Лето пахнет миндалем

Лето пахнет миндалем

Лето застало северный город врасплох. Солнце палило не щадя и только к ночи заваливалось за горизонт, да и то не полностью, оставляя всполохи на море и напоминая о том, что еще чуть - и снова рассвет. Вот-вот начнутся белые ночи, изматывающие страдающих бессонницей и бесценные для влюбленных. Бурным цветом сирень окутала улицы, соревнуясь с черемухой, и обе смущали спешащих прохожих дурманящими ароматоми. Город ожил после зимней спячки и затяжной весны, а жители воспряли вновь духом - все же есть жизнь на земле, думали они. Горожане смело подставляли голые свои ноги и руки под палящее солнце, охотно покупали мороженое на пристани и пиво на многочисленных террасах. Забвение снежных месяцев растаяло и не узнать было этот приткнувшийся на самом берегу моря город.

Мирья ехала на рейсовом кораблике, на верхней палубе, подставив солнцу веснушчатое лицо в чуть треснувших солнечных очках. Каждый год в конце лета она обещала себе купить новые на следующий сезон, но в августе всегда появлялись непредвиденные траты, которые требовали немедленного внимания. Вихрь предзимней подготовки подхватывал ее, и только в мае, когда солнце уже снова заявляло о своих правах, она вспоминала, что в ее соломенной сумочке так и лежат сломавшиеся очки, купленные еще десять лет назад. Вот и в этом году она со вздохом достала со дна сумки украшенный бисером футляр, открыла его и обнаружила все те же окуляры, призванные защищать от солнца ее глаза. Мирья решилась было пройти по магазинам, но цены первой же оптики ее отпугнули, и она вылетела оттуда пулей. Она прошла через несколько палаток, где по более приятной цене продавали столь необходимый летом аксессуар, но качество стекол было ужасное настолько, что жаль за него было отдать и несколько грошей. В результате обхода женщина в очередной раз договорилась собой, что обязательно купит себе новые солнечные очки как только начнутся скидки. Противный внутренний голос напомнил, что на скидках неплохо бы посмотреть сапоги на зиму - нынешние совсем прохудились, а на кухне образовались несколько кастрюль с одной ручкой и категорически требовали замены. Мирья отмахнулась от противного писка внутри и охладила его фруктовым льдом, купленным в ларьке.

Кораблик шел по волнам уверенно. Мирья жадно вдыхала свежий морской воздух, разводя ноздрями как гнедая лошадь. Пассажиров было немного, поэтому она смогла закинуть белые, в порезах от бритья ноги, на соседнюю скамью для мало-мальского загара. Она взирала на соседей по палубе: они больше напоминали детей, отправленных в лагерь на лето, чем на взрослых, которые ехали с работы, утомившись. Обычно их пятичасовой морской автобус был наполнен трудягами разных мастей, которые гурьбились на верхней и нижних палубах, торопясь домой. Сейчас же, летом, кто-то уже был в отпуске, а кто-то остался в городе после службы, прошвырнуться по барам и отдохнуть. Мирья и сама была бы не прочь выпить бокальчик белого охлажденного на залитой солнцем площади, но проклятые деньги и тут встали на пути: после выплаты кредита и закупки необходимой бытовой химии, оставшихся на счету звонких монет хватало только на нехитрый провиант. Покупка вина, тем более в баре, подорвала бы и без того еле-еле сходящийся бюджет. Мирья старательно отгоняла прочь от себя образ свой же, только чуть более совершенный, сидящий на самой дорогой террасе города в модной широкополой шляпе и очках на пол-лица. Она такие видела в журнале, который коллега принесла в столовую. Образ никак не шел из головы, то и дело предлагая ей к шляпке новые босоножки или шикарную новую сумку. Не бросать же в самом деле очки на пол-лица и пол-зарплаты в старую соломенную сумочку.

