Летописи питекантропов

Летописи питекантропов

Тревожная лампа “Опасность!” вспыхнула в мозгу столь ярко, что едва не лишила сознания. Семён замер, затем медленно поднял голову. На тропе, ведущей к палатке стоял медведь. Он темнел громадой мускулистой туши, покрытой жёсткой бурой шерстью, будто обросший мхом валун. “Как на старой могиле. И эта могила будет моей”. Словно услышав мысли человека, зверь приоткрыл пасть. “Да, вижу твои клыки. Вижу. Спасибо, что познакомил. Теперь я точно буду знать, что мучаться мне недолго. Ты ведь быстро меня прикончишь?”

Зверь приостановился, поводил носом, вынюхивая одному ему ведомые ароматы. А затем вперил в человека свои глаза-бусины и медленно двинулся вперёд.  “До палатки с карабином метров пятьдесят. Да тут хоть метров, хоть километров. Всё равно не успеть. Не даст эта сволочь добраться до оружия”. Семён обречённо смотрел на скупую грацию своего убийцы и с какой-то отстранённой лёгкостью думал, что смерть в лапах медведя — всего лишь закономерный итог непутёвой жизни. “Ну, что ж, косолапый, будет тебе сытный обед. И почему это говорят, что по медвежьей морде ничего не понятно? Твою-то вон аж распирает злорадством”.

Косолапый не спешил, разумно полагая, что жертва никуда не убежит. Он сделал ещё шаг и замер, голова слегка повернулась влево. У Семёна мелькнул огонёк надежды. “Вдруг пронесёт? Может он и не людоед? Мало ли, что промысловики болтали”. А неразумный зверь читал состояние человека словно заправский грамотей. Он тут же повернул оскаленную пасть и прыгнул. Семён не заметил ничего, кроме этой поворачивающейся морды и смазанного в пространстве гигантского комка туши. Страх был столь велик и внезапен, что сознание мигом покинуло человека.

Но Семён не умер. Он даже удивился, что полностью осознаёт всё вокруг и видит сцену собственной гибели словно со стороны. Вот он, тряпичной куклой валится назад. Вот летит бурая туша, она же смерть. Да, без косы и балахона, но не менее безжалостная. Вокруг застыла погружённая в августовский вечер бескрайняя тайга. Внизу медленная речка еле-еле катит холодные воды, солнце вот-вот закатится… “Как и моё никчёмное существование”. Готовое расстаться с телом сознание уже лишилось слов, и всё последующее Семён видел как в немом, постоянно ускоряющемся кино.

Жизнь неслась перед глазами… Радостное детство, шалопайная юность, трудное взросление… Работа, друзья… Вот с друзей-то всё и началось. Вернее, с их увлечений. И на кой чёрт он с ними связался? Ведь впервые услышав фразу “чёрные копатели” Семёна передёрнуло. Это был верный знак. Но когда он обращал внимание на знаки свыше? Пожалел он далеко не сразу. Вначале было всё просто замечательно: много разных походов, приключений, находок и воспоминаний… Но одно происшествие разом изменило всё.

Вымерший городок Берёзовск-2. Этот когда-то секретный научный центр был давно забыт и заброшен. Выбитые стёкла, облупившиеся стены, заросшие улицы… Они бродили по грудам мусора и не находили ничего путного. Уже пришла пора возвращаться, когда над ними просвистело. Что это было, никто толком понять не успел. Запомнился только бесформенный, отливающий серебром сгусток и едва заметный переливающийся след. Этот комок, размером с сарай, пронёсся в каких-то метрах над отрядом и оглушительно взорвался за ближайшими постройками. Землю тряхнуло так, что никто не устоял на ногах. Выкарабкавшись из-под густо засыпавшей пыли, ребята тут же похватали дозиметры. Подумать только, радиация была в норме. Но что удивило ещё сильнее — от разбившегося НЛО не осталось ни кусочка.

