Ловушка

Ловушка

Разморённые зноем дачи постепенно остывали. Прохлада медленно наползала с близких болот принося с собой запахи гниения и стоячей воды. Он сидел на веранде и увлечённо охотился на мух. Его успехи были невелики, но, всё же, удача пару раз ему улыбнулась. Зажав в кулаке свою добычу, он с триумфальным видом направился к дальнему углу беседки, и легонько постучал указательным пальцем по стене на уровне пояса.
- Василий, выходи! Ва-ся. Пора кушать.
Жена поморщилась и брезгливо передёрнулась, но он будто бы ничего не замечал.

- Василий!

Он вновь постучал по стене, а затем ловко бросил обеих мух в большую паутину в углу. Едва мухи коснулись сети, из щели выскочил здоровенный паук и стремглав бросился к мухам.
- Молодец, Василий, - прокомментировал он действия паука п. – Так держать! Ты только посмотри дорогая, как он вырос. Просто поразительно!
Жена фыркнула и сердито посмотрела на мужа.
- Вечно ты устраиваешь из всего шоу, – сказала она. - Ну, зачем, скажи на милость, ты его прикармливаешь?
- А что такого? – деланно удивился он. – Я люблю животных, а это мой маленький питомец. На следующий год я думаю переселить его дом... Сделаю ему специальный скворечник и буду наблюдать за его ростом... Говорят они очень умные! Я научу Василия разным трюкам, а вечерами буду выпускать его погулять. Только представь как это приятно, когда ты нежишься у камина и вдруг, по твоей руке ползёт этакое чудо...
Он неожиданно «пробежал» двумя пальцами по её голому плечу и она, отчаянно взвизгнув, вскочила на ноги.
- Прекрати немедленно! – потребовала она. – Это возмутительно! Ты же знаешь, что я боюсь пауков!
- Тогда у меня для тебя ещё одна новость, - драматическим тоном произнёс он. – Василий оказался... Василисой и ждёт потомство! Представляешь, нас будет настоящий детский паучий садик! Ты рада?..
Жена сделала такое лицо, что он предусмотрительно отступил за стол и приготовился к схватке.
- Нет, правда, они должно быть ужасно милые, – хохотал он, уворачиваясь от полотенца в её руках. – Мы дадим им имена. Скажем...
Он на мгновенье замер, а затем радостно хлопнул себя по лбу:
- Зависть, гордость, гнев, уныние и т.д... Как тебе? По-моему изумительно!
- Дай мне спокойно поесть! – взмолилась, наконец, запыхавшаяся жена. – Я весь день работала! Не говори про пауков, прошу! Дай мне спокойно поужинать!
- Ну, ладно, ладно... – ответил он удивлённо пожимая плечами. – Мне казалось, ты их любишь...
- Ещё слово и я брошу в тебя пряником!
Он вжал голову в плечи.
- Я больше не буду! Пощады!
Она отложила пряник и снова взялась за рагу.
Дождь наконец-то стих, и закатное небо очистилось от туч, обещая на завтра хорошую погоду. Полный багровых теней старый сад стряхивал с себя капли, а сосна в свете заходящего солнца пылала точно костёр, искрясь и переливаясь всеми оттенками красного.
- Раньше, такое кровавое небо обязательно посчитали бы дурным предзнаменованием, - негромко произнёс он, любуясь небесной палитрой. – Ты только посмотри, сколько цвета! Воистину нас ждёт ночь ужасов!..
Он радостно потёр руки и бросил быстрый взгляд на супругу.
- Ты готова услышать новую историю?
- С тобой я скоро буду готова ко всему, - отозвалась она.
- Прекрасно, - сказал он, протирая стёкла очков. – Сегодня тебя ждёт нечто особенное, моя дорогая. Нечто совершенно непохожее на все предыдущие истории. Я услышал её в Тунисе, от одного весьма странного немца, путешествующего со своим котом. Он весьма сносно изъяснялся по-русски, а если не находил нужных слов, то переходил на превосходный, немного вычурный английский. Впрочем, история совсем не сложная, хотя от этого не менее ужасающая...
