Летучий корабль

Первая глава (Мальчик и Девочка)

Под звук старых качелей

Мы только и делаем, что даём друг другу надежду

Долгими осенними ночами, когда идет дождь, многим бывает очень грустно. В сердцах, они говорят мне о том, что все вокруг катится под откос из-за наступившей бессонницы и печали, что одолевает человека, лишенного законного Солнца.

Тогда, чтобы на каплю развеять их печаль, я в фарфоровом чайнике завариваю для них чай из трав, попутно начиная рассказывать сказку про Девочку, чья жизнь протекала в Городе, погрязшем в вечной осени и тумане.  

С рождения Девочку окружали жители этого таинственного Города, Взрослые. На лицах они зачем-то носили белые маски и оставалось загадкой было у них лицо вообще. Конечно же, Взрослые не замечали, ту серость и нескончаемый холод, окутавший Город и пропитавший их тела до самого костного мозга. От этого они стали больше похожи на лед или даже на окаменелости, того, что раньше было живо. 

Только Девочка, которая сама не понимала почему не стала Взрослой, видела жизнь Города, какой она была на самом деле. Она наблюдала, как изо дня в день как Взрослые слепо повиновались некому механизму: вставали со своих постелей, ели свой скудный завтрак, работали до потери пульса и возвращались обратно в свои мрачные дома, чтобы предаться глубокому сну, так похожему на их повседневные жизни. При этом их всегда окружал пейзаж, состоявший исключительно из тусклых оттенков.

Видя это, Девочка больше, чем самой смерти боялась стать, как они, Взрослой. 

Впрочем, во сне ей виделось, что Город был раньше совершенно другим. Не было прежде белых масок и были только лица, что могли улыбаться, плакать и выражать многие другие удивительные, прекрасные эмоции. А сам же Город не был таким серым. Только сама Девочка не знала, когда это было, и было ли это вообще. То было для нее не более чем сном, странным и непостижимым, что приходит лишь раз и забывался навеки утром.   

Тот день для нее не отличался от других. В серой комнате, за окном которой был парк, ни разу не знавший весеннего цветения, Девочка, как обычно, сидела за письменным столом.  Напряженно она вдавливала карандаш в бумагу, замерев на недописанной фразе. Ей не нравилось, когда мысли внезапно обрывалась посреди предложения. Однако она продолжала сидеть, не сдвинув свою руку даже на миллиметр.

Она пыталась зацепиться за ту фразу, которую хотела так сильно написать, но непреодолимая преграда мешала ей это сделать. В конце концов, карандаш на белом листе дрогнул, и Девочка прочертила линию через всю страницу. 

Положив незавершённое письмо в конверт, Девочка вышла из комнаты, взяв с собой лишь пальто. Она хотела, как можно быстрее сбежать из этого места и вдохнуть немного вечернего воздуха. Только единственно она почему-то задержалась у входа на кухню. Там сидела и курила женщина в белой маске. Могло показаться, что та была статуей, если бы время от времени женщина не стряхивала пепел, что уже образовал горку на столе.  

Постояв на том месте несколько минут, Девочка все-таки вышла. 
В подъезде было сыро и холодно, а тусклая лампочка, бесполезное светило, едва освещала небрежно покрашенные стены. Сверху доносились голоса из квартир, что напоминали звук плохо настроенного радио. 

Найдя взглядом, почтовый ящик номер двенадцать, Девочка, приложив усилия пропихнула туда конверт. Однако несмотря на все старания, часть конаерта все равно продолжала торчать. Почтовый ящик был давно переполнен в край. 

Вы спросите меня, зачем ей писать их если теплая рука никогда не вскроет их, а шустрый взгляд не пробежится по их строчкам?  
Она писала их потому, что письма заменили ей разговор, ручка - язык, а бумага - уши. Девочка в душе хранила надежду, о том, что кто-то живой все-таки получит хоть одно её письмо и только эта надежда, не давала её разуму погаснуть. 

Бросив последний взгляд на ящик с письмами, она вышла из подъезда во двор.  

Вечерами единственное ради чего Девочка выходила улицу были старые-старые скрипучие качели, затерявшиеся среди парка. То были такие качели, к которым ты прижимаешься щеками в надежде, что холод металла заберет с собой всю боль и переживания. Так и Девочка, как обычно, села на них и закрыла глаза, прислушиваясь к негромкому скрипу и шуму, который поют ветки деревьев, поздней осенью.  

В какой-то момент она подняла голову и открыла глаза, прищурившись от света заходящего солнца.

Она не помнила, какого цвета было небо изначально и не знала, когда оно стало таким каким оно есть. Серым. Как и Город. Она про себя опять задалась вопросом, почему Бог, назло миру, решил уничтожить все цвета до единого, и оставил её тут одну, под этим небом… 

Неожиданно с её губ сорвалось несколько слов. 

— Когда выпадет первый снег, меня тут не будет. 

— И как же ты исчезнешь отсюда?  

Девочка резко обернулась на голос и побледнела, словно увидела настоящего призрака. Долговязый подросток с сероватой кожей стояо позади нее. Его вид ни как не мог вписаться в рамки облика человека из Серого Города.

Одежда парня была неопрятной... нет скорее грязной... надетое на него пальто было изменено молью, а ткань его штанов была истерта до дыр. Особенно его выделяли спутанные кудрявые волосы, не видевшие в своей жизни расчески и торчащие во все стороны, как у огородного пугала... и на лице его, нескрытом ничем, играла жутковато улыбка.

Он не был взрослым.

Девочка отпрянула назад, чуть не свалившись с качелей. 

— Ты… Ты не… У тебя нет маски! — воскликнула она. 

 Мальчик живо огляделся по сторонам и прошипел: 

— Потише, нас могут услышать. 
Девочка, до сих пор не веря своим глазам захотела дотронуться до лица незнакомца, но быстро остановила себя, боясь, что от прикосновения он исчезнет, словно призрак.  Однако сам мальчик взял и её за ладонь и прижал ту к своей щеке. 

— Видишь, я живой, я такой же как ты. Чувствуешь, как мои щеки от холода горят?