Линия танца

Линия танца

У Ксении Андреевны Семеновой, изящной молодой женщины двадцати пяти лет, была сегодня главная мечта — чтобы про нее не вспомнили, чтобы дали пройти в танцкласс незамеченной, отработать и выйти из здания тихой мышкой. Летние кроссовки — совершенно не по сезону, но кто ей запретит делать глупости — мягко ступали по бетонным полам видавшего виды Дворца культуры, где еще сама Ксюша много лет назад начинала свой путь в танцах. И если подойти в этом же ДК к стенду «Наша гордость», то можно увидеть Ксению в углу уже выцветшей фотографии с далекого турнира, где она, тринадцатилетняя, и ее партнер наконец-то выполнили норматив КМС1 по бальным и спортивным танцам.

С тех пор минуло много лет. Ксения успела не только закончить с бальными танцами, но и поменять радикально тему, уйдя в стритовые направления, и выучиться на хореографа в педвузе областного центра, и поработать учителем танцев в небольшой школе родного городка. И пережить ее закрытие. И остаться на обочине без всякой поддержки кого-то более опытного и знающего.

Девушка повернула ключ в замке двери танцкласса и прошла внутрь. Сняла уличные кроссовки, натянула точно такие же, но уже для зала. Воткнула в стереосистему флешку, но включать не стала. Посмотрела в зеркало, да так и осталась стоять, не видя ни себя, ни антуража.

Год назад хозяйка школы танцев, где Ксюша вполне успешно для такого небольшого города преподавала, решила, что настало время пенсии и покоя, а также закрытия всех долгов. Продала помещение одной из девочек, с которыми работала, рассчиталась с кредитами. И пошла куда глаза глядят, точнее поехала на теплые моря: то ли на Бали, то ли в Таиланд.

Кажется, у Ксении была такая судьба — вечно оказываться выброшенной за борт без предупреждения. Подобным образом с ней поступили и родители ее партнера через год после той прекрасной фотографии и турнира, где танцевальной паре удалось добраться до заветного каэмэсовского разряда. Просто сказали, что Вадик уезжает в Москву.

Кого винить? Некого. А линия судьбы поломалась. Найти партнера такого уровня, как ее Вадим, в райцентре и даже в облцентре возможным не представлялось. Так закончился спорт, так закончились «латина» и «классика». Так началась совсем другая хореография.

Коллега, выкупившая школу танцев, сразу честно сказала, что сработаться им вряд ли удастся. Да это и не было секретом. Все, кто держал Ксюшу в этом месте, — дети и хозяйка. Вот ей девушка была благодарна. На нее работала от души. А остальные тренеры и хореографы были чужими. Ради них не хотелось становиться душевнее. Им для нее тоже не хватало сердца. Посторонние люди. Разошлись миром.

В дверной проем просунулись две головы, убеждаясь, что Ксения Андреевна на месте. Хореограф улыбнулась и поманила детей пальцем:

— Давайте, заходите! Начинаем через пять минут!

За пять минут точно подтянутся все остальные. И начнется что-то настоящее: то, ради чего теперь и жила Ксюша.

Преподаванием она прониклась не сразу. Может, и вовсе не прониклась бы, так бы и по сию пору танцевала где-то между вогом и хип-хопом. Может, уже бы и до Москвы добралась. Но, как говорится, одно неверное движение... и две коленные связки оторвались с непередаваемым звуком «хрусть». Захочешь — не забудешь! И ведь как-то дотанцевала на одной ноге!

За характер ее похвалил коллектив и обматерили хирурги, шившие ногу. А потом запрет на всякую нагрузку минимум на полгода. Так закончились ее личные танцы. Вернулась на малую родину с негнущейся коленкой и разбитой мечтой. Еще одной.

— Ксюш, а ты видела это? — В танцкласс вкатились три девчонки от тринадцати до пятнадцати лет, одна из них протянула смартфон с коротким видео зажигательной связки.

— Кинь ссылку, — попросила ученицу Ксения, по принципу «авось пригодится».

Старшая группа, которую она тренировала добрых шесть лет и брала в возрасте от семи до девяти, все уже понимала, вносила вполне дельные предложения в постановки, а порой и серьезно улучшала танец. Тут, конечно, были свои идейные вдохновители, были рабочие пчелки. А вот тех, кому ничего не надо, в группе к нынешнему моменту не осталось. Слишком взрослые, сами решают, нужны ли им танцы.

Среди малышей лет до десяти хватало водимых за руку строгими мамами и бабушками. Впрочем, Ксения никогда никого не отговаривала — она и сама втянулась в танцы не сразу. Если бы мама с пяти до семи лет не таскала ее — через «не хочу» — на занятия, никакого кандидата в мастера спорта в семье Семеновых и не появилось бы.

— Вот ты долбанутая! — С этой фразой в класс вошли две подружки: высоченная, на полторы головы выше преподавательницы, Алиса и хрупкая до прозрачности Олеся.

Девочки были не разлей вода, подруги чуть ли не с первого дня на танцах, как встали рядом в одну линию, так и не разбежались до сих пор. Обеим уже по четырнадцать.

— Привет, Лисы, что опять не поделили?! — Ксения обняла сразу обеих, девчонки обняли ее в ответ.

— Ксюша, скажи, что все, кто прокалывает язык, — дуры! — потребовала Алиска у хореографа.

— А кто у нас проколол язык? — удивилась Ксения.

— Никто... пока. — Алиса сделала многозначительную паузу. — Но одна долбанутая собирается!

— Главное, чтобы это не поменяло точку равновесия и не влияло на танцы, — философски пошутила наставница.

— Поняла? — фыркнула Алиска на подругу. — Ксюша тоже считает тебя долбанутой!