Letum non omnia finit. Часть 2

Глава 1

     Вы когда-нибудь ныряли в прорубь? Я однажды поддалась на уговоры знакомых и окунулась разок на Крещение. Навсегда запомню, как тело сразу обожгло холодом, а сознание ненадолго помутнело.

      Сейчас со мной происходило то же самое, с поправкой на то, что было ощущение, что заледенели даже внутренности. Руки и ноги сводило судорогой, однако я не могла даже шевельнуться. Всё тело как будто сковал гипс. Даже дышать было тяжело. Жизнь во мне поддерживало лишь пламя, едва теплившееся в груди. Но всепоглощающий холод подбирался всё ближе, стремясь погасить пламя и вместе с тем мою жизнь.

      Не желая вновь умирать, я из последних сил боролась.

      В этой борьбе я окончательно потеряла счёт времени. Не было даже связных мыслей — осталась только тяжёлая битва льда и пламени.

      В какой-то момент лёд резко исчез. На мгновение я даже обрадовалась, а потом меня словно окунуло в кипящую лаву. Пламя вырывалось из-под контроля, сжигая всё на своём пути. Я прямо физически ощущала, как плавятся кости и лопается, не выдерживая температуры, кожа. Если на свете и существует ад, то я определённо в него попала.

      Огненные волны захлёстывали, пытаясь потопить меня в море пламени. Сложность была ещё в том, что ноги до сих пор сводило судорогой. Я била руками по огненным волнам, борясь за каждый глоток раскалённого воздуха, обжигающего лёгкие.

      Не знаю, как долго я боролась за свою жизнь, но всё закончилось. Обессиленная, я погрузилась в спасительное забытие.

      Пробуждение было, пожалуй, самым неприятным за две жизни. Тело болело так, будто по мне проехался асфальтоукладчик. Причём раза три, не меньше. Лёгкие горели огнём, не спасала даже кислородная маска, закреплённая на лице при помощи резинок. Попытка пошевелиться не увенчалась успехом — тело, будто налитое свинцом, меня совершенно не слушалось. Зрение тоже не хотело фокусироваться — яркий свет, льющийся из окон, ослеплял.

      Краем глаза я уловила какое-то движение и захрипела, привлекая внимание. Что-либо сказать у меня просто не получилось.

      Надо мной кто-то склонился и в предплечье вкололась игла, снова утянувшая меня в беспамятство.

      Второй раз просыпаться было проще. Тело всё ещё ощущалось как чужое, но мозги относительно прояснились. Даже зрение вернулось быстро. Только голова дико болела.

      Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в просторной комнате с бежевыми обоями и большим обилием мебели из красного дерева. Из впечатления выбивалась только навороченная медицинская кровать, стоящая посередине комнаты, на которой я лежала, укрытая по грудь тёплым зелёным пледом. Только руки покоились поверх одеяла.

      Левую руку до кончиков пальцев скрывал плотный бинт, а из локтевого сгиба торчал катетер, к которому вела тонкая трубка от капельницы. Я аккуратно пошевелила пальцами, опасаясь возможных повреждений. Но нет — рука двигалась как надо. А зачем тогда бинты? В горле запершило, и я хрипло закашлялась, прикрыв рот правой рукой.

      В комнату вбежала напуганная женщина, тёмные волосы которой уже тронула седина, и запричитала по-итальянски.

       — Воды, — хрипло попросила я, с трудом вспоминая нужное слово на итальянском.

      Женщина всплеснула руками и поднесла к моим губам стакан воды, свободной рукой поддерживая мне затылок.

      Я тихо поблагодарила её, откидываясь на подушки.

       — Бедная девочка… — пожалела меня женщина, ласково гладя по волосам.

       — Простите, мы с вами где-то виделись? — слабо спросила я, вглядываясь в черты лица леди, которые казались смутно знакомыми.

       — Нет, дорогая, — мне было приятно, что женщина говорит неторопливо, позволяя мне понимать о чём идёт речь. — Но ты знаешь моих дорогих сыновей, Фабрицио и Антонио. Я Дебора Коррадо.

       — Рада знакомству. Я Катарина, — я улыбнулась.

       — Да знаю я, — вздохнула синьора Коррадо. — Меня чуть удар не хватил, когда я впервые тебя увидела. Бледная, вся в синяках и ожогах. Первые пару месяцев мы даже не знали, выживешь ли ты. Но Мадонна была к тебе благосклонна, милая.

       — Пару месяцев? — тупо переспросила я. — Какое сегодня число?

       — Третье ноября две тысячи двенадцатого года. Ты впервые пришла в себя в канун для всех Святых, — улыбнулась женщина, а из меня будто дух выбили. Я уставилась в белый потолок, изо всех сил сдерживая подступившие слёзы. Вот так, одним ударом пламени Вонгола забрала у меня больше года жизни. К этому плюсуем те полгода до моего трудоустройства в кофейню… долг Волголы передо мной становится всё больше. Вопрос лишь в том, смогу ли я этот долг стребовать.

       — Не переживай, — синьора Коррадо поправила моё одеяло. — Дом у нас хороший, недалеко от моря. Мы сможем вылечить тебя.

       — Недалеко от моря? Как далеко я от Японии? — я немало удивилась.

       — Очень далеко, — рассмеялась женщина. — Наш дом находится в городе Терамо, в одноимённой провинции. Фабрицио перевёз тебя из Японии сразу, как собрал документы, необходимые для усыновления.

       — Ничего не понимаю, — честно признала я.

       — Фабрицио и Антонио должны вернуться через пару дней. Думаю, они лучше смогут тебе всё объяснить. И несомненно обрадуются, что ты очнулась, — синьора Коррадо ласково, как ребёнка, погладила меня по голове.

      Я лишь кивнула, принимая слова женщины к сведению. Недолгий разговор меня вконец утомил, и я ненадолго задремала. Слава Богам, без сновидений, однако через какое-то время я почувствовала, что на меня внимательно смотрят.

      Распахнув глаза, я уставилась на незнакомого пожилого мужчину, облачённого в тёмный костюм-тройку и шляпу в тон. Прям как мафиози в старых фильмах… Ох, чёрт! Я скорее рефлекторно, чем сознательно, швырнула во вторженца небольшой сгусток пламени. Мужчина, явно не ожидавший такого от меня, с трудом увернулся, громко ругаясь по-итальянски. Огненный шар в итоге врезался в большую картину с подсолнухами, сильно опалив её.