А вот невзрачное здание разметало серьёзно. Ребята с удивлением взирали на развороченные бетонные блоки, на толстенную сеть разорванной арматуры. Возможно, запомнив странный эпизод, они бы так и ушли, но кто-то заметил темнеющий зев провала. Азарт тут же увлёк компашку в неведомые недра разверстых подземелий. А они оказались просто грандиозными. Через двое суток блужданий, когда единодушно было решено вернуться на поверхность, в одном из подземных кабинетов на глаза попался стеклянный шкаф. В нем стояла единственная ничем не примечательная колба. Но вот табличка просто выбивала почву из-под ног. На ней значилось: “Сублиматор счастья (образец № 1703)”. После недолгих переругиваний колба была разбита. Над осколками поднялось небольшое розоватое облачко. И больше ничего.

Да, тогда Семёну показалось, что ничего не произошло. Однако уже ближайшее будущее показало, как он жестоко ошибался.

С того дня со всеми ребятами из отряда начали происходить просто замечательные вещи: незапланированные повышения по службе, выгодные женитьбы, головокружительные романы, немыслимое везение в самых безумных предприятиях… Везло дико, неприлично, без передышки. Везло всем. Кроме Семёна. У него было всё с точностью до наоборот. И даже хуже. Он постоянно подозревал, что неведомый механизм счастья, заточённый в ампуле, просто-напросто избрал его в качестве компенсации. Семёна грабили и избивали, выгоняли с работы. Его затапливали и поджигали соседи. Он постоянно болел. Девушки если и знакомились, то бросали после первого же свидания. И в довершение всего, предал коллега, которого он знал с детсада. И не просто предал, выкрав Семёнову разработку и выдав за свою, да ещё и подстроил так, что Семёна обвинили в попытке изготовления наркотиков в цехах фирмы. Каким-то чудом Семён узнал, что один из копателей, нашедших ампулу, стал адвокатом. Только это спасло Семёна от неминуемой скамьи подсудимых.

Вот тогда он и сказал себе “Хватит!” и укатил на другой конец страны. Но попытка сбежать от судьбы и скрыться в лесных просторах с треском провалилась. И вот теперь голодный медведь подведёт итог его страданиям.

Семён не почувствовал падения. Уже лёжа в кустах, он услышал доносившийся сверху яростный рёв. Звук был столь мощен, что загудела черепная коробка. Но нападать никто не спешил. Семён осторожно приоткрыл глаза — медведь висел в паре метров над землёй. Он дико извивался  в попытках освободиться из неведомого капкана и не прекращал оглушать своим рёвом округу.

Едва пришедший в себя Семён не сразу понял, что спасло его от неминуемой расправы. А когда разглядел, то мигом сообразил, что рано обрадовался. Перед ним стояло невиданное чудище. Громадный обросший длиннющими волосами человек держал брызжущего яростью хищника на вытянутой руке. Держал за шкирку словно котёнка! Казалось на медведя ему совершенно наплевать, куда сильнее его заинтересовал человек. И как не был Семён перепуган, всё же уловил отсутствие враждебности у гиганта. Он с шумом выдохнул и устало улыбнулся. Гигант тут же радостно оскалился и, видимо, вспомнил о медведе. Он легонько качнул рычащий ком, словно примеряясь к весу, а потом без видимых усилий, словно дедовский валенок, кинул за спину. Трёхсоткилограммовый хозяин тайги улетел метров на двадцать!

— Ни хрена себе! — Семён, выпучив глаза, смотрел на колышущиеся за убегающим зверем кусты, — Ну, ты даёшь! Спасибо!

Семён с опаской глядел на мохнатого спасителя. Снежный человек был само радушие. Его лицо являло удивительно гротескный симбиоз вполне человеческой физиономии и морды африканской гориллы. Почти четырёхметровое тело двигалось совершенно по-человечески. Особенности мускулатуры Семёну разобрать не удалось — спаситель был покрыт длиннющей шерстью. “Да, такой мохнатости любой орангутан позавидует”.

Гигант проводил человека до палатки. Там он осторожно присел на корточки и внимательно осмотрел спасённого. Мягкие кожаные пальцы бережно расправили смятый камуфляж, нежно потрогали поясной ремень, пригладили растрепавшиеся Семёновы волосы, залезли в нагрудный карман. И хоть Семён сам себе казался персонажем сказки про Гулливера в стране великанов, но, как ни странно, опасности не ощущал. Весь разум был занят построением планов на ближайшее будущее. В голове вспыхивали картины одна фантастичнее другой: вот они устраиваются у костра спать, вот Семён угощает гостя кашей и консервами… “Надо ему имя дать! Пятница? Это банально. Лесной спаситель? Как-то пафосно. О! Назову его Мохнач”.

