Лидия Фёдоровна

Лидия Фёдоровна

Лидия Фёдоровна отдала школе больше пятидесяти лет. А вчера её со всеми почестями проводили на заслуженный отдых.
- Спасибо за Ваш труд! – пожимая ей руку, торжественно поблагодарил Трофим Иванович – директор школы. Круглолицый с длинными рыжими усами, он походил на Тараканище из сказки Чуковского. – Вы лучшее, что было с нашей школой! – без лукавства добавил он и по-отечески чмокнул её в щёку, хотя был почти на двадцать лет младше. Риточка, из бухгалтерии, всучила ей огромный букет разноцветных герберов «от нашего дружного коллектива», а Татьяна Петровна – учитель географии – ярко-красную коробку шоколадных конфет «Москва».
Так и проводили: со слезами на глазах и тяжёлым сердцем.
И только на следующее утро, Лидия Фёдоровна осознала масштаб бедствия, которое с ней произошло. Потрясение было таким сильным, что подскочило давление и ей пришлось в срочном порядке принять горизонтальное положение, предварительно положив под язык таблетку Каптоприла. Сердце стучало как бешенное, больно ударяясь о рёбра. Неприятная слабость растекалась по телу, образуя в голове лёгкий туман.
Она лежала на своей кровати с правой стороны от двери, как это было при муже, медленно скользя взглядом по деревянным рамочкам, которыми была увешена комната. Первый десяток повесил муж – Николай Николаевич, как она ласково звала его, - а со следующим десятком – Лидия Фёдоровна справлялась уже самостоятельно.
Не стало Николая Николаевича пять лет назад. Инфаркт. Скорая не успела помочь. Прибывшим на вызов медикам оставалось лишь констатировать смерть. Хоронили Николая Николаевича в жуткую грозу. Раскатистые волны грома сотрясали небо. Молнии серебряными ножами резали темноту, пугая своей близостью скорбящих. Казалось, весь мир был против ухода такого хорошего человека, как Николай Николаевич.
Два месяца Лидия Фёдоровна провела в кровати. Скорбела. А после взяла себя в руки. Решила, что хватит себя жалеть и с головою ушла в работу.
О том, что она хочет стать учительницей, Лидия Фёдоровна уведомила родителей ещё в восьмом классе. Те не возражали, но отпускать дочку в большой город боялись. На экзамены в Москву провожали с молитвами. Мать на пороге трижды перекрестила и крепко обняла, как в последний раз. Собственно, так оно и получилось. Экзамены Лидия Фёдоровна сдала на отлично и в родную Дубранивку уже не вернулась. Отучилась, распределилась в Москву, вышла замуж. Со своими детьми, правда, не сложилось, но были чужие. Они смотрели на неё любопытными, широко распахнутыми глазёнками и она была готова на всё ради них.
Больше всего Лидия Фёдоровна любила хулиганов. Задиристый нрав и проказы её ничуть не пугали. Наоборот. Она их жалела. Знала, что дома им достаётся. Уставшие от выговоров, родители, на регулярной основе проводили воспитательные работы с помощью кожаных ремешков и шнуров от кипятильников.
Лидия Фёдоровна знала, что насилием послушания не добиться. Насилие порождает только новое насилие. А таких хулиганов надо воспитывать по-другому. Отогревать их своей любовью.

Первым, кого Лидия Фёдоровна отогрела своей любовью – был второклассник Петя Ельский. Двоечник и хулиган, каких поискать. На фотографии в рамочке он лучезарно улыбался, гордо тыча дипломом в камеру.
Родители у Пети были не ахти. Многодетные, любившие выпить, они не особо заботились о том, как проводит время их сын. А он воровал в магазинах. Это уже потом выяснилось, что на воровство Петю подтолкнул голод. И его собственный, и младших братьев. Но сперва все на Петю ополчились. Предшественница Трофима Ивановича, Янина Александровна оттаскала мальчишку за ухо и отвесила ему, отнюдь не родительский, подзатыльник.
- Позорище! – бросила она, поникшему Пете. – Как только таких земля носит? По тебе, Есльский, колония плачет.
- Янина Александровна. – Ласковым голосом прервала её вошедшая в класс Лидия Фёдоровна. – Прошу прощение, что отрываю Вас. – Извинилась она, поспешно прикрыв за собой дверь в директорский кабинет.
- Чего тебе Туманова? – с раздражением, спросила директриса. Юную учительницу она недолюбливала. Считала слишком доброй, хотя дисциплину в классе та держать умела. Да и предмет вела хорошо.
- Мне бы с Ельским переговорить. – Робко попросила она. – Как классный руководитель я имею на это право.
- Имеешь, имеешь. – Цокнула Янина. – Только, вот, ничего хорошего из ЭТОГО – она кивнула в сторону Пети, - уже не будет. Всё. На этой Манцинелле, Антоновка не вырастит. – Красноречиво развела руки директриса.
- И всё же, можно я…
- Да забирай, чтоб глаза мои его не видели!
- Пойдём Петя. – Спокойным голосом позвала Лидия Фёдоровна и тот впервые оторвал взгляд от пола.
Беседовать с Петей было не просто. Он сам был не простой. Закрытый и колючий как ёжик. Но Лидия Фёдоровна не боялась колючек. Вот и тогда, сев рядышком на деревянную скамью она тихо сказала:
- Не бойся, я не стану тебя ругать.
- Правда не станете? – удивился Петя.
- Правда.
Петя заметно расслабился.
- Только я спросить хочу.
- Спрашивайте. – Уступил мальчик.
- Ты, ведь, не просто так еду из магазина стащил?
- Допустим. – Кивнул Ельский и крепко сжал зубы.
- Дома совсем нечего есть?
- Совсем… - немного погодя, признался он.
- Я тебя не оправдываю Петя. – Помолчав, произнесла Лидия Фёдоровна. Слова давались ей не просто. – Всё же красть – не хорошо. Нет. – Одёрнула она саму себя. – Красть – очень и очень плохо. И я уверена, что ты больше так не поступишь.
- Не могу обещать…- честно ответил мальчишка. – Если мамка снова запьёт, то придётся. Не голодать же нам?!
- А голодать и не надо. – Поспешно сообщила Лидия Фёдоровна. – Ты ко мне приходи. Я тебя накормлю и для твоих братьев ещё останется. - Она ласково погладила его по щуплой спине. – Я тебе адрес оставлю. – Пообещала. – Только не воруй больше.
И Петя больше не воровал.
Каждый вечер после уроков он спешил в гости к Лидии Фёдоровне и её улыбчивому мужу Николаю Николаевичу, который на досуге вырезал для него игрушки из дерева. Он был столяр-краснодеревщик. Любил древесину и умел с ней обращаться. Там Петя плотно обедал и делал уроки под контролем Лидии Фёдоровны. Играл с котом по имени Персик и бежал домой со вкусно пахнущими баулами. А по выходным он приходил к ним с самого утра и засиживался до темноты. Так что Николаю Николаевичу приходилось его провожать. Благо родителям не было дело до того, где проводит время их сын.