Бросив быстрый взгляд исподлобья на маму и, убедившись, что она настроилась на нужный лад, папа продолжил:
- Я разговорились с Юргеном в баре нашего отеля, под самое его закрытие. Его экстравагантный вид и манера общения взяли меня за живое и сразу после полуночи мы продолжили разговор в холе, прихватив с собой бутылку рома и немного фруктов. Там, удобно расположившись на превосходных кожаных креслах, мы закурили по сигаре (Тогда это ещё было позволительно делать в отелях!) и продолжили наш разговор. Помниться мы обсуждали Вуду и древнеегипетские заклятья. Юрген был большой знаток в этой области, и я слушал его с раскрытым ртом, чувствуя себя юным студентом на лекции именитого профессора. Время летело незаметно и к двум часам ночи, когда ром кончился, а наш разговор только разгорелся, Юрген поведал мне один удивительный случай, произошедший с ним много лет назад в Стамбуле. Ты знаешь, как я люблю этот город, так что мы быстро нашли общий язык в описании места, где всё случилось. Но обо всём по порядку.
Юрген прибыл в Стамбул как простой турист. Три дня он праздно шатался по городу, любовался видами Босфора, бродил по старому городу и лакомился жареными каштанами у Галатского моста, глядя как заходящее солнце преображает бухту. Всё было чудесно, но на следующий день Юргену нужно было уезжать, и он внезапно осознал, что не успел осмотреть и десятой части всех красот древнего города. От того то он и решил немедленно совершить ещё одну прогулку вдоль пролива и осмотреть старинные военные сооружения, некогда надёжно охранявшие величественную столицу могущественной Османской империи. Несмотря на опускавшиеся сумерки, Юрген решительно двинулся вдоль набережной, миновал Восточный вокзал и скоро уже шагал в совершенном одиночестве вдоль каменной стены, за которой располагался восхитительный дворец Топкапы – что в переводе с турецкого означает Пушечные ворота. Наш путешественник, которому в то время едва минуло 25, неспешно брёл вдоль укреплений, которые, признаюсь честно, не производят должного впечатления на современного туриста, избалованного впечатлениями и лёгкостью нынешних путешествий. Но у Юргена, по счастью, была достаточно развита фантазия, а также имелся отличный вкус к приключениям, так что в закатной дымке Босфора он с лёгкостью представлял себе старинные парусники, оклики часовых и торчавшие наружу хищные жерла орудий, стерегущие границу Востока с Западом. Небо темнело, последние прохожие пропали из вида, а Юрген всё брёл и брёл, иногда подолгу рассматривая остатки башен и ощупывая нагретый за день шершавый камень, что видел и помнил многое.
В одном месте, Юрген заметил в стене узкий проход. Это был старый лаз в башню, большинство из которых давно были заделаны, дабы любопытные туристы случайно не покалечились, пытаясь пробраться внутрь ветхой крепости. Благословляя ниспосланную ему удачу, Юрген, утверждавший, что в его жилах течёт кровь самого Швейнфурта Георга Августа – отважного исследователя Африки, приблизился к пролому и заглянул внутрь. Как и следовало ожидать, там царил кромешный мрак, и пахло могильной сыростью, но такая малость не могла остановить нашего естествоиспытателя. Порывшись в карманах, Юрген извлёк зажигалку и свернув в трубку бумажную карту Стамбула соорудил приемлимый факелом. Вооружившись таким образом и оглядевшись по сторонам, он смело шагнул навстречу неизвестности. Каменный свод был довольно высоким, груды битого кирпича лежали под ногами, но путешественник упрямо продолжал свой путь, разглядывая потемневшие, покрытые надписями и рисунками стены. Однако, через несколько осторожных шагов, к великому разочарованию Юргена, он наткнулся на глухую стену. Приключение закончилось, а вместе с ним догорел и факел в руке путешественника. Тьма окружила Юргена, но он был опытным исследователем. Вздохнув, он повернулся на 180 градусов и медленно двинулся назад. По его расчётам, ему нужно было сделать не более двадцати шагов, чтобы достичь выхода, однако, того всё не было и не было. Юрген усмехнулся: до чего же просто может потерять направление человек, внезапно очутившийся в полной темноте. Чтобы не терять время понапрасну, он положил руку на стену, и пошёл по часовой стрелке, рассчитывая найти выход наощупь. Однако, его опять ждала неудача. Сколько он не ходил, выхода не было...
- Так, спокойно, - прошептал мой новый знакомый, утирая предательскую испарину со лба. – Задачка должна решаться элементарно... Я просто заплутал в трёх соснах... Через минуту я от души посмеюсь над собой...