Но у гиганта оказались свои планы. Он несколько раз молча обошёл неказистый лагерь, зачем-то посмотрел на высыпавшие звёзды, а затем беззвучно растворился в сумерках.

— Во, дела! Кому расскажи — не поверят, — Семён озадаченно таращился в пустоту, где секунду назад возвышался его новый друг. Не желая верить, что сказка оборвалась так неожиданно, он закричал во весь голос:
— Мохнач! Вернись! Сейчас кашу сварю!
Но тайга ответила только шумом ночного ветра.

Повздыхав несколько минут, Семён вернулся в реальность. Первым делом проверил карабин, осмотрел палатку, подбросил в костёр валежника. Эмоции от пережитого схлынули, и в человеке проснулся зверский аппетит. Высыпав из вещмешка консервы, тут же вскрыл банку тушёнки. Несколько взмахов ложки, и жестянка опустела. Семён сидел, сжимая оружие, а в голове потихоньку упорядочивалось произошедшее. Ужасно захотелось с кем-нибудь поделиться, обсудить, обдумать. Но вокруг на десятки километров никого не было.
— Да… Сейчас бы водочки хлебнуть не помешало, — грустно вырвалось.

Но поговорить с самим собой не получилось. В стремительно темнеющих высях полыхнуло, и уши резанул свист. Семён вскинул карабин, но стрелять было некуда. Небо было пусто. И лишь необычайная зоркость, которой Семён с детства гордился, помогла заметить исчезающий радужный след — едва уловимая прозрачная лента колебалась в воздухе всего несколько мгновений. 
— Опа! Как в тот раз в Берёзовске…

От ощущения непонятности и неотвратимости надвигающегося события Семёну захотелось плакать. Тут же пришло осознание, что нападение медведя, скорее всего, не самое страшное, что запланировано на его грешную голову. Но посыпавшиеся как из рога изобилия события не дали панике развернуться.

Неподалёку опять вспыхнуло. Слух разорвали адские трели. Невероятно высокий и сильный звук, казалось вскрывал гранитный берег. Всплески были столь болезненны, что человека едва не стошнило. Но вот последовавший за этим крик в раз лишил возможности мыслить логически. Семён не помнил, как вскочил, как побежал, как понял, кому принадлежит этот, полный нечеловеческой боли крик.

Пришёл он в себя лишь когда добрался до места. Семён стоял на краю поляны и через дрожащую прорезь прицела рассматривал двух нелюдей. Один видимо только что вышел из серебряного  бесформенного НЛО. Обряжен он был в такой же блестящий скафандр. Щуплая фигура двигалась неспешно, вполне по-людски. Пилот НЛО сделал несколько медленных шагов и поднял неведомый, но явно смертоносный аппарат на второго. А вот этот самый второй… 

Тут у запыхавшегося человека враз перехватило дыхание. Ибо на траве распростёрлось тело его давешнего спасителя. Мохнач даже не скулил, видимо сил уже не было. А вот глаза… Даже с полусотни метров Семён отлично видел их выражение и едва не разрыдался от жалости. В совершенно человеческих глазах плескалось прощание разумного существа с этим миром.

Семён выстрелил. Выстрелил, отлично понимая, чем это может обернуться. И даже более того, уже соглашаясь с полным комплектом последствий. И они не заставили себя ждать. Пуля не причинила блестящему никаких повреждений. Он тут же повернулся в сторону стрелка. На голове не было заметно глаз, скорее всего шлем имел специальную систему прозрачности, скрывающую облик инопланетного гостя. Но что глаза у того имелись, Семёну было очевидно. Так пристально его никто никогда не разглядывал. От этого стало очень неуютно, куда хуже чем голышом на морозе да при всём честном народе.

Но через секунду все мысли о стыде испарились. Ибо инопланетянин начал перемещаться в сторону Семёна. Двигался он также медленно, не переставая сканировать незваного гостя. Видно, спешить ему было некуда. А вот человеку страшно захотелось просто жить. А жить оставалось — несколько шагов инопланетянина. И весь окружающий мир тут же сжался до размера поляны. С огромным трудом Семён сделал шаг назад и ощутил спиной твёрдый сосновый ствол. “Бежать! Надо бежать!” — кто-то неведомый панически орал в голове. Увы, ноги и не думали слушаться. Они просто вросли в землю. “Ну, и чёрт с вами! Зато руки ещё работают!” И человек вскинул карабин.

