Любимая, останься

Глава 18. Сильный артефакт

Глава 18. Сильный артефакт

В глаза бил свет, настолько яркий, что слепил даже сквозь закрытые веки. Марта сощурилась, пытаясь понять, что происходит. Странно. Она лежала в кровати под тонким парчовым одеялом, а в комнату сквозь окно пробирались косые солнечные лучи. Утро?

Вот, чёрт! Похоже, она потеряла сознание, когда пыталась прочесть Генриха. И что же? Провалялась в забытье целую ночь? Марта попыталась приподняться, опираясь на локоть, и к ней сразу же откуда-то сбоку метнулась тень.

Это оказалась Бадди в ворохе пышного платья.

— Очнулась? — атильда склонилась над кроватью.

Что за нелепая причёска? Марта невольно улыбнулась. В её представлении образ Бадди слабо сочетался с гнездом на голове.

— Это всё настойка из змеиного моха чудеса творит, — удовлетворённо хмыкнула напарница. — Я между прочим за мхом на Остенские болота моталась.

Да это ж не близкий путь. Когда Бадди успела?

— На вот, выпей, — она поднесла ко рту Марты чашку. — Лекарь прописал. Как будто мы без него не знали, чем тебя восстанавливать, — проскрипела язвительно.

Марта сделала несколько глотков густой тягучей жидкости. Вполне сносная микстура — ароматная и с кислинкой.

— Что со мной случилось? — Марта откинулась на подушки. — Это всё из-за того, что я пыталась применить свой дар к Генриху?

— Пыталась? — в голосе Бадди проскочило разочарование. — Значит, не смогла его прочесть?

— Нет.

Марта помнила, что была близка к цели, но последнее усилие стоило ей обморока.

— Не надо было этого делать, — Бадди виновато отвела глаза. — Зря я тебя надоумила. Не учла, что ты будешь слаба после стольких дней в Путах. Надо было обождать.

Да, кое-кто действительно уж слишком Марту поторапливал. Правда, она и сама испытывала страстный азарт заглянуть в Генриха. В ней жило необъяснимое желание убедиться, что он, подобно своему замку, мрачный и опасный только снаружи. Вот и послушалась Бадди на свою голову.

— Выходит, я целую ночь провела в полуобморочном состоянии?

— Не ночь — три дня.

Ого! Звучало тревожно. Даже не верилось. Ещё никогда Марте не становилось настолько плохо после применения дара.

— Генрих зол был, будто в него дьявол вселился. Грозился душу вытрясти из того, кто в твоей внезапной слабости виноват, — Бадди скривилась так, словно именно её он и обвинял. — Но когда тебя осмотрел Ламмерт и сказал, что ничего опасного и скоро ты поправишься, герцога немного попустило.

Марте почему-то тепло на душе стало при мысли, что её лечащим врачом назначен добрый доктор Айболит. Она не знала, чем это объяснить, но из всех кого повстречала в последнее время, больше всего доверяла ему.

Утренняя истома постепенно отступала, Марта ощущала, что силы возвращаются и вместе с ними тысячу вопросов, но поговорить им с Бадди пока не удалось — явился посетитель. Причём, как раз тот, о ком только что думала — Ламмерт. На его юном лице как всегда светилась тёплая улыбка. Однако на Бадди он поглядывал куда более неприветливо, но атильду его взгляд не смутил. Она посчитала нужным независимым голосом отчитаться.

— Марта только что пришла в себя. Я дала ей настойки из змеиного моха.

Ламмерт подошёл к кровати и сел рядом на стул. Бадди норовила пристроиться неподалёку — подтянула поближе к месту событий кресло.

— Я уже осматривал тебя, когда ты была в беспамятстве. А теперь, когда пришла в себя, должен сделать это ещё раз.

— Хорошо, — Марта была не против осмотра.

Но Ламмерт не спешил приступать, посмотрел на Бадди многозначительно и кивнул в сторону двери. Даже Марта поняла намёк. Лекарь просил атильду на выход.

— Меня, компаньонку, — Бадди потыкала себя в грудь, — выгоняют?

Она обиженно сложила руки на груди и задрала вверх подбородок, показывая, что не собирается выполнять требование лекаря, но Ламмерт остался непреклонен. Несмотря на свою юность, он умел быть настойчивым. Не сказал ни слова, но что-то в его облике убедило атильду. Она поднялась с кресла и заковыляла к выходу, не преминув проворчать нелестные слова в адрес медицины в целом, и этого конкретного медика в частности.

Когда за ней закрылась дверь, Ламмерт наклонился к Марте и положил ладонь ей на лоб. Его карие глаза смотрели внимательно. Взгляд глубокий, серьёзный, острый. Марте подумалось, что, по всей видимости, Ламмерт тоже читает людей, как и она. Только Марте дано заглянуть в самое «я», а лекарь видит телесные недуги.

— Это займёт какое-то время, — предупредил он. — Расслабься.

Марта попыталась. Как ни странно, ей это быстро удалось. И как только она расслабилась, текущие проблемы отошли в сторону. Внезапно пришло понимание — неважно, что происходит здесь и сейчас. Важно, кто такая Марта вообще. С неё ведь сняли обруч, теперь она снова стала собой.

Марта… Марта Берт… Она родилась не здесь. Её дом далеко. Там, в родном мире, остались друзья, учёба, работа. Там осталась другая жизнь… Но теперь Марта в совершенно иной реальности. Осознание потери ударило болью. Обруч давил глубокие чувства. Когда он был на голове, Марта не видела трагедии в том, что её жизнь поделена на до и после. Что она потеряла связь с родным миром, возможно, навсегда. Но теперь ей стало жутко. А как же близкие, оставшиеся в том, другом, мире? Они будут тосковать. Бабушка, наверное, места себе не находит. А ещё Виктор. Ведь они с ним были не просто напарниками. В последнее время у них завязались отношения…

 Но как? Как Марта оказалась здесь? Обруча на голове не было, но она всё равно не могла вспомнить. Кусок её жизни, несколько месяцев, выпал из головы. Последнее, что она помнила — это тот злополучный показ мод в Сити-холл. А дальше — встреча в храме с Генрихом, куда её привезли в Путах. Что случилось между этими двумя событиями? Будто бы кто-то взял и вырезал кусок киноплёнки. Всё что до, и всё что после — восстановилось в памяти превосходно — яркие сочные картинки, детали, подробности, но между ними — абсолютно белое пятно.