Юрген пошарил в карманах, вытащил небольшой рекламный буклет и чиркнул колёсиком зажигалки. Желто-зелёный свет ненадолго осветил кирпичные стены, и впервые путешественнику сделалось нехорошо. Сколько Юрген не крутил головой, вокруг него была только чёрная скала и вклинившаяся в неё потемневшая от времени кирпичная кладка, без малейшего признака пролома, через который он проник внутрь... Брошюра погасла, оставив в воздухи кислый запах. Темнота набросилась на Юргена точно дикий зверь, выдавливая из лёгких воздух и вызывая в мозгу чудовищные образы таящихся вокруг монстров. Юргену показалось, что чьи-то влажные ладони ощупывают его лицо. Страх сжал каждую клетку его тела, и он уже готов был закричать и заколотить по стене как безумный, но вовремя сдержался и взял себя в руки. Стиснув зубы, и не обращая внимания на жуткие шорохи и прикосновения, он вновь стал обыскивать свои карманы, в поисках топлива. Бинго! Билет на паром через Босфор запылал в его трясущихся пальцах, неся успокоительный свет. Убедившись, что никого кроме него самого в каменной ловушке нет, Юрген начал собирать с пола всё, что могло гореть. Несколько смятых пачек от сигарет, пара пластиковых бутылок, пакет сока и прочий хлам были его добычей. Он рассовал их по карманам р и поджёг первую сигаретную пачку. С ней, он вновь начал обходить каменный мешок, в поисках свежего завала. Это было единственной здравой теорией, которая могла прийти в голову нашему практичному другу, хотя он и не понимал, как мог не услышать шум падающих за его спиной камней.
У него ушло три пачки, чтобы убедиться, что хоть в стенах и присутствовали небольшие выбоины, никаких признаков обвала, ни старого, ни нового, он не нашёл. Не доверяя своему зрению, Юрген даже начал простукивать обломком кирпича подозрительные места в стене, но всё тщетно.
- Но я же, как то попал сюда! – воскликнул путешественник, чей страх вновь сменился жаждой приключений. – Я должен разгадать эту загадку! Впрочем, - добавил он тихо, - большого выбора у меня нет...
Юрген сбросил куртку, так как ему сделалось жарко, и приготовился взяться за дело всерьёз, когда негромкий шорох за его спиной привлёк его внимание. Он повернулся и волосы зашевелились у него на голове. В надвигающемся на него мраке, он увидел нечто похожее на карабкающуюся по потолку человеческую фигуру...
Волосы поднялись дыбом на голове исследователя и, по его собственным словам, этот момент до сих пор является ему в ночных кошмарах, заставляя его просыпаться от собственного душераздирающего крика.
Но в тот момент, перед лицом настоящей, а не мнимой опасности, Юрген, несмотря на охвативший его ужас, действовал решительно.
Как бы то ни было, огонь погас, и мой приятель ясно услышал шорох над своей головой. Не помня себя от страха, он бросил кусок кирпича в темноту, а затем ещё один и ещё, но никакого видимого эффекта это не принесло. Кто-то вновь стал ощупывать его лицо и Юрген начал отмахиваться и кричать что есть сил, пытаясь отогнать от себя кошмарное существо. В пылу борьбы, он несколько раз упал и поранил лицо и голову, пока спасительная мысль не пришла ему в голову. Он сбросил с себя куртку, сорвал рубашку и быстро поднёс к ней зажигалку. Тьма вновь ненадолго отступила, точно впитавшись в трещины каменной кладки на потолке, сочась из них по углам, там, где свет терял свою силу. Не желая более оказаться во мраке, Юрген не давал огню разгораться слишком сильно, в то же время, не позволяя сумраку окружить его. После того, как рубаха сгорела полностью, в ход пошла майка, подкладка от куртки, а затем и сама куртка. Едкий дым окутал помещение, так что глаза Юрген слезились, а грудь разрывалась от кашля. Чтобы хоть как-то дышать, он вынужден был лечь на пол, но постепенно дым заполнил всё пространство, и в этой серой мгле под потолком вновь замаячила зловещая тень, двигающаяся точно огромный слизень. Он видел, как тень сползла по противоположной стене вниз и медленно поползла к нему, двигаясь по краю тьмы. Проявляя непреклонность духа, молодой из последних сил вытащил из кармана брюк перочинный нож, и раскрыл крохотное лезвие, готовясь к последней схватке. Сознание начало покидать его. Пламя, задыхающееся без кислорода не меньше его самого, умирало и только несколько язычков всё ещё плясали во тьме, освещая измождённое и постаревшее лицо Юргена. Он уже чувствовал прикосновение к своим ногам и готовился распрощаться с жизнью, когда до его слуха донеслось шипение, но не змеиное, а кошачье. Не сомневаясь, что это галлюцинации, Юрген всё же повернул голову на звук и увидел в темноте два горящих зелёных глаза. Злобное шипенье раздалось вновь и большой, невероятно тощий кот, каких можно встретить только на Востоке, выступил из темноты и замер в нескольких сантиметрах от лица молодого человека. Его уши были плотно прижаты к голове и кончик хвоста бил по земле. По всему было видно. Что он готов к схватке и прежде чем Юрген успел глазом моргнуть, кот коротко взвыл и прыгнул через голову лежавшего человека в отшатнувшуюся темноту.