Инопланетянин приостановился, вновь просканировал противника, ощупал неведомыми лучами примитивное огнестрельное оружие и поднял своё. “Ах, ты гнида! Получи!” Семён отстрелял всю обойму и рухнул без сил. Слёзы катились градом, руки зверски колотила дрожь. Уже не было никаких мыслей, не было желания жить, не было страха… Только понимание неотвратимости конца тупо прожитой жизни… 

— Ты чего плачешь? Я ж не собираюсь тебя убивать, — сказано это было столь обыденным тоном и на столь чистом русском языке, что Семён не поверил. И тогда инопланетянин повторил куда более доходчиво, — Кончай тут сырость разводить!

Напрягшись изо всех сил, Семён поднял голову. На него из под откинутого зеркального шлема смотрело вполне человеческое лицо — тонкий нос, тёмно-рыжие усы и совсем не злые глаза. Всё так же спокойно человекообразный инопланетянин поинтересовался:
— Ты зачем стрелял?
— А зачем ты хотел его убить? — сквозь перестук зубов выдавил Семён.
— Я не собирался его убивать. Это всего лишь парализатор, — инопланетянин отбросил разбитую вдребезги блестяшку, совсем по-человечески охнул и уселся рядом в траву.
— Но зачем он тебе? И кто ты вообще такой, а?
— Меня зовут Николай… 

Пламя потихоньку догорало. В нём уже не чувствовалось силы. Не было слышно треска  яростно уничтожаемого сушняка. Словно пресытившись, огонь нехотя принимался за новую порцию топлива. Семён рассеянно смотрел на тлеющие угли, забывая подбрасывать ветки. В этом не было особой нужды, костерок разогрел ужин и теперь являл нечто вроде ночника для погружённых в раздумье людей.

Семён ещё раз взглянул на соседа. Землянин из далёкого будущего сидел и, как их древние предки, наслаждался танцем огненных языков. Он не отказался от каши, хотя и признал, что пища такого рода была ему в новинку, с интересом осмотрел нехитрый Семёнов скарб. По-русски Николай говорил столь безукоризненно, что Семён никак не мог отделаться от ощущения мистификации происходящего.

Но вот рассказ Николая, при всей своей фантастичности, не вызвал в душе Семёна даже тени подозрения в обмане. Просто и лаконично Николай поведал, что родом он из далёкого будущего и специализируется на восстановлении вымерших видов растений и животных. Без хвастовства и пафоса, будто старому другу поведал, что его служба устанавливает в прошлом ловушки, которые считывают волновую матрицу биологических объектов и передают её в будущее.
— Работа была отлажена. Мы долгие годы занимались копированием флоры и фауны прошедших эпох. Что-то адаптировали на Земле, что-то на иных планетах, что-то консервировали. Всё шло чётко, по плану. Но однажды при передаче данных случился сбой. Извини пожалуйста, что опускаю подробности. Так вот, в результате этого сбоя племя гигантопитеков материализовалось над тайгой. По вашему летоисчислению это случилось в 1908 году.
— Так это?..
— Да, вы знаете об этом происшествии, как о Тунгусском метеорите. Матрица приматов при аварии восстановилась не полностью. И это очень печально. Так как в результате животные стали принадлежать вашему миру лишь отчасти — их зачастую невозможно увидеть и ещё реже можно убить. Вот таких особей, которые не должны нарушать ход истории, наши поисковики отыскивают и отправляют в будущее. 
— Дела… — выдавил Семён.
— Именно. Хотя сегодня нам, можно сказать, повезло.
— В каком смысле?
— Примат находился поблизости, когда на тебя напал медведь. Твоя пси-аура выдала такой мощный импульс, что этот обезьян тут же бросил всё и ринулся на выручку сородичу. Эмоциональный всплеск обеспечил стопроцентную материализацию. Мой поисковик обнаружил его в два счёта. Я был железно уверен, что без проблем его упакую и отправлюсь назад. Если бы не ты… 
— Прости, я не смог.
— Не за что извиняться. Насколько я знаю, такие чуткие индивидуумы в вашей эпохе большая редкость. Так что, мне снова повезло. Ну, а поскольку парализатор не выдержал прямого попадания твоей пули, то мой рейд на этот раз закончен.

