Лицо в ванной

Лицо в ванной

Мракофилия. Последствия III

Текст с ноутбука, изъятого в ходе следствия. Автор установлен.

Не знаю, насколько правдивы в своих словах люди, утверждающие, что едва не лишились рассудка после встречи с чем-то ужасным и необъяснимым.

Сломало ли всё произошедшее меня как человека? Совершенно нет. Испортило ли оно мне жизнь? Безусловно. Из-за событий, описанных ниже, я вынужден практически без отдыха зарабатывать сущие копейки в интернете, без возможности покинуть убежище.

Близкие друзья благодушно приютили меня в своём загородном доме и одолжили приличную сумму на покупку нового паспорта, однако этих денег оказалось мало.

Я боюсь, что попросту теряю время, сидя здесь, но иного выбора нет. Рано или поздно те сотрудники неизвестного ведомства, что уже неоднократно приходили к моим родителям, вычислят нужный дом и прибудут сюда во всеоружии.

Я записываю эту невероятную историю и надеюсь, что успею закончить её до ареста.

Около трёх недель назад я разругался с хозяином съёмной квартиры — пожилым и сварливым солдафоном — и пустился в активные поиски жилья. На помощь пришла давняя мамина подруга тётя Настя: согласилась сдавать хату за полцены. Не теряя ни секунды, я собрал все свои пожитки, трижды проклял дедовский клоповник и помчался в другой район города на такси.

Тётя Настя показала мне однушку с евроремонтом. На первый взгляд всё здесь было безупречно, начиная уютной комнатой и заканчивая прекрасным видом на сквер из окна, но один нюанс чуть не заставил меня отказаться от щедрого предложения. Верхний слив в ванне, который служил ограничителем набираемой воды, был намного больше стандартного. Я бы даже сказал, что до неприличия. Это встревожило.

— А что с ванной? — удивился я.

— А, это… — тётя Настя, не снимая доброй улыбки с лица, немного замялась и объяснила: — Жильца старого работа.

— Жильца? — переспросил я, не отводя глаз от причудливой дыры, прикрытой белой пластмассовой решёточкой.

— Да… Снимал до тебя мальчик, такой… Своеобразный молодой человек, — хозяйка будто ощутила мою тревогу и теперь старалась говорить как можно мягче: — Был у него бзик, боялся утонуть, рассказывал, что все в семье тонут, проклятие какое-то.

— Подождите… тут что, покойник лежал? — И я уставился на тётю Настю.

— Нет, ты чего, — растерялась она. — Он съехал просто, его из института отчислили, вернулся к родителям в деревню какую-то. Я сама-то незадолго до его отъезда про эту дырку узнала, даже деньги с него трясла, но он отбрехался, мол, нет ничего.

— Чем же он её… болгаркой что ли? — не унимался я.

— Ой, понятия не имею, — рассмеялась хозяйка. — Ты погляди, он и решётку на болты посадил. Я бы ванну поменяла, но сейчас дорого, ещё вирусы эти… Под душем тут хорошо мыться, а если полежать захочешь, то плёнкой пищевой дыру снизу закрой — да и всё. Или пакетиком целлофановым можно, на скотч как-нибудь приклеить, а вода прижмёт… Разберёшься, в общем. Но тазик из-под ванны не убирай, а то вдруг натечёт.

Её слова успокаивали. Я даже усмехнулся про себя, представив сумасшедшего квартиранта.

— Квартирка-то отличная! Второй этаж, лифт сломается — и чёрт с ним. Остановка рядом, две минуты добежать, магазины… — задорно перечисляла тётя Настя.

Спорить было невозможно. Недолго думая, я согласился, заплатил за месяц, получил ключи и, оставшись в одиночестве, развалился перед большим плазменным телевизором.

У меня не возникла знакомая многим боязнь нового жилья. Первую неделю я провёл как в раю: хозяйка не тревожила, родители не приставали с расспросами, в гости частенько заходили друзья, которых на прошлую квартиру не впускал брюзжащий дед.

Странности начались в ночь со вторника на среду. Я шёл с кухни в комнату и, проходя мимо прихожей, услышал странные стуки, доносящиеся откуда-то с лестничной клетки. Моя сонливость вмиг испарилась, всю голову заняло любопытство. Прильнув к глазку, я увидел, как силуэт худосочного мужчины копошится у соседней двери и несильно бьётся об неё лбом.

Тощий мазохист гремел ключами и громко ругался, по всей видимости, не попадая в замочную скважину. Наконец, разобравшись, он распахнул свою скрипучую дверь, и та с грохотом ударилась об мою: я отпрянул на мгновение. А мужик рассмеялся, затопал на месте и, судя по звукам, с разбегу запрыгнул в квартиру. Я снова посмотрел в глазок: площадка была пуста.

Утром я связался с тётей Настей, та обещала принести мне вентилятор и ключ от почтового ящика. Когда она пришла и села отдохнуть, я узнал у неё про соседа:

— Ох… — протянула она с сожалением. — Ну это вот… единственный минус.

«Как же, единственный…» — съязвил я про себя.

Хозяйка вновь поспешила меня успокоить:

— Нет-нет, ты не подумай! Он безобидный… в основном. Только… Желательно бы, конечно, в конфликты не вступать.

— Бандит какой-то? — расстроился я.

— Нарик… — Тётя Настя отвечала тише обычного, ей было неловко: — Раньше ацетоном тянуло, видать, варил что-то. Жильцы сплетничали, но у квартирантов ни разу с ним проблем не было…

— А что говорят? — спросил я, мысленно прикидывая, где поблизости можно купить перцовый баллончик.

— Да всякое, — отмахнулась она, поморщившись. — Сидит, мол, в лифте, ждёт, пока кто-нибудь вызовет, а потом выскакивает и пугает. Дети рассказывали, что он из окна на них смотрел и улыбался злобно… Ты не бойся, я тебя очень прошу! Из-за какого-то наркоши съезжать…

— Да нет… Не то, чтобы страшно, просто как-то неприятно… — Я вздохнул и перевёл тему.

Безумный наркоман, живущий за стенкой, не мог не напрягать, однако я больше никогда не видел это бешеное костлявое тело…

Затем по европейской части России прошлись сильные ливни, и наш город не стал исключением. Канализационные стоки во дворе не справлялись с нахлынувшими потоками. Доходило до смешного: какие-то люди из администрации плавали на надувной лодке и с помощью длинного крюка поднимали крышки люков. Несколько часов первый этаж моего дома был наполовину затоплен, до меня потоп, к счастью, не добрался. Тем же вечером по региональным новостям объявили о временном отключении горячей воды.