LibertÉ

Глава 1. В которой герой и его удача играют в догонялки

Сколько себя помню мне всегда нравились корабли. Наши корабли. Нет, в имперских тоже есть свой шарм и верфи независимых миров строят иногда интересные экземпляры. Но все их достоинства меркнут, когда я смотрю на наши корабли! Имеется в них какая-то необыкновенная простота линий, напористость и надёжность, не чета вычурным обводам декадентских кораблей Империи или аляповатости посудин Альянса Независимых. Кустарщина! Куда им до наших.

Не претендую на звание знатока, но и профаном себя не считаю и пусть вживую я не сидел за штурвалом ни одного «имперца», но ТТХ (тактико-технические характеристики) их знаю, да что там знаю, вызубрил так, что и рад бы забыть, а не смогу. А лётных часов у меня сколько? Вот так-то! И пусть они учебные, кто здесь, кроме меня, об этом знает? Потому могу на полном основании сидеть, неторопливо попивая кофе и с ленцой посматривать на взлётную полосу, не забывая краем глаза отмечать про себя обращённые в мою сторону взгляды: заинтересованные от прекрасной половины и завистливые, а порой и откровенно злобные от всех прочих.

Даже здесь в космопорте, где плотность лётного состава не в пример выше, смотрелся я на фоне всей этой братии, выигрышно. Они ведь гражданские, а я военный! Зря, что ли, парадный мундир надевал? А уж как в нём выгляжу и какой эффект произвожу, я за прошедшие дни уже выяснил.

***

Как по мне, то дома я не был очень давно — целых два года. Последние курсы обучения были настолько напряжёнными, что я умудрился завалить летнюю сессию и еле вытянул на пересдаче, оказавшись на волоске от отчисления. И дело было вовсе не в моей лени или недостатке прилежания и самодисциплины. Мозг просто отказывался усваивать поступающий в него учебный материал. До сих пор с содроганием вспоминаю выпавшее на мою долю испытание и связанные с ними переживания. Не о таком будущем я мечтал. Быть с позором отчисленным и загреметь в обычную строевую часть в звании рядового первого класса, что может быть ещё хуже? Стоило ради этого лететь на саму Землю и корпеть целых пять лет в Лётно-Космической Академии. Страшно представить, что сказал бы по этому поводу отец. Он всегда с особым трепетом относился к чести семьи и безукоризненной репутации её членов.

Считается, что Брэнсоны прибыли на планету в числе первых колонистов. Правда, так уж вышло, что достоверных записей об этом славном событии не сохранилось, но в истинности данного утверждения у нас принято не сомневаться. По крайней мере на людях. Вот что известно доподлинно так это то, что наша семья приняла деятельное участие в основании Хайтауна - второго крупного города на планете, ставшего столицей после гибели первого поселения. Также наш предок участвовал в войне за право на самоопределение и независимость нашей звёздной системы. Окончилась она около ста лет назад вхождением в состав Федерации, что обусловлено как помечено в местных учебниках истории - "естественным и закономерным процессом возврата в лоно матери-Земли". Стоит отметить, что наш предок не сразу осознал обоснованность происходящего вокруг него исторического процесса и успел изрядно повоевать в противоположном лагере. Но ведь никогда не поздно признать свои ошибки и занять правильную сторону?

О событиях того периода я с малых лет любил слушать рассказы деда по материнской линии. Сам он, никогда не покидавший пределов нашей планеты и зарабатывавший себе на жизнь нотариальным сопровождением сделок, родился значительно позже описываемых им событий и помнить их, разумеется, не мог. Однако, его богатая фантазия и любовь к единственному внуку заменяли исторические источники и позволили соткать передо мной мир полный неразрешимых загадок, удивительных тайн и манящих чудес. Все эти его истории про хитрых контрабандистов, неуловимых шпионов, смелых героев и прочую беспокойную публику населяющую просторы необъятного космоса, заронили в мою неокрепшую и впечатлительную детскую душу то самое зерно, что, попав в благодатную для него почву - проросло, окрепло и дало вполне закономерные плоды.

Довольно рано я отчётливо осознал, что хочу стать пилотом космического корабля и никем иным, о чём с детской непосредственностью и сообщал всем взрослым из года в год задававшим мне один и тот же неизменный вопрос "Ну, и кем ты хочешь быть, когда вырастешь?" Это находили забавным: и соседи, и учителя, и родственники. Мало ли о чём мечтают мальчишки? Это нормально, ведь большинство их фантазий бесследно проходит. Однако со мной всё было иначе, и моя одержимость космосом начала казаться им странной. Даже когда мне исполнилось шестнадцать я по-прежнему страстно желал стать пилотом, и не просто пилотом - я хотел сделаться подлинным асом. Более того, я вбил себе в голову, что для достижения поставленной цели должен учиться не иначе как в Лётно-Космической Академии на Земле, а не окончить какие-нибудь местные краткосрочные курсы, где всего за два года посещения вручают корочки свежеиспечённым специалистам, годным лишь на то, чтобы изо дня в день до конца своей монотонной до отвращения жизни водить каботажные суда по строго заданному маршруту, как водитель паровозика на детском аттракционе. Конечно, обучиться на настоящего пилота можно было где-нибудь и поближе. Но я рассудил: если твёрдо уверен в своих силах и во что бы то ни стало, решился взять заданную высоту с одного прыжка, то незачем втихаря понижать планку. Для того чтобы сделаться настоящим космическим волком управляющим боевым истребителем и не оказаться за штурвалом полицейского корабля-внутрисистемника, требуется изначально попасть в число выпускников престижного учебного заведения. Моя решимость была столь велика, что заставила меня пойти наперекор собственному отцу, считавшему, что он вправе сам определиться с выбором моей будущей профессии. Впрочем, все мои грандиозные жизненные планы, несмотря на проявленные мной недюжинное упрямство и настойчивость, так и остались бы ничем, откажись отец поддержать меня деньгами.