Семён от неожиданности выронил кружку.
— Уже отбываешь? — в голосе прорезалась боль детской обиды.
— Нет, конечно! Это работа моя закончена. А я, с удовольствием, побуду ещё у тебя в гостях. Не возражаешь?
— Ты что?! Оставайся! Хоть навсегда! — Семён чуть не запрыгал от радости.
— Хорошо. Ты наверняка что-то хочешь узнать?
— Да! Расскажи о будущем! Что нам предстоит? — глаза Семёна просто вспыхнули огнём предвкушения чудес.
— Увы, друг мой, рассказать я могу немного, — Николай огорчённо развёл руками, — Я ничего не знаю о подробностях вашей эпохи. У меня на борту даже в кибер-мозг корабля не загружены данные о каких-либо событиях. Пойми, нам это просто не нужно.
— Как не нужно? Погоди, о Тунгусском метеорите ты же знаешь.
— Только это и знаю. Пойми, мы не вмешиваемся в вашу жизнь. Мы только отслеживаем появление наших мохнатых беглецов.
— А как же изучение древних эпох?
— Этим занимаются историки. Я же просто ловец обезьян.
— Жаль. Но хоть какие-то вехи глобальной истории ты помнишь? Вы в школе учите историю?
— Учим, конечно учим.
— Вот! — Семён сразу приободрился, — Значит так, сейчас прошло семьдесят лет после Великой Отечественной войны.
— После какой войны?
— Э… Ну, после Второй мировой войны… 
— Прости, я родился спустя много тысячелетий. К сожалению, историей древних веков не увлекаюсь. Видишь ли, было много мировых войн. Если не ошибаюсь, наши археологи называют цифру в несколько десятков… 
— Сколько?!
— Несколько десятков, — чётко повторил Николай.
— И как они велись? — Семён не хотел уточнять, но слова вырвались сами собой: — Были ядерные? 
— Не совсем понимаю. Ты об оружии на основе реакции атомных ядер? Да, такие были. Это самые ранние. Потом пошло в ход оружие на основе т-перехода материи, потом… 

Но Семён уже не слушал. Уронив голову, он безжалостно хрустел пальцами. Николай же, не заметив изменения его настроения, продолжал перечислять неизвестные виды оружия, которыми их соплеменники собираются уничтожать себе подобных. Внезапно он остановился на полуслове.
— Ты чего? Не принимай это так близко к сердцу.
— Отличное утешение, — голос Семёна просто сочился сарказмом.
— Нет, правда! Во-первых, мировые войны случаются нечасто. Во-вторых, они были неизбежны.
— Ещё лучше!
— Семён, прости. Я не в силах не то что их предотвратить, но и переместить тебя из этого времени.
— Не надо меня никуда перемещать. Я тут благополучно подохну, не дожив ни до каких войн.

Николай отодвинулся и внимательно посмотрел на Семёна, потом задумчиво произнёс:
— Так… Надо просканировать твою пси-матрицу. С тобой явно что-то не в порядке. Давай-ка сходим на корабль, там стационарный диагностер. А ты пока мне всё расскажешь.
— Что расскажу?
— Всё! Всё, что вогнало тебя в такую тоску.

За несколько коротких минут, что они брели к поляне, Семён успел поведать и про злосчастный Берёзовск-2, и про колбу с сублиматором счастья, и про последующие радости друзей и его собственные беды. Николай всю дорогу внимательно слушал, не проронив ни слова. Затем, так же молча завёл гостя в корабль, надел тому на голову шлем. И только спустя полчаса сообщил Семёну:
— Теперь мне всё понятно.
— И?
— Должен тебя разочаровать. Никакого сублиматора счастья не было. И быть не могло!
— Не понял! А что же было?
— Случилась авария нашего темпорального зонда. И в данном варианте реальности произошло воплощение собственных надежд и желаний.
— Чьих?
— Желаний всех ребят вашей группы.
— Что?! Ты меня не слушал, что ли? Я, что, желал себе такого счастья?

