешь или другим местом? Может, он вообще заразный какой? А ты давай, тащи его в дом, ещё в кровать к себе засунь и в задницу поцелуй.

— Вот тебя забыл спросить, кого мне куда целовать, — вспыхнул Лаки.

— Тебя на Новый год, между прочим, шеф хочет видеть со всеми в ресторане. Пора перестать откалываться от коллектива, — напомнил ему коллега.

— …такое дерьмо… да, ты прав… должен ему отказать… — отрывками донеслось от фудтрака. Больше Лохматый не слушал. Крупные слёзы покатились из глаз, и он, сгорбившись, побрёл прочь в темноту.

***
— Не, ну что за дерьмо, — Лаки швырнул в мусор стаканчик с недопитым кофе, — придётся снова перед шефом извиняться. Не попадаю я с ним на этот корпоратив сраный.

— Довыпендриваешься ты, Везунчик, что когда-нибудь тебе не повезёт по-крупному. Послушай старого друга, брось ты его, пока не поздно.

— Не брошу, — упрямо настаивал Лаки.

— Тогда ко мне жаловаться не приходи, когда он пошлёт тебя нахрен и сбежит обратно под кустом медитировать.