Любовь — Истина. Истории.

Любовь — Истина. Истории. История первая.

У любви много лиц.
И она приходит к нам разными путями.
И меняет нас.
Навсегда.


История первая.

Неосознанное чувство страха прошлось холодом по моей спине и остро захотелось поскорее выйти на оживленную улицу. Зря я свернула в переулки. Было уже довольно поздно, но первая встреча с заказчиком всегда растягивается дольше, чем рассчитываешь изначально. В этом есть тонкое, особое удовольствие. Легкое, приятно-тревожное чувство чего то нового, что может войти в мою жизнь и стать ее частью на время. И если я решаюсь, и берусь за перевод, нужно позволить процессу увлечь себя. Это словно отдаться течению реки, расслабиться и перенять силу произведения. Войти в него полностью. Каждое, имеет свой уникальный вкус. И всегда после завершения работы, надо брать перерыв, что бы в полной мере прочувствовать результат и дать себе время на отдых и тишину.
Для меня, самое важное в жизни, наслаждаться делом, которым занимаешься. А что бы сделать правильный выбор, нужно прислушаться к себе, и к своим мечтам. И даже если мечта далека от реальности, всегда можно найти компромисс, что бы жить в гармонии и с собой и с миром. И я нашла компромисс. Перевод художественной литературы — это именно то, что мне нужно. Тот самый бульон жизни, эмоций и чувств, в котором мне так комфортно вариться. Я не являюсь автором, но мне нравится быть сопричастной. Эта работа наполняет меня. Наполняет мой мир всеми красками, оттенками и ощущениями, что так всем нам нужны. И я живу во всей полноте, практически не выходя из дома. Так, что первая встреча всегда очень важна. Просто не нужно было сворачивать в эти темные, безлюдные переулки. Почему-то, было жутко смотреть на шевелящиеся тени от деревьев, что сплетались на асфальте в клубки под моими ногами. Они, словно черные, злые змеи, опутывали мои ступни и казалось, что вот сейчас, они обовьют меня полностью и я уже никогда не выберусь отсюда.
Один из самый глубинных инстинктов — это инстинкт выживания. И как бы мы не пытались отречься от нашей животной природы, в нужное время предохранитель щелкает и ты чувствуешь, что ты — добыча, а за спиной хищник. Я и сама не поняла, что в тот момент, меня так сильно испугало. Я шарахнулась в сторону, и хищнику не удалось меня внезапно схватить. Момент неожиданности им был упущен. Быстро оглянувшись, лица я не увидела. Оцепенение прошло и я побежала. Когда ты превращаешься в добычу, первобытный страх быть схваченным и сожранным, гонит напролом через все препятствия. Я бежала не разбирая дороги. Адреналин зашкаливал, пульс стучал в висках так громко, что больше ничего не было слышно. В какой то момент мне пришла в голову идея бросить сумочку, в надежде, что это и есть причина. Я дергала изо всех сил, но набегу, ремешок запутался и я никак не могла ее с себя содрать. Наконец у меня получилось, я швырнула сумку за спину, но это не помогло. Когда бежишь в длинном пальто и на каблуках — падение просто дело времени. Падая, я больно ударилась коленом и поцарапала ладони. Два ногтя на правой руке сломались под самый край, до крови, и стало понятно, что теперь мне будет неудобно печатать текст на машинке, затем пришло осознание нелепости этой мысли...
Я успела подняться на ноги и повернувшись, видела, как он медленно подходит. Сумочка болталась у него на плече. Мой взгляд блуждал, и мозг автоматически давал оценку происходящему. Какой мрачный, безликий район, никогда здесь не была. Темные окна. Кричать бесполезно. Грязный асфальт — последнее, что я увижу в жизни. Почти совсем стемнело, уличного освещения не было, если не считать фонаря, что тускло светил вдалеке.
Время не линейно, это мы зажали его в строгие рамки и сами же четко следуем им. В определенные моменты жизни, секунды растягиваются бесконечно... Нож был не большим, обычный нож. По его глазам, я поняла, что он, что-то принял, и ему все равно, кто в этот раз будет жертвой. Просто я оказалась не в том месте, не в то время. Напряжение было столь сильным, что казалось, что я абсолютно спокойна, и когда раздался сильный хлопок, и хищник, не дойдя до меня два-три шага, начал заваливаться вперед и набок, мой мозг отключился...

