Любовь моя обречена

1. Подслушанный разговор

Я выглядела как всегда прилично. В черной длинной рясе, скрывающей высокие кожаные сапоги с серебряными шпорами, пояс, цепочка с кулоном. Они бутафорские. С настоящими на территорию монастыря бы меня не пустили по моим делам. На голове — черный апостольник. В руках мой пухлый вместительный кожаный портфель.

Если и засвечусь, то только по этому неизменному атрибуту.

Подошла к неприметной калитке у задней стены монастыря. Здесь должен ждать послушник. У меня с ним давняя договоренность. Он каждый раз зарекается, что как дойдет до монаршьего пострига, на порог меня не пустит.

Как же. По горящей в его глазах алчности, мне вообще постоянный пропуск сюда выпишет. Уверена.

Я успела только раз стукнуть кольцом, как калитка отворилась. Послушник воровато огляделся и протянул ко мне руку, сразу получив под широкий длинный рукав оговоренную сумму.

— Какая келья? — тихо спросила я, входя на территорию и низко опуская голову, чтобы не дай бог, как бы неуместно это не звучало, из окон никто меня не увидел и не запомнил.

— На нижнем этаже, третья от конца, — пробормотал послушник и сразу засеменил внутрь, ведя меня за собой.

— Нижний? — нахмурилась я, потому что ненавидела работать в помещениях без окон.

— В прошлый раз трудник слишком громко кричал. Настоятель сильно беспокоился. Сказал не принимать его больше.

Я вздохнула и налетела на резко остановившегося послушника. Сразу кинулась в сторону, чтобы спрятаться от идущих нам навстречу. Но послушник покачал головой и наставил на меня палец.

— Никакого разврата в стенах монастыря! Ты мне клялась, икону целовала.

Я закатила глаза.

— Моя специализация — боль, а не удовольствие.

Теперь глаза закатил послушник и махнул в сторону лестницы, ведущей на нижний этаж.

— Третья от конца, — повторил он и ушел в другую сторону.

Я перехватила свой портфель и пошла в указанном направлении, вот только келья оказалась пуста. Убогая кровать заправлена потрепанным покрывалом. Рядом стоял пустой колченогий стул.

Ну и где заказчик?

Я оттянула апостольник, начиная задыхаться в замкнутом помещении. Лучше подожду заказчика в коридоре, здесь я могу рухнуть в обморок. Такое себе начало.

Меня качнуло, потом еще раз. Портфель вылетел из рук, а я прислонилась к стене, пытаясь унять головокружение.

Господи, смогу ли я сегодня работать? И ведь окно не открыть, не впустить свежего воздуха… Как же я ненавижу подземные комнаты без окон…

Подхватила портфель и выскочила в коридор.

В дальнем конце услышала звуки шагов. Огляделась и еще раз отсчитала двери от стены. Может ошиблась? Нет, третья келья. Где же заказчик? Может это он и спешит получить свою порцию боли?

— Ты должен ее найти, — эхом донесся до меня мужской голос, срывающийся на высокие визгливые нотки.

— Отец, она бегает от меня как лисица. Запутывает следы. Но я выслежу ее, — ответил второй, приятный рокочущий низкий голос, приятно царапающий за нервы и запускающий мурашки по коже.

Бр-р-р…

Отец? Настоятель что ли? Сюда идет?!

Я опять заметалась, не зная, куда спрятаться. Лучше в келью. А там?

Ворвавшись в комнаты, выдохнула от облегчения, заметив простой сколоченный шкаф за дверью, как я сразу его не заметила? Шаги и голоса приближались, и я не мешкая, вместе с портфелем залезла в шкаф, прикрыла дверцу и реально зашептала молитву!

Чему только в моей вредной профессии не научишься.

Дверь скрипнула, и оба мужчины, судя по звукам, вошли в келью. Зачем заказчик привел настоятеля? Ловушка? Вот же черт!

Тут же прикусила себе язык за богохульство и снова одними губами стала шептать молитву.

— Раздевайся, — проговорил настоятель.

Зачем? Это же моя работа!

Несколько минут шуршание одежды, сапог, ремня, вытаскиваемого из петлиц брюк. Еще один… Бряцание металла? Во что он одет, ради бога?

А вот звон цепей я узнала. Обычно я работала с наручниками и приковывала заказчика к спинке кровати. Но цепи — это высший класс! Неужели заказчик заплатил настоятелю, чтобы тот обставил комнату по высшему разряду?

Я прислушивалась к странным звукам, цепям и безмолвными передвижениями мужчин. Надеюсь, заказчик понимает, что пока отец-настоятель не выйдет, я из укрытия не вылезу? Так палиться я не готова ни за какие деньги.

Но когда раздался свист хлыста и первый сдавленный звук боли, я чуть не выскочила из шкафа.

Алло, отец, это моя работа!

Но удержалась, прикусив палец, чтобы не дай бог не ляпнуть лишнее. Заказчика я отделаю позже, как только настоятель уйдет.

И кто бы мог подумать, что тот тоже имеет темные грешки! Точно не я. Зато стало понятнее, почему из монастыря поступают стабильные заказы, а отец, наверное, во время постов не грешит. Очевидно же…

Бил он сильно. Помимо свиста воздуха от хлыста, содрогались цепи. Отдача была огромная. Заказчик максимум издавал приглушенные рыки и резкие выдохи, но не кричал. Крепкий попался. Может заказал меня на второй заход? Серьезно, думал, что я не удовлетворю его болью?

Я чуть вслух не хмыкнула, но сдержалась.

Через пятнадцать минут хлыст полетел в угол.

— Простоишь до утра на коленях, — проговорил отец-настоятель, голосом выдавая свою усталость. — Ты очень пожалеешь, если великий князь доберется до ведьмы первым. Тогда на костре вместо нее гореть будешь ты!

Раздался удар и тихий подавленный стон.

Ого, как у них тут поставлено, сюжетное отыгрывание. Меня об этом не предупредили. Но я вполне смогу изобразить за доплату.

Снова раздались шаги, дверь скрипнула, и настоятель покинул келью.

Ну что ж… Мой выход!