Николай напряжённо молчал, обдумывая наиболее доходчивое объяснение. Наконец, он заговорил:
— Послушай, пожалуйста. И постарайся мне поверить. Ибо я говорю чистую правду. Дело в том, что тебе досталось удачи больше всех.
— Что? Ты издеваешься?! — Семён был готов взорваться.
— Успокойся! Послушай молча. Это, надеюсь, не сложно даже для жителя вашего примитивного века?
Семён прикусил язык.
— Так вот. Дело в том, что твоё счастье реализовалось в понимании не текущей реальности, а времени, когда тот аппарат был запущен. Проще говоря, тебе выпал великий шанс ощутить себя счастливым, делая счастливыми других. Понимаешь?
— Понимаю. Но живу-то я в своей реальности. И в ней себя счастливым вот ни на полстолечка не чувствую, — Семён сник, но через пару секунд глаза загорелись надеждой, — Слушай! Ты же можешь забрать этот дар?
— Увы, — сухо пробормотал Николай, — Ничего, что произошло ни я, ни кто-либо другой, менять не в праве.
— Ясно.

Николаю стало больно смотреть в потухшие глаза жителя 21-го века. Он мысленно обругал себя, что совершенно не умеет общаться с древними соплеменниками. Николай тут же телепатически связался с кибер-мозгом корабля и через полминуты уже представлял, что и как надо говорить. Он осторожно похлопал сникшего Семёна по плечу.
— Не огорчайся! Просто пойми, всё, что с тобой случается — бессмысленно.
— Неужели? — Семён по-прежнему отрешённо смотрел в пустоту.
— Именно так. Вы далеки от понимания реального мироустройства. Вы даже смерти боитесь сильнее всего. Я не могу сейчас тебе ничего объяснить. Не потому, что это запрещено. А потому, что… 
— Я не пойму?
— Не поймёшь. Но дело не только в этом. 
— А в чём? — погружённый в пучину безысходности, Семён говорил чисто механически.
— Скажи, ты сможешь объяснить устройство компьютера первобытному человеку?
— Нет, конечно.
— Правильно! Но вот если ты возьмёшь на воспитание его малолетнее дитя, то он с лёгкостью научится многим вашим премудростям. Я же не смогу объяснить ничего даже твоему ребёнку.
— Не понимаю… 
— Попытаюсь растолковать понятными тебе терминами. Уж извини, пришлось покопаться в твоей голове. Наши далёкие предки — обезьяны. Они и в ваше время благополучно существуют. Но вы же не учите их в школах.
— Так они же звери.
— Звери… Эти звери, по вашим понятиям, имеют лишь слегка иной мозг. Тем не менее они звери, а вы — люди. Так вот, это неверно. В результате эволюции, прости — без подробностей, вы шагнули в сторону разума, но и звериного в вас предостаточно. Вы не можете контролировать ваши животные инстинкты и потребности. Пройдут многие века, прежде чем вы научитесь этому. Научитесь не в результате технического развития, а путём собственной эволюции.
— Да… Не быстро.
— Не быстро. Но свой подарок я всё же тебе оставлю. Несмотря на свои беды, ты всё равно являешься очень положительным человеком. И подарок придётся тебе впору. Прости, но никакие материальные объекты я не имею права передавать. Зато могу научить управлению эмоциями.
— Это что-то типа медитации?
— Не знаю, о чём ты. То, что я тебе вручаю — не материальный предмет и не учение, — Николай усмехнулся, — Это код мыслительных процессов. Я уже встроил его в тебя при сканировании.
— И как мне его применять?
— Очень просто. Я сейчас отбываю. Через несколько мгновений тебе станет тоскливо. Но ты подумай, что тоска бессмысленна и неконструктивна. А потом посмотри в небо… 

Серебряная молния беззвучно проткнула черноту небосвода. И через секунду уже ничего не напоминало Семёну о произошедшей встрече. Он стоял посреди ночной тайги. Ветер равнодушно трепал капюшон штормовки, холодно и безучастно сверкали звёзды. Лес, всегда казавшийся живым, сейчас был лишь безымянным местом пребывания. Всё было до боли обыденно.