“Все же не так все плохо, - утешительно подумала про себя женщина, - при разумной экономии в конце месяца я смогу купить много клубники, и варенье сварю и сама поем. А, может быть, даже на вишни останется. Нет, все же на вишню я уж замахнулась, дороговато выйдет”, - одернула она сама себя. Однако мысли о любимых ягодах и варенье, которое уютно есть зимой, прибавило ей хорошего настроения, и Мирья широко улыбнулась сама себе. Сидящий наискосок лысоватый мужчина решил, что улыбка обращена именно к нему, и оскалил беззубый рот. Мирья, скорчившись внутренне от отвращения, повернулась к морю.

Женщина сошла на берег и уныло двинулась в сторону дома. В сумке позвякивал термос, в котором она возила кофе. Мирья забеспокоилась, не пролились бы на дно капли, и прибавила шагу, чтобы сократить время для происшествия возможной катастрофы. От этого термос задребезжал еще больше, с силой ударяя по связке ключей. Хорошо было бы остановиться и проверить, было подумала она, но вместо этого она еще более стремительно о направилась к подъезду.

В квартире было прохладно. Жалюзи были закрыты, потому дневное солнце не спалило все внутри. Из комнаты, названной кабинетом, доносилось мерное всхрапывание. Мирья быстро заглянула в щелку. Так и есть. Муж ее прилег на диване. На столе мерцал компьютер темным экраном, что означало, что мужчина не притрагивался к нему уже несколько часов. Пройдя на кухню, она нарочито громко стала мыть свой термос и оставшиеся с обеда тарелки. Спустя несколько минут Марк вышел из кабинета. Краем глаза Мирья видела его растянутую футболку “Звездные воины” и выцветшие тренировочные штаны, а между ними кусок толстого пуза, торчащий как у беззащитного поросенка. Марк потянулся и зевнул.

- А, Мирья, ты пришла, милая. А я, представляешь, заработался и заснул. Изучал сегодня новые статьи по своей теме!

- Такие интересные, что ты аж задремал? - спросила Мирья.

Марк не почувствовал сарказма в вопросе жены.

- Я так продвинулся, уже чувствую, что вот-вот и кончу свою работу. Мирья, ты не представляешь, какое это божественное ощущение видеть почти оформившийся свой результат. Это как ребенка вырастить, только лучше! Ребенок из тебя только деньги тянет, а результат приносит.

При упоминании ребенка Мирья горько поморщилась. Марк не заметил этого, так как жена стояла к нему спиной, расставляя вымытую посуду на сушилку. Автоматически она проводила рукой по каждой тарелке, проверяя все ли щербинки на месте. Посуду следовало бы давно поменять, как и многое другое в их квартире. Они и планировали так сделать, пока Марку не пришла гениальная затея из журналиста, пишущего на психологические темы, превратиться в писателя, который напишет книгу, которая изменит весь мир. Марк уволился с постоянной работы в журнале и сел писать. Это было 7 лет назад. По началу дело шло гладко, несколько издательств даже обещали взять рукопись в работу, как только она будет готова. Первые главы понравились настолько, что Марк мог бы даже и выбрать, кому отдать свое детище. Энтузиазм, однако, затих и большого прорыва Марк так и не сделал. Дело застопорилось, деньги, отложенные на время писательства закончились. Мужчина изредка брался за фриланс, но он приносил денег на оплату одного счета за электричество. То ли творческая, то ли финансовая несостоятельность превратили деятельного когда-то человека в неуверенного зомби со сбитым режимом. Он спал днем, ночью просиживал за компьютером, а утром, когда Мирья собиралась на работу, выходил из кабинета с красными глазами и ложился на утренний досып. Встречались с женой они по вечерам, когда так приходила с работы и кормила своего оперившегося птенца ужином. Все финансовые обязательства легли на плечи Мирьи и ее зарплату лаборанта. Она то и дело брала подработки, чтобы свести концы с концами, но денег хватало лишь на оплату совсем уж необходимого. Пару лет назад она порывалась продать квартиру и переехать в съемную, меньше и дешевле. Марк встал в позу и заявил, что ему, писателю, просто необходим свой кабинет, иначе он так никогда и не закончит книгу. Мирья горько качала головой и под конец разговора расплакалась. Мужу по всей видимости стало неудобно, и он стал неумело ее утешать.