Что случилось потом, Юрген не знал, потому что силы покинули его в момент прыжка и в себя он пришёл лишь спустя несколько часов, когда первые лучи солнца осветили его пещеру через пролом. Плохо понимая что происходит, Юрген, тем не менее, выбрался из каменной ловушки и дополз до Босфора. Свежий воздух и морское омовение окончательно привели его в чувства, но не успел он опомнится, как напротив него остановилась полицейская машина и двое стражей правопорядка без долгих разговоров отвезли полуголого, израненного мужчину в полицейский участок. Понимая, что его рассказ едва ли вызовет доверие у местных сил правопорядка, Юрген сказал, что накануне вечером, его внезапно ударили по голове сзади, частично раздели и бросили у стены, где он и очнулся на рассвете. К счастью, все документы Юргена хранились в его номера и не пострадали. Через пару часов разбирательств, он был отпущен на свободу и наскоро собравшись, мчался на такси в аэропорт, чтобы успеть на рейс до Мюнхена. У него адски болела голова, и временами начинались приступы кашля, но несколько рюмок коньяка привели его в чувство и к моменту приземления он чувствовал себя гораздо лучше.
На мои расспросы, как он может объяснить произошедшее с ним, Юрген, то ли в силу выпитого им рома, то ли по иным причинам, отвечал довольно невнятно. Да, он был после того случая в Стамбуле, спустя год. Да, он прошёл тем же самым маршрутом и нашёл остатки той (или похожей) башни. Нет, вход в неё был надёжно замурован, и проникнуть внутрь ему не удалось. Что до остального, то я понял лишь одно – сразу же после того случая, любознательный немец завёл себе кота, причём не абы какого, а пойманного и привезённого прямиком с улиц Стамбула. Не выяснив всего (или не желая делиться со мной секретом), Юрген весьма разумно предположив, что кот каким-то образом может защитить его и в будущем. По его словам, с той поры не провёл не единой ночи без своего верного друга, а когда он стал дряхлеть, заказал себе нового, непременно бездомного и непременно прямиком из старого города, благо этого добра там вполне достаточно. Со своей сторону могу добавить, что когда я обследовал пресловутые укрепления, то сам воочию видел несколько проходов в древних стенах. Правда желания забраться внутрь у меня отчего-то не возникло, и кто знает, не спасло ли это меня от ужасной гибели в лапах кошмарного монстра, чьей обителью служит вечная тьма заброшенных руин.
- Интересная история, - сказала она. – Мне даже захотелось поехать в Стамбул и найти это место.
- Так в чём же дело? – бодро ответил он. – Хоть я давно там не был, я прекрасно помню весь город и могу послужить отменным гидом.
- Помнится, - лукаво пробормотала она, - когда в последний раз ты говорил такое про Париж, мы изрядно там заплутали...
- Чепуха! – напыжился он. – Я нарочно хотел пройти окольным путём, чтобы показать тебе город.
- И поэтому мы забрели в лес?..
Он замахал руками, давая понять, что его слова вновь неправильно поняты и поспешил на улицу, чистить зубы.
- Кстати, - бросила ему вдогонку она, – а как звали кота того немца?
- С присущим ему юмором, - отозвался он, – Юрген назвал кота Шрёдингер и надо сказать, что лучшего имени и придумать нельзя.