Льву можно

Глава 1. Матвей

Матвей вышел из подъезда своего дома, закурил и огляделся. Солнечно, свежо, трава уже пробивается на газонах, в лужах отражаются лёгкие облака. Это за городом можно ещё увидеть сугробы, словно во времени вернуться в настоящую зиму. А в городе за неделю плюсовой температуры да под действием сомнительных реагентов, песка и соли, почти весь снег успел стаять.

Две мелких школьницы вприпрыжку бегут на учёбу с тяжелыми рюкзаками, огибая припаркованные автомобили. Какая-то птаха беспечно чирикает на пока ещё голых ветках сирени. Одинокая бабка на скамейке у соседней парадной довольно щурится от солнечных лучей, сжимая обеими руками ручку монструозной хозяйственной сумки. По пустырю перед домом мчится к хозяину кокер-спаниель, радостно скалясь. Красота! Даже хандра почти отступила, но ненадолго.

Достало Матвея всё. Дела идут неплохо, фирма работает стабильно, год от года увеличивая прибыль. Но проблемы одна за одной не дают расслабиться, конкуренты не дремлют, спрос потенциальных клиентов шатается, как старый флюгер на ветру. И хандрить, казалось бы, некогда. А выть хочется от тоски. Переходный возраст в тридцать семь лет? Или как там называют — ах, да — кризис среднего возраста!

Болезней, тьфу-тьфу, особых Матвей не скопил, добровольно прошел недавно диспансеризацию. Рекомендовали бросить курить и начать здоровый образ жизни, например походить в спортзал, вдруг понравится. В спортзал, то есть в фитнес-клуб одного приятеля, Матвей ходил и без рекомендаций, но почему-то смолчал. И не курил до недавнего времени. А чуть не за неделю до чертовой диспансеризации снова начал.

Он тогда почти доехал до дома, остановился у супермаркета прикупить колбасы и ещё всякое, что не требовало особой готовки. Только выйти из машины не успел, глаз зацепился за невысокую стройную фигуру девушки. Дыхание перехватило, даже сердце, кажется, биться перестало, пока в каком-то отупении Матвей следил за её походкой, скользя взглядом от пяток до макушки. С каждым шагом девушка удалялась всё дальше, а он пошевелиться не мог. Короткая куртка, узкая талия, аппетитная попка, обтянутая тесными джинсами. И грива густых каштановых волос до середины спины.

Когда девица скрылась за углом, Матвей шумно выдохнул, сорвал машину с места, завернул почти на красный, чтобы убедиться: девушку он упустил. Что стоило не броситься её разыскивать пешком — Бог знает. Не бросился, не мальчик уже — бегать за девицами. Да и не факт, что это была она. Откуда бы? Уж не с его везением точно.

Да, походка вроде её, плавная, завораживающая, но мало ли, кто ещё так ходит. Многие могли так же заниматься танцами и приобрести и осанку, и неповторимую грацию. Волосы — эта грива цвета кофе с молоком — не раз ему снилась. Но волосы тоже не отличительная особенность. Вот если бы обернулась… Да откуда ей вообще было взяться возле его дома?

Вот тогда, просидев в машине минут сорок, он и купил вместе с продуктами пачку сигарет. Вернулся в машину, дрожащими руками закурил, испытывая дикое желание позвонить Павлу, соврать что угодно, но выпросить, наконец, её телефон. Или адрес узнать. Позвонить уже ей — и просто услышать голос. Или поехать к её дому и весь день прождать, но увидеть хоть издали.

Не выдержал, позвонил, чувствуя себя больным и разбитым.

— Костров слушает, — раздалось в трубке. — Ах, блин, Матвей? Барахлит связь, не сразу высвечивается абонент. Привет, братан!

— Привет, — Матвей усмехнулся, от бодрого голоса Пашки Кострова даже немного отпустило. — Как Светлана, как дети? Как… сам?

Как сестра, спросить не смог, застряли слова в горле.

— Всё путём! — пробасил Павел. — Светка ворчит, что ты редко появляешься. У неё кто-то из подруг тебя ждёт-не-дождётся.

— И правильно, не дождётся, — вырвалось против воли у Матвея. — Извини.

Пашка заржал:

— Да я так и сказал. — И уже серьёзнее спросил: — А ты сам как? Голос у тебя странный. Когда порадуешь счастьем видеть твою бандитскую рожу?

— Нормально всё у меня, — Матвей выпрашивать телефон его сестры передумал. Не смог, идиот. Вместо этого решился. — Да вот, как раз на эти выходные не получится, а в следующие хочу нагрянуть. Примите?

— Мог бы не спрашивать, — проворчал Костров. — Всегда рады. Правда, приедешь?

— Правда, — уже уверенно ответил тогда Матвей. Понял — поедет, и гори оно всё синим пламенем. — Наши не собираются к тебе, случаем?

— А как же, звонят, о тебе спрашивают, — Павел явно улыбался. — Я сообщу им тогда, что ты будешь. Ты же не против?

Матвей заверил, что только «за», повидать Толика, Стёпку и Лёню он тоже будет рад. С лета все вместе не встречались. На том и завершили разговор. Про Настю не было сказано ни слова.

С тех пор как раз прошло десять дней, и наступила долгожданная пятница. И уже сегодня он окажется у Костровых. Повидается с мужиками. Отдохнёт душой.

Матвей выбросил едва прикуренную сигарету в урну, бодро, вопреки настроению, зашагал в сторону припаркованной на обочине машины, чувствуя, что ни прекрасное утро, ни чашка крепкого кофе не дают избавиться от хандры. Он очень сомневался, что Настя захочет тоже отправиться в эти выходные к брату — к чёрту на куличики, где даже не думал таять снег.

Завтракать в такую рань он не привык, желудок просыпался только к обеду. Вечером не было сил и желания поесть нормально. Готовить Матвей умел и любил, но с тех пор, как тихо угасла мать, а вслед за нею ушёл старик-отец — не всё решают деньги — готовить для себя одного стало лениво и тошно. В родительскую квартиру, куда переехал со съёмного жилья, чтобы позаботиться об угасающих стариках, возвращался только ночевать, неуютно было жить одному там, где всё напоминало о родных.

Матвей всё собирался съехать на дачу, или снова снять квартиру поближе к работе, пока в родительской идёт капитальный ремонт. Или хотел вообще разменять жильё, взять себе что-то поскромнее, но ближе к центру, пусть и доплатив. Или вложиться в дачный участок и выстроить там добротный дом вместо старой развалюхи, оставшейся от бабули.