Лимоны и лимонад

Лимоны и лимонад

Лев не был тем человеком, который верит в чудеса и пробует что-то новое. Но Лиза… Лиза всегда что-то искала. Пока он раскачивался, чтобы дойти до нового врача, она могла потащить его на йогу или рейки, вместо нормального обеда готовить что-то там из зерен и сырых овощей, жгла ароматические палочки — в общем, она верила, что они могут что-то сделать.

Но в этот раз место, куда она его привела, не было похоже на те, куда она водила его прежде. Они поднимались в лифте, а, может, спускались. Лифт жужжал. Время медленно тянулось. Льва давно бы охватила паника, если бы Лиза не держала его за руку. Она точно была сумасшедшей — она верила в него.

Потом они долго ждали на ресепшене.

— Все хорошо, осталось немного, — сказала она, когда он случайно смахнул лист со стола. — Осталось немного — и я заполню формуляр. Как давно ты потерял зрение?

— Какая им разница?

— Не знаю. Такой вопрос…

— Три года назад начал терять зрение.

— А слепота?

— Около полугода.

— Так и запишу.

— Причина слепоты?

— Катаракта.

— Причина?

— Они там, что, решили в докторов поиграть?

— Такой вопрос.

— Удар.

— Записала.

— Зачем тебе зрение?

— Это тоже вопрос?

— Да.

— Пусть идут в задницу.

Лиза вздохнула и что-то продолжила писать. Он слышал. Потом их пригласили в кабинет.

Никто не потрудился ничего объяснить, когда ему на голову надели кастрюлю — так Лев окрестил этот прибор.

Наверное, Лиза отдала этим шарлатанам свои последние деньги — все ее скромные сбережения. И она в него верила. Лев не мог ее подвести.

Наконец доктор, или, как они его называли, оператор, приступил к объяснениям.

— ИЛ — прибор нового поколения, — сказал оператором голосом мошенников из телевизора, — тысячи наших пациентов получили результат. Его название расшифровывается как Имаджинатор Локалис. Имаджинатор означает, что прибор использует образы, созданные воображением клиента. Локалис означает, что он активизирует только нужные участки мозга. Другими словами, все дело…

— Все дело в твоем воображении, — шепнула ему Лиза.

— … в воображении. Тело откликается на образы, которые мы создаем в воображении.

— А кастрюля зачем?

— Простите?

— У меня на голове.

— ИЛ активизирует участки мозга, которые отвечают за функционирование органов, в вашем случае глаза.

— Ну ясно.

— Ваша задача представить свои глаза здоровыми.

— Вспомни, как мы встретились, — сказала Лиза, — какими глазами ты на меня смотрел.

— Но ведь я не видел тебя тогда. Я уже был слеп.

— Я не о том дне, — она сжимала его руку.

Лев вспомнил, как утром Лиза выжимала лимоны для лимонада. Запах стоял на весь дом. И когда он дошел до кухни, то так и видел в воображении желтые, с пупырышками лимоны, брызжущие соком, а рот непроизвольно наполнился слюной. Лиза так нервничала, что разлила лимонный сок. Он знал, что она плакала. Хоть и не мог видеть. Но он мог обнять ее, дрожащую и пропахшую лимонами.

— Ты снова сможешь писать картины и преподавать, — шептала она, продолжая сжимать его руку.

Она в него верила. Она любила его.

— Я вспомню, — сказал он, — я представлю этот день.

— Небольшое жужжание не должно вас пугать, — сказал оператор.

— Я буду рядом, — сказала Лиза.

Она всегда рядом.

***

Все его чувства, обостренные, готовые вот-вот взорваться, могли обманывать. Голос, который он ловил в какофонии звуков, мог быть плодом его воображения. Может быть, весь этот мир — ресторан, свадьба друзей — ему только снится.

— Добрый вечер… — женский голос прозвучал у самого уха.

И в то же мгновение его ладонь легла в чужую руку. Затем его пальцы опустились на что-то теплое. Он ощутил подушечками пальцев изгиб губ, нос, глаза. Это длилось мгновение, пока девушка вела его руку по своему лицу.

Он так хорошо помнил ее черты.

— Да, — только и сказала она.

— Что, да?

Она рассмеялась. И была так близко, что Лев чувствовал, как ее теплое дыхание разносится у его плеча.

— Лиза? Так ведь?

— Да.

Лев прислушивался к тишине. Он не заметил, как она встала и ушла. Не услышал ни шагов, ни того, как она поднималась, не чувствовал, как взметнулась волна ее парфюма. Лиза должна была все еще находиться тут. Голоса кругом стали раздражать. За ними он мог пропустить ее вздох или движение — любой звук. Он не слышал ее. Значит, она все-таки ушла. Ушла, как в тот день.

Он не слышал ее, только навязчивое жужжание толпы.

— Лимонад? — снова прозвучал ее голос.

А затем его коснулось тепло. Он затаил дыхание, позволяя ощущению скользить по коже. Пальцы — ее пальцы —  касались его большого пальца, дорожка тепла перешла в глубину его ладони, и он ощутил затем, как его руку охладило ледяное стекло. Он так сильно хотел увидеть эту девушку, что буквально представлял себя видящим ее. Кто-то говорил, что слепота из-за катаракты обратима, но капли, выписанные врачом, ему не помогли.

— Лимонад, нет?

Он опустил руку, так и не взяв из ее руки бокал. Она, видимо, решила, что он не только ослеп, но еще и оглох, потому что ощутил у уха вздох:
— Ты знаешь, что тело откликается на воображение, — сказала она, —  стоит только представить, что жуешь лимон, как рот наполняется...

— Дай.

Она вложила ему в руку бокал.

— Он ужасно кислый, — добавила она.

Лев отпил немного. Жевать лимон с кожурой и то было бы слаще. Он закашлялся. Лиза рассмеялась над ухом.

Было темно. Слышались голоса, и музыка, и навязчивое жужжание у уха.

— Возьми, — девушка, которую он не мог видеть, только представлять, коснулась его руки.

В его руку лег лист бумаги.

— Что там?

Лиза не ответила. Лев положил лист во внутренний карман пальто.

Гораздо позже, когда музыка стихла, подошел кто-то, и его повели к выходу — праздник закончился.