Любовь не по фэн-шую

Инна. Будем жить вместе

Провожу кистью и смотрю, как тугие серо-зеленые капли стекают по стене, превращая белизну и чистоту свежей штукатурки в грязь. Прямо как в моей жизни. Она казалась сияющей и белоснежной, полной надежд и бесконечного счастья. А потом я застала Олега с секретаршей. Прямо сказать, чужие женские ноги — не то, что ты готова увидеть на плечах своего будущего мужа.

— Разве что отрубленные, — зло шепчу я, оставляя на стене еще одну линию. Даже в ее изгибах мне чудится что-то хищное. — Инна-Инна, всего несколько дней, как в Петербурге, а уже подцепила местный юмор.

Привычка разговаривать с собой у меня началась после терапии. Так мне легче успокоиться. Отложив кисть, дышу квадратом. Научилась еще в школе, здорово помогает бороться с нервами и сосредоточится, если нужно. Медленно вдыхаю. Пауза. Медленный выдох. Опять пауза. Каждое действие на четыре счета. Я давно освоила более продвинутые дыхательные техники, но простой квадрат — то, что срабатывает само по себе. Наверное, если мне снится кошмар, я и во сне начинаю так дышать на автомате.

— Ну вот и получше! — ободряю себя, помня о том, что позитивный настрой — половина дела.

А потом смотрю на искалеченную стену. Нет, так работать невозможно. Неделю назад проект казался мне просто чудом. Больше — спасением. Другой город, полная автономия, большой заказ на фактурную роспись нескольких стен. Думала: проветрюсь, отвлекусь. Буду гулять по Невскому и Летнему саду, наемся пышек и клюквенного мороженого в виде головы Маяковского. А потом вернусь в огромную квартиру на Петровском с видом на Малую Неву и буду творить.

Но оказалось, что место настолько дорогое, что возможность добираться пешком в принципе не предусматривается. Ближайшее метро у черта на рогах — на другом острове! А те два несчастных автобуса, что тут ходят, останавливаются в километре от дома. Казалось бы, не так и далеко. Да, если гуляешь по парку или хотя бы просто идешь по обычной улице, а не продираешься через заброшки, стройки и котельную. Ну вот не ходят тут пешком. Прокатившись несколько раз на такси, поняла, что не так уж сильно мне хочется на Невский. Продуктовый магазин тут, кстати, один, и цены там такие, что оказалось, мне не только на Невский не хочется, но и есть что-нибудь кроме гречки с морковкой.

Одно хорошо тут — вид на реку. Единственное, что меня спасает.

Резкий, пахнущий сыростью ветер, пронизывает открытую террасу как нож. Но мне нравится. Да, модная квартира, два санузла, большой метраж и высокие потолки, это здорово. Но лично меня в этом доме подкупает две вещи: большая общая терраса и закрытый летний сад. Для Петербурга это вообще способ не выйти в окно.

Сажусь у самых перил в падмасану или позу лотоса, как ее чаще называют. Закрываю глаза и представляю, как ветер проносится через меня, очищая и унося все лишнее. И если какие-то мысли тревожат, то тут же уносятся, как сухие осенние листья. Резкий звук клаксона разрывает тишину. Меня, как пинком, вышвыривает из блаженного транса небытия. Ветер кажется злым и жалящим, а весь мир — отвратительной дырой. Поднимаю коврик, и за ним тянется прилипшая жвачка.

— Гадость! — яростно выдыхаю я и кидаю коврик в урну. Да, я знаю, что ее можно отчистить, но сейчас у меня нет на это ресурса.

Дышу, дышу, дышу изо всех сил. Вдох-выдох, вдох-выдох. Как будто от этого зависит моя жизнь. Сейчас зайду в квартиру, запру дверь и проорусь как следует. Замок щелкает за спиной, делаю глубокий медленный вдох и подхожу к дивану.

— Долбанные ублюдки! Квартиру купили, а мозги не купили! Ненавижу эту чертову элитку в гребенях! Ненавижу этот город, этот мир, свою жизнь! А-а-а-а-а-а! — с яростью кричу и луплю руками и ногами диван, атакую, как самого злобного из врагов.

— Что происходит?! Прекрати немедленно! Ты с ума сошла?

Какой-то мужик выбегает, хватает меня за пояс, тащит. Вор, преступник, маньяк! Забрался в дом!

— Полиция! Помогите! — брыкаюсь, изловчившись, кусаю за руку.

— Ай! Какого черта ты творишь? Это я должен звать полицию. Кто ты вообще такая и что делаешь в моем доме?

— Ян? — осеняет меня. — Хозяин квартиры?

— Да! А вот кто вы и почему орете тут, как бешеная, и ломаете мебель?

— Я декоратор, меня наняла эта ваша, — щелкаю пальцами, силясь вспомнить имя.

— Кристина?

— Да. Но она сказала, что вас не будет и я могу жить в квартире, пока работаю.

— Документы-то у вас хоть есть? — спрашивает он и, потирая руку, садится на диван. — И бинт с зеленкой. От бешенства хоть после вас колоться не надо?

— Очень смешно, — закатив глаза, бросаю я. — Держите. Паспорт и договор от Кристины.

Он молча изучает договор, а я его. Типичный потомственный представитель элиты. Думаю, скорее политика, чем бизнес. Эдакий местный Кеннеди. Идеальная кожа, зубы, прическа даже после нашего сражения — волосок к волоску. А какой мужчина сейчас ходит по дому в халате? Хорошо хоть в махровом, банном, а не шелковом. И все у него вот такое — аккуратное, красивое, выверенное. Сразу видно, что человек с детства хорошо лечился, питался, занимался спортом. Пробку мне в чакру, я завидую. Вот даже не квартире этой, не миллионам, а тому, что закладывается еще даже до рождения.

— Что ж, Инна, в договоре указано, что вы можете жить тут во время работы. Но, как вы при желании можете сами убедиться, не указано, что в одиночестве. Я, действительно, собирался заехать позже, но обстоятельства изменились.

Тень пробегает по лицу Яна, и я понимаю, что не сильно приятные были там обстоятельства. Что ж, богатые тоже плачут, наверное, сделка сорвалась или вроде того.

— И что же вы предлагаете? Я только начала.

Всего полчаса назад эта квартира казалась мне ужасной клеткой, душным пленом, оторванным от жизни. Но я не готова съехать. И дело даже не в том, что мне нужны деньги и ехать попросту некуда. Но я понимаю, что привыкла к этой террасе, и виду на реку, и резкому ветру, который пронизывает меня, унося печали.