Ложная реальность

Глава двадцать первая. Освобождение: начало

В канун Восьмого марта Алина опубликовала видео со своими учениками, исполнявшими для неё “Дас шоне мэдчен”, – и у меня ёкнуло сердце. Ненависть к композиции, которую Андрей пел Алине на ночной прогулке, снова всколыхнулась во мне и прошла по телу медленными, тягучими волнами.

Я сжала ни в чём не повинный телефон в обеих руках: не годится разбивать его о стену. “Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖЖЖУУУ!!! Почему этот человек выбрал не меня?! Я ведь лучше, интереснее, оригинальнее, добрее! Неужели я недостаточно красива? Как вообще могло случиться, что мужчина, которого я выбрала, посчитал меня недостаточно привлекательной??? КАААК???”

Не успела я додумать, как пришёл ответ – фраза, намертво въевшаяся в мою память: “Мне нужна жена презентабельной внешности, чтобы не стыдно было в свет выйти”.

Я смахнула навернувшиеся на глаза слёзы и принялась собираться на работу. Нужные бумаги никак не помещались в сумку, поэтому пришлось её сменить.

“Инфантильный, слабый, самовлюблённый болван! Может, подростком ты проиграл в мальчишеской игре "У кого длиннее" и теперь хочешь это восполнить?”

Я откладывала одну блузку за другой, примеряла футболку и кардиган, но всё казалось мне ужасно неподходящим, малым или, наоборот, висящим.

– Да отлично всё! Что ты переживаешь? – улыбнулась мама, проходя мимо.

– Ладно, я скоро.

Гнев во мне бурлил и поднимался вокруг образа Андрея. “Тьфу! Самодостаточный и уверенный в себе мужчина не будет ничего никому доказывать! Он прекрасно знает, что не нужно быть лучшим в глазах других. Достаточно быть лучшим для одного-единственного, своего человека”.

По дороге к метро я поскользнулась раз пять, и не только из-за противного ветра, который так и норовил сбить с ног.

“Ну объективно же, такому, как Андрей, рядом со мной делать нечего. А всё равно больно!”

Перед глазами стояла одна из самых драматичных сцен в “Хоббите”, в которой героиня, держа на руках погибшего возлюбленного, вопрошала у своего короля: “Почему? Почему мне так больно?” И он отвечал: “Потому что это настоящее”.

Всю получасовую дорогу на работу я с трудом сдерживала слёзы, а приехав в центр, выпила несколько чашек воды. Одной оказалось мало, чтобы уничтожить образовавшийся в горле комок обиды.

К счастью, никто из учеников не отменил занятие и я провела в репетиторском центре полный рабочий день. Когда я вышла, меня на миг ослепил яркий свет ближайшего фонаря. Но за пределами этого сияния царствовали густые сумерки. Идеальное время: недостаточно темно, чтобы упасть, но и не слишком светло, чтобы беспокоиться о внешнем виде.

Я уже настроилась плакать, но слёзы почему-то не шли. Об Андрее думалось, но как-то вяло, словно через силу. “Ну и ладно, подумаю о чём-нибудь другом”, – и я жадно вдохнула морозный воздух.

Если бы два года назад мне сказали, что работа будет лучшей частью дня, я бы усмехнулась и протянула: “Дааа?” Теперь же занятия с учениками стали моим спасением. Как и дорога, которая была в два раза длиннее прежней.

8 марта началось, как обычный выходной. Лёжа в постели, просмотреть избранное в дневнике, ответить на комментарии и сообщения, проверить почту. Потом умыться, позавтракать.

Хвалёного растиражированного “весеннего настроения” не было и в помине. Но оно обязательно появится, нагрянет вместе со сладостью торта и пирожных, вместе с шипучестью коктейля из “Швепса” и “Мартини”, вместе с лёгкостью застольной беседы, вместе со смайлами в многочисленных поздравлениях подругам и от них. Конечно, именно так и будет! А пока нужно было приготовиться: порезать овощи для салатов, вымыть праздничную посуду, выбрать скатерть – и переделать множество мелких дел, чтобы только к вечеру вспомнить: “О! Так это что, мой праздник?”

Когда за ужином папа рассказывал о последней командировке, случившейся накануне распада Союза, за окном началась метель – и соседние дома вмиг показались далёкими громадинами.

– Ого! Вот вам и Восьмое марта! – всплеснула руками мама.

– Ещё одна причина, почему весеннее настроение задерживается, – вздохнула я.

– Ой, дочка, я и забыла! Мне в аптеку нужно, лекарства закончились. Сходишь?

Я бросила взгляд на папу, который уже почти сдался винным парам, и кивнула.

– Сейчас. Надеюсь, успею.

Мне повезло: до закрытия оставалось полчаса и очереди совсем не было.

На обратном пути я заметила на углу внушительного вида машину, капот которой был завален непроданными тюльпанами. Похоже, моё появление по-настоящему обрадовало замерзающего в лёгкой куртке продавца. Он выхватил из пёстрой груды один цветок и протянул мне.

– Возьмите, девушка. С праздником!

Я улыбнулась и поблагодарила, но теперь же надо было как-то донести хрупкий подмерзающий тюльпан, пусть даже идти до дома всего пару минут.

Я прижала цветок к себе, закрывая от ветра и согревая дыханием. Пара минут, даже полторы, если быстрым шагом. Главное – не упасть. Я-то переживу, а тюльпан – вряд ли. И я ускорила шаг. Не упала, но раза три поскользнулась. Да и как иначе, если взгляд прикован к изжелта-красным лепесткам, которые уже начали морщиться и индеветь…