Лунное сияние

Глава 2. Дом на Виноградной площади

Более трех месяцев назад.

Город Партье находился с географической точки зрения очень близко к крупному городу Констанца, а с человеческой – слишком далеко, чтобы в него заглядывали толпы туристов. Через город не проходила скоростная трасса, не проезжали работники транспортных компаний и в целом посещали только те, кто имел хоть какие-то дела именно в Партье. Даже пляжами он привлечь никого не мог, потому что стоял исключительно на отвесных скалах.

И все же в городе было то самое очарование глубинки, которое с удовольствием воспевают поэты, случайно попав в такие места. И которые ни за что не останутся там надолго и вряд ли вернутся снова. Время здесь застывает, плавясь под солнечным зноем, и медленно движется вместе с морским ветром в часы ночной прохлады.

Сотни лет назад Партье был важным торговым городом. Здесь находилась крупная плантация виноградников местного богатого семейства, которое славилось на всю округу исключительными сортами вина. В те времена в городе проходил винный фестиваль, который так любили местные жители и экипажи торговых судов. Со временем построился более крупный и динамичный город Констанца, а Партье медленно замирал.

В конце концов Партье превратился в городок в несколько тысяч жителей со старыми улочками, каменными домами, кудрявыми кустами гортензий, шумом моря и исключительно сонным настроением. Все новости сводились к тому, что кто-то умер или родился. Свадьбы гремели в местном ресторанчике все реже, а молодежь старалась вырваться из родительского гнезда и улететь в более крупное, желательно, с высокими зарплатами.

Этот город можно было бы легко назвать городом стариков, которые всей душой любили родные стены, виды на море из окон и местные сплетни. Ведь несмотря на сонное настроение, в городе иногда бушевали самые настояшие страсти между местными жителями. Консервативные старушки и милые, но не менее консервативные, старички ни за что на свете не покинули бы вековые дома, даже если уже не могли самостоятельно себя обслуживать. Поэтому социальная служба помощи старикам была одной из самых востребованных профессий в городке.

На Виноградной площади как обычно тихо. Невысокие дома в два-три этажа с черепичными крышами привычно пребывают в сонной неге глубинки. Пышные кусты на небольших и ухоженных клумбах любовно подвязаны цветными ленточками, чтобы не развалились от тяжести огромных цветочных гроздей. В центре площади журчит старенький фонтан, а где-то с задних дворов доносится легкий щебет детских голосов.

Только один дом выглядит слегка запущенным. Краска на оконных рамах покрылась паутиной тонких трещин, из-за чего странные женские силуэты в витражах стали выглядеть еще более вызывающими, чем прежде. Сколько они когда-то шума наделали! Тридцать назад хозяин дома решил поставить вместо классических стекол именно такие: с женщиной в странных одеждах и весьма откровенных позах. Народ возмущался, шумел, даже пару раз кто-то сгоряча яйцами бросил. Но потом, как это часто бывает в маленьких городках, примирился с необычными витражами.

В этом старом доме жил одинокий старик. Никто не знает, сколько точно ему лет. На вид мужчине могли легко дать от пятидесяти до девяноста. Он давно не выходил из дома и на глаза соседям не показывался. Несколько раз к дому подъезжала похоронная служба городка в полной уверенности, что хозяин отдал душу богу и тело пора завезти на кладбище. Вот только каждый раз они как шальные вылетали из входных дверей, когда старик пугал их своей живучестью и умением подкрадываться незаметно.

Казалось бы, можно оставить человека в покое, но состояние его физического и умственного здоровья начинало вызывать волнения сонной общественности городка. Соседям все время мерещилось, что в окнах бродят призраки, а дети боялись, что в самом центре города стоит дом «живого мертвеца». Да мало ли что может мерещиться неокрепшим или наоборот уже весьма расслабленным умам местных жителей? Тем не менее, социальной службе пришлось назначить сотрудника, который будет ухаживать за пожилым человеком.

Снова незадача: в малочисленном штате сотрудников службы уже почти не осталось тех, кого старик не довел бы до нервного срыва. Именно поэтому директору службы Вали Лазо больше ничего не оставалось, как назначить старику Айлу Андоне. Его правую руку, «палочку-выручалочку», самую надежную женщину среди всех сотрудниц социальной службы.

Айла Андоне была самой загруженной лишь потому, что по доброте душевной всегда безотказна. Если кто-то приходил с душераздирающей историей, из-за которой «ну никак не может взять себе еще одного подопечного», она соглашалась. Разве это сложно? Для нее – точно нет.

Вали прекрасно видел, как пользуются его любимицей другие сотрудники, но в силу своей слабохарактерности и нежелания вступать в конфликты ничего не мог с этим сделать. И вот он стоит перед дверью ее небольшого кабинета, который Айла делила с еще одной сотрудницей Надей Йоргай (и, по совместительству, его женой). Вали, тяжело вздохнув, постучался в двери.

– Не помешаю? – мистер Лазо заглянул в небольшую щель в двери, чтобы удостовериться, что жены на рабочем месте пока нет.

– Нет-нет, входи, Вали, – ища что-то в сумке приветливо ответила Айла.

– Уже убегаешь к подопечным? – спросил Вали, неловко прислонившись к дверному косяку двери.

– Да, ты же знаешь, много работы. Чтобы все успеть, приходится выходить пораньше.

Айла наконец-то нашла то, что искала – резинку для волос и пару шпилек. Тут же сделала быструю небрежную гульку и подколола выпавшие пряди. «Жаль», – подумал Вали. Распущенные волосы хоть как-то скрашивали всю невзрачность ее внешности. В этом с директором не поспоришь. Это была настоящая серая мышка: невысокая, бледноватая для местного климата, с русыми волосами, припухлым лицом и слегка наивным взглядом. Вот взгляд мог бы быть единственным украшением внешности, но и тут цвет глаз подвел – такого цвета бывает вода в луже, если кто-то расковырял дорожную пыль на ее дне. Мутно-серые, проще говоря.