Семён прислушался к себе. “А ведь он был прав. Вот она! Чувствую гадину! Вползает тоска в душу…” И чтобы не дать шанса предательским слезам, он поднял лицо вверх. Привыкшие к черноте таёжной ночи глаза расширились от удивления. Ночное небо светилось радугой… 

— Ты… эта… долго на звёзды пялиться будешь? — громыхнул сзади незнакомый бас.
Сердце Семёна на какой-то миг рухнуло куда-то в желудок, но уже привыкший к передрягам человек быстро совладал с собой. Он медленно обернулся и ошалело уставился на своего давешнего спасителя.
— Это ты?.. Погоди-ка, ты разговариваешь??
— И не только! А ты, я вижу, поверил россказням этого летуна, — мохнатый гигантопитек ухмыльнулся совсем по-человечески.
— Россказням? Погоди, погоди! Я что-то ничего не понимаю. Как ты тут очутился? Он же тебя парализовал.
— Угу. Парализовал. На время. А пока он рылся в твоей черепушке, я оклемался и по-тихому свалил.
— Свалил? Погоди… Как? И почему ты разговариваешь?
— Потому, что я так же разумен, как и ты!

Совершенно сбитый с толку Семён долго не мог вымолвить ни слова. А Мохнач уселся напротив и внаглую любовался глупой физиономией человека. Наконец, это ему надоело.
— И сколько ты собираешься вот так стоять?
— Как?
— Как истукан. Ладно, прости! — обезьян совершенно искренне смутился и опустил глаза, — Больше не буду издеваться над тобой. Сейчас всё объясню. Этот хмырь не имеет к хомо сапиенсам никакого отношения. То, что он впарил тебе — это стандартная история, придуманная для таких случаев.
— Для каких?
— Для случаев встречи с аборигенами. Такие сказки полезны, чтобы сбить вас с толку. Чтобы вы думали в направлении, выгодном им. Понял?
— Не понял. Кому это “им”?
— Пришельцам.
— Он — пришелец?
— Конечно! Он тебе про войны говорил? Про грядущие войны?
— Да… 
— Так, вот это — бред. А точнее, стратегическое запугивание перед их будущей атакой.
— Что? И когда она планируется?
— К счастью, даже они сами не знают. Они с каждыми новыми разведданными всё сильнее понимают сложность пространственно-временной структуры Земли.
— Погоди… А то, что он сказал про сублиматор счастья… 
— Обычное враньё для впечатлительных аборигенов. Нам чертовски повезло, что он не смог понять, чем в действительности являлась та колба.
— И чем? — от напряжения на лбу Семёна выступила испарина, но он этого не заметил.
— Это метка, что мы когда-то перебросили в ваше измерение. Ваши смогли лишь понять её побочный эффект. Потому так и назвали. В действительности же назначение этого вещества — выводить людей на контакт с нами. Но только тех, кто действительно к этому готов. Как ты.
Семён вытер пот с лица и, сглотнув, задал главный вопрос:
— Кто же ты такой?
— Я — такой же землянин, как и ты. Только живу в параллельном измерении.
— Измерении? Так у вас и наука имеется?
— А то! Не думай, что если я волосат, то и думать не умею.
— Да? Но эволюционная теория… 
— Дорогой мой, ничего ты об эволюции не знаешь, — и Мохнач выудил из подмышки какую-то мелкую блестяшку. Он мигом разломил её и высыпал содержимое в руки человека, — Ну-ка, живо слопай эти пилюли, пока в тебе не прижился вражеский растворитель эмоций!

Семён, не говоря ни слова, проглотил несколько белых шариков и вопросительно посмотрел на гиганта. А тот уже приготовил для человека второй подарок.
— Вот, держи.
— Что это?
— Бери, не бойся! Не узнал, что ли? Это ваша флешка стандарта USB. Бери, бери! Дома почитаешь. Там всего один файлик. История ваших предков, ими самими и написанная.

Семён машинально сунул флешку в карман. В голове было пусто. Но внезапно всплыл вполне закономерный вопрос:
— А что ж будет дальше?
— Дальше? Там всё ясно. По крайней мере с тобой. Если раньше у тебя была жизнь печальная до жути, то теперь будет жуткая до нервного смеха. Они, — Мохнач указал пальцем в небо, — тебя просто так не оставят.
— Что?!
— Ладно! Не бойся! Мы своих в беде не бросаем.
— Мы?
— Земляне! Дети этой планеты со всех времён и измерений.