Ложная реальность

Глава двенадцатая. Ради ясности

Андрей не умел помогать, у него были проблемы с эмпатией, и он в каждом деле искал выгоду. Но всё это для меня отошло на второй план. На первом же воцарилась жажда справедливости. Почему одной девушке с ходу достаётся то, о чём другая мечтала долгие годы??? Почему всё получает та, которой это даром не нужно??? Это несправедливо, и так не должно быть!

Моё сердце словно вынули из груди и поднесли к заколдованному зеркалу, которое исказило его отражение, затемнило ткани, заменило кровь в сосудах на пенящееся зелье. И под его действием сердце вслед за отражением стало таким же уродливым и неправильным. В этом виде его мне и вернули.

Всю предпраздничную неделю при вопросе о подарке я качала головой, лихорадочно роясь в памяти, что бы такого пожелать. Но седьмого решительно заявила:

– Хочу сметанный торт из “Добрянки”.

И на следующий день папа, довольно улыбаясь, водрузил на стол торт “Радужный”. “Добрянка” не зря славилась лучшими блюдами и десертами. В начинке сметанного чуда оказались мои любимые цукаты, и я повисла на папиной шее, впервые за два с половиной дня искренне улыбаясь.

Ещё несколько минут спустя папа разлил по бокалам ликёр “Куантро”. Комнату тут же наполнил свежий апельсиновый аромат.

– Ну, за вас, мои любимые девочки, – улыбнулся папа.

– За нас, – подхватила я.

А мама, обернувшись на движение со стороны двери, добавила:

– И за Рыбку. Она же тоже девочка.

Кошка, будто чувствуя собственную значимость, важно прошла по комнате, запрыгнула на диван и выразила согласие решительным “мя”.

Неспешно потекли обычные для застолья беседы. Я поддерживала разговоры про скорое начало дачного сезона, про шумных соседей и про возможное строительство высотки напротив. Первое вызывало улыбку, второе навевало скуку, а третье заставляло вздыхать. Жалко отдавать будущим жителям высотки право любоваться утренним солнцем!.. Впрочем, жаль не только этого.

Хотя беседа отвлекала, невидимые кошки продолжали царапать меня изнутри.

– Олесь, что у тебя там? – поинтересовалась мама, беря с тарелки ломтик сыра. – Уже в пятый раз к компьютеру бегаешь.

– Да так, с Алиной переписываюсь.

И лучше бы я могла спокойно наслаждаться сырными лакомствами, разложенными по красивым тарелкам… Но к тому времени я уже знала слишком много. В том числе, что Андрей не собирается сдаваться, что он написал Алине о своём желании познакомиться с ней поближе и вчера торжественно внёс в её кабинет торт собственного изготовления.

“Я в шоке”, – подытожила Алина.

А мне внезапно вспомнилось моё старое стихотворение, написанное на отдыхе в Греции:

Скрыться бы мне от других,

Оказаться бы дома, наплакаться вволю.

Избежать бы мне слов чужих

И уйти бы от этой боли.

Почти восемь лет прошло, но способность остро переживать никуда не делась.

“Давай встретимся в четверг, и я расскажу тебе всё об этом человеке”, – набрала я на клавиатуре. Алина имела право всё знать, а мне было необходимо отвести душу.

“Да”, – возникло на экране секунду спустя. Похоже, Алине эта история была не менее важна – правда, совсем по другой причине.

До четверга оставалось чуть больше полутора дней. Но не страдать же все тридцать с лишним часов!

Я с улыбкой повернулась к родителям.

– Как насчёт музыки? – и под одобрительные комментарии папы открыла заранее подготовленный плейлист.

Однако ближе к ночи, когда количество повседневных дел сошло на нет, прежние мысли снова одолели меня. В голове назойливо крутилась запомнившаяся строка из чьего-то стихотворения: “Посмотри на меня поближе, внутри – живое”. Конечно, сообщение Андрея Алине было в разы прозаичнее… Но вдруг он всё-таки в неё влюбился и за показной пошлостью скрываются настоящие чувства?

09.03.16. Андрей ухаживал за Алиной, но мы с ней всё равно дружили. Вот уж действительно не из-за чего-то, а вопреки.

На её день рождения мы пошли в театр, а в антракте туда заявился Андрей. Огромный букет алых роз полностью закрывал лицо, и это производило бы комичный эффект, если бы не слова, произнесённые таким знакомым и любимым голосом:

– Алина, выходи за меня замуж.

А подруга недовольно надулась и, картинно указав на меня, почти прокричала:

– Это ей ты должен всё предлагать! У вас же был роман.

Я посмотрела на Андрея, спрашивая взглядом: “Ну и что ты теперь сделаешь?” А что он мог противопоставить открытым упрёкам? Только неловкое молчание.

Потом я и Андрей гуляли по территории огромного кемпинга, среди тёмных елей и светлых берёз. Внутри меня трепыхалось ощущение, что мы должны или пожениться, или навсегда расстаться. Так или иначе, наша жизнь вот-вот изменится стремительно и бесповоротно.

Всё решил секундный порыв, когда нас внезапно потянуло друг к другу. Миг – и мы уже целовались, да так, что в голове билась лишь одна мысль: “Теперь точно не расстанемся”.