Лики иных миров. Венецианское безумие. Книга 2

Глава 1. Лик синьорины Седутторе

1.1

Дни, сливаясь в недели, проносятся мимо.

Я ищу, рыщу… Остервенело пытаюсь взять след.

«Забудь, Хави» – раздаются в голове слова Данте.

Легко сказать, проклятый демон!

Во скольких мирах я побывала, сколько всего видела, сколько пережила. Смертные миры рождаются и умирают, а я все стремлюсь разыскать свою ускользнувшую любовь.

Недели обращаются в месяцы.

Я чувствую, как холодеют мои чувства. Неистовство, с которым я бросилась на поиски, начинает иссякать и больше не питает мое стремление.

Минули годы…

Одиночество, удавкой затягивающееся на шее все это время, перестает мучить. Жизнь, в которой я не знала своего места без него, вдруг перестает казаться серой и бессмысленной.

Даемонд погиб, мне надо перестать думать иначе. Как мало мне было нужно, чтобы сердце вновь начинало кровоточить – лишь дать себе надежду, что я смогу его найти.

***

Если бы я знала, что не смогу увидеть, как ты просыпаешься по утрам, то еще больше дорожила бы каждой секундой, отведенной нам вместе. Я бы целовала твои губы, а, заглядывая в глаза, видела бы самую искреннюю любовь. Я бы не выпускала тебя из своих объятий, вдыхала бы волшебный аромат, который принадлежал лишь тебе.

Если бы знала, что душа, подобно раненному зверю, будет страдать и метаться, а я буду устремлять печальный взор в молчаливое небо, прося у него милости, я бы подарила тебе в сто крат больше любви.

Нежно ли говорить, что то ничтожно малое время, что ты был рядом, стало самым счастливым в моей жизни?

Судьба жестока… Я словно мертвая. Сама жизнь отвернулась от моей боли, стыдливо пряча свой взор, и это уничтожает меня.

Теперь умоляю это угрюмое небо уничтожить эту тоску. Пусть заберет и без того проклятую душу, пусть канет она в неизвестность, я больше не могу болеть о тебе, Даемонд.

Вопреки самой себе я продолжаю попытки. То ищу, то бросаю. Как живой символ всего того, что все могло быть иначе, но так и не сбылось.

***

– Пора остановиться.

Я подняла глаза на демона и горько усмехнулась. Он был прав. То, чем я занималась последние два года походило на издевательство. Как обезумевшая, я растрачивала накопленные богатства Данте, вынуждая того перекидывать меня из одного мира в другой, все еще веря, что я смогу найти своего несостоявшегося мужа.

Да и сам он соглашался на эту авантюру, только чтоб не оставались на месте и не попались на глаза кому–то, кто мог бы доложить Эфиру. И я, и он теперь стали его самыми злейшими врагами. Как глупо… Что мы могли бы ему противопоставить? Соблазнительница и покровитель жадности и богатств.

– Ты прав. Я больше не могу, – я осмотрелась, окидывая взглядом широкую площадь у Собора Святого Марка.

Венецианская республика.

Этот мирок показался мне самым симпатичным из тех, что мы посещали в последнее время. По крайней мере, я уже успела присмотреть себе один из палаццо в районе Санта–Кроче на Гранд–канале.

– Здесь? Серьезно? – Данте выглядел вымотанным.

Ну, еще бы! Чем беднее он становился, тем хуже себя чувствовал. Нам пора осесть. Как минимум, чтобы набраться сил. Как максимум, чтобы придумать новый план.

Я крепко задумалась:

– А почему бы и нет? Посмотри на меня, – я обхватила собственное лицо руками и похлопала ресницами, быстро–быстро моргая, – Я смогу озолотить тебя.

– Только не говори, что собралась заниматься проституцией, – рассмеялся демон.

Я возмущенно фыркнула:

– Еще чего!

Я поднялась и предложила демону руку. Он с прищуром смотрел на меня лишь мгновение, после чего принял помощь и поднялся. За время, проведенное в бесконечных странствиях, мы сблизились. Данте доверял мне, как себе, и я действовала так же. Мы оба зависели от решений друг друга, но теперь у нас была самая настоящая команда.

Едва уловимый шлейф заставил мое сердце вздрогнуть. Я бы узнала этот аромат из тысячи. Пряный, благородный, манящий и опьяняющий.

Роднее всех на свете.

Запах, что всегда будет ассоциироваться у меня с домом.

Его запах.

Казалось, еще мгновение, и он появится из толпы, как неизменно делал это раньше, стоило только почувствовать его присутствие. Он шел бы ко мне навстречу со своей теплой хитрой улыбкой, слегка снисходительной, как бы обещающей, что все непременно будет хорошо.

Напрасно я вглядывалась в спешащих по своим делам горожан.

Так и замерев рядом с Данте, я вглядывалась в лица прохожих, для которых сейчас сама была лишь серым безликим пятном, безуспешно ища знакомые черты и белые волосы.

Нет, Даемонд бы здесь не появился.

Он потерян для меня навсегда.

Площадь Сан Марко осталась далеко позади, на ней я оставляла и мысли о потерянной навсегда любви.