Сознание вернулось, но потребовалось некоторое время, что бы мой мозг восстановил хронологию событий. Еще не открывая глаз, я поняла, что нахожусь в помещении. Сильно пахло табаком. Горло саднило. Первое, что я увидела, был белый потолок. Струйки табачного дыма кружились по комнате, и создавая узоры поднимались наверх. Я повернула голову. У стола сидел мужчина, курил и смотрел на меня. Другой — не хищник. На столе, рядом с пепельницей, стояла моя сумочка. Осознав, что лежу на кровати, я села и осмотрела себя, затем посмотрела на Него. Он молчал, но по едва уловимому выражению лица, я увидела, что Он понял, о чем я думаю, и мне стало неловко. Мое пальто было в грязи и ноги затекли в обуви. За окном была глухая ночь, очевидно, я провалялась без сознания несколько часов.
— Спасибо. — мой голос прозвучал сипло и незнакомо — Вы спасли меня. Вы мой спаситель. — звучало это напыщенно, и даже как то глупо, но факт оставался фактом.
— Так меня еще не называли. — в Его глазах промелькнула насмешка. Голос был низкий и хрипловатый, как будто обладатель, им редко пользовался.
— Я хочу пить.
— Пить или выпить?
— Пить. Есть вода?
— Посмотри в холодильнике. — Он махнул сигаретой в сторону окна. Там стоял маленький холодильник. Стало понятно что это номер в каком то безликом, дешевом отеле. В холодильнике было несколько бутылок с водой. Я взяла одну, и села на свободный стул у стола. Закрыла глаза, и стала пить воду маленькими глотками. Это дало мне время собраться с мыслями. Затем я встретилась с Ним взглядом. Он все так же молча курил и пристально смотрел на меня. У Него был тяжелый и непроницаемый взгляд. Но я не ощущала угрозы от него, наоборот... Моя сильная, врожденная эмпатия всегда позволяла мне глубоко и тонко понимать чувства и эмоции других. И поэтому я предпочитала жить одна.
Мы молча смотрели друг на друга. Он был одет в темно-серый костюм. Костюм был явно сшит на заказ, но какой то нарочито безликий. Интуитивно я чувствовала, что под пиджаком у него есть оружие, и вспомнила хлопок. Воспоминание о хлопке потянуло за собой мысль о хищнике. И снова поняв, о чем я думаю, Он сделал едва уловимый знак сигаретой.
— Похоже я нарушила Ваши планы, и теперь, Вы не знаете, что со мной делать?
Он молчал. Струйки дыма медленно поднимались под потолок.
— Ведь у Вас есть номер обезличенного счета, наверняка есть. Я хочу отблагодарить Вас. Не заплатить, а отблагодарить. Предлагаю Вам план. Сейчас я возьму бумажку с номером счета и выйду отсюда. Вернусь домой и встану под душ. И буду стоять под горячим душем долго, пока этот день полностью не смоется с меня. А утром, когда откроется банк я переведу все, что у меня есть, на этот счет. И если у меня когда нибудь спросят, что самое страшное случалось со мной в жизни, я расскажу, как чуть не попала под трамвай, засмотревшись на весенние облака.
Он молчал. Я снова закрыла глаза. Не знаю сколько времени мы так сидели. Потом я почувствовала, как Он поднялся и что-то делает.
— Вот.
На столе, передо мной лежал маленький листок с цифрами. Край бумажки с логотипом отеля был оторван. Я взяла его.
— Спасибо!
Он молчал!
— Как мне выйти на главную улицу?
— Выходишь и идешь налево, затем еще раз налево.
— Спасибо!
Он молчал... Прищурившись и глубоко затянувшись сигаретой, пристально смотрел на меня. Я пошла к двери, ноги плохо слушались и сильно болело колено. У двери я обернулась.
— Спасибо!
Он слегка махнул мне сигаретой.
Под душем я стояла наверное пару часов. Светало. Сна не было. В голове была абсолютная пустота. Глотая кофе, я попыталась осознать произошедшее со мной, но голова напрочь отказывалась работать. Дождавшись открытия банка, я перевела всю сумму, вплоть до мелочи на обезличенный счет. Кассир странно смотрел на меня.

Мне нравится поздняя осень, дождь и прелый запах опавших листьев. Это создает неповторимую атмосферу для работы. Когда сидишь дома, под теплым светом лампы под большим абажуром, и вдруг отвлекаешься от перевода, смотришь на сумерки за окном, и капли, ползущие по стеклу, в которых отражаются мягкий свет уличных фонарей, вдыхаешь терпкий, холодный воздух сырого вечера, что проникает через приоткрытое окно. Плотнее кутаешься в теплый, уютный свитер, жмуришься на свет, и прижимаешь руки к чашке с горячим, ароматным чаем. Это прекрасно, и это мой мир... Контракт на перевод, заключенный тем самым вечером я выполнила за три месяца. Постепенно ужас от встречи с хищником поблек и моя жизнь вошла в свое привычное русло. Только тяжелый и непроницаемый взгляд остался в памяти не бледнея и запах крепких сигарет.
Дождь сегодня шел с самого утра, нудный и мелкий. Я не стала брать зонт когда поздним вечером выскочила в ближайший маленький магазин за продуктами. На обратном пути, уже около моего дома, засмотревшись на такие разные и очень красивые оттенки листьев, что плавали в лужах, у меня под ногами, я буквально воткнулась во встречного.
— О! Извините меня! Простите! — смотря на пуговицы на темно-сером пальто и не глядя в лицо, я попыталась его обойти.
— Не удивительно, что ты чуть под трамвай не попала.
Я подняла голову... Это он... Да!.. Это он... Мне потребовалось несколько секунд, что бы прийти в себя и хоть что-то ответить.
— Я... Смотрела на листья...
— А говорила, что смотрела на облака. — Его глаза улыбались.
— Сейчас... я сейчас смотрела на листья.
— Зачем?
— Потому, что красиво... Тебе не дошли мои деньги? — внезапная мысль встряхнула меня.
— Дошли. Особенно меня тронула мелочь.
Впервые я увидела Его улыбку. Он смотрел на меня. И теперь он смотрел на меня по другому...
— Что ты предпочитаешь чай или кофе? — мне так хотелось Его задержать!
— А что ты хочешь мне предложить? — Он насмешливо прищурился.
И его взгляд проникал в самую мою глубину.
— Я... Я хочу предложить Тебе... Мой мир... Весь... Мой мир.
Мы смотрели друг другу в глаза... Он взял у меня бумажный пакет с продуктами.
— Ты что, не проверяла свой счет?
— Нет, зачем? Гонорар за последнюю работу я получу через неделю.
Он хмыкнул.