Любовь не продаётся

1 глава. Евгения

В аудитории стояла невыносимая духота. Створки старых окон были настежь распахнуты, но воздух проникал горячий и удушающий. Я выводила ручкой на листе замысловатые фигуры и знаки, делая вид, что слушаю преподавателя и заношу его слова в конспект, хотя на самом деле витала где-то в другом измерении. Если бы не пекло, которое настигло нас в середине мая, можно было бы легко перенестись в мир грез. Но эта жара служила удушающим напоминанием о реальности. Ни мечтать, ни думать о чем-либо не хотелось.

— Итак, на сегодня все, — прозвучало как клич победы из уст преподавателя, ухоженной женщины в годах с пучком на голове, похожим на воронье гнездо.

— В такую жару, если в этот ворох сена кинуть тлеющую спичку, он моментально вспыхнет как свечка, — смеялись парни, сидящие за моей спиной.

Ухмыльнувшись над их недалекой шуткой, я сбросила тетради и ручку в сумку и поспешила выйти из душного помещения.

Колледж, где я заканчивала последний курс, был беден, как и большинство учебных заведений, оставшихся на государственном попечении. Сплит-системы, кондиционеры и прочая роскошь казались недостижимыми для учащихся и преподавателей. Надежду давали лишь предстоящие через пару недель экзамены. И свобода. Относительная, но с легким налетом беззаботности. Перспектива забыть о учебниках была радостной. Сколько времени освободится, мечтала я.

— Женя! — окликнула меня Лариса.

Я обернулась, услышав голос подруги. Лариска спустилась по ступеням, поправила выбившийся из прически локон и остановилась рядом со мной.

— Ты сегодня на тренировку идешь? — спросила она, рассеянно оглядываясь вокруг.

— Иду, — неохотно ответила я.

— Во сколько за тобой зайти?

Настроения не было. Хотелось пить и спать. Не помню уже, когда в последний раз высыпалась с этой учебой и подработкой.

Парни проходили мимо, кидая в нашу сторону многозначительные взгляды. И я каждый раз боялась, что когда-нибудь меня узнают, точнее, об моей маленькой тайне и «небольшой подработке», и по городу поползут грязные слухи, доберутся до матери. Вот тогда явно ничего хорошего не жди.

Ни меня, ни Ларису никогда не видели на тусовках. С однокурсницами мы мало общались. Со стороны казалось, будто мы были неприступными крепостями, но на деле мы просто избегали ненужного внимания.

— Давай как обычно. Как же жарко сегодня, — Лариса провела рукой по влажному лбу.

От жары плавился мозг, наступало бессилие. Как я радовалась, что скоро мы сдадим экзамены и вырвемся на свободу, хоть и на три месяца. Но о свободе, конечно, я погорячилась. Уже присматривала новое место для подработки на всё лето. Сидеть без денег — совсем не радужная перспектива.

— Хорошо, созвонимся, — мы попрощались и разошлись.

С Ларисой мы дружили со школы, с самого первого класса. Делились сокровенными мечтами, вместе ходили на тренировки по танцам в спортивную школу, шли рука об руку по жизни и смотрели на этот мир одним взглядом. Хранили еще одну тайну на двоих и мечтали уехать в большой город, добиться успеха и выбраться из нищеты. И сейчас был самый подходящий возраст для этого. Если немного протянуть, то осядем здесь, скорее всего, уже навсегда.

Щурясь от яркого солнца, я шла по знакомым улицам, перебирая в голове планы на остаток дня. Сил не было ни на что, духота выматывала, хотелось отправиться к речке. Но мне нужно было идти домой и помочь матери посидеть с братишкой, пока она уйдет на работу в вечернюю смену. А после ее прихода на работу уже уйду я. Так мы крутились с ней, ведь жить на что-то нужно было. В глубине души мечтала, что сдам экзамены, заочно продолжу учиться и пойду работать. Затем получу специальность, устроюсь на постоянную работу и буду помогать матери и Мишке. Хоть какой-то копейкой. Хоть покупкой продуктов. Хоть чем-то, потому что видела отчаяние и боль на лице матери, безнадежность в её глазах и пустоту, с которой она жила уже несколько лет.

Отец бросил нас и ушел к молодой любовнице. Просто собрал чемоданы, когда я была на учёбе, Мишка в садике, а мама на работе, и сбежал из дома как трус. Даже развод не оформил, чтобы алиментов на сына не платить. Как предатель самый настоящий и бессовестный. А мать... она просто вмиг поседела и постарела на десять лет, перестала улыбаться и воет иногда до сих пор в подушку, когда Мишку спать уложит. А я слышу все это, но вида не подаю, потому что боюсь подойти, вместе с ней в голос разрыдаться и Мишу разбудить. Так сердце сжималось от жалости и обиды за мать. Да и за себя тоже. Мечтала уехать в большой город. А теперь... Теперь не представляла, как оставить маму и брата одних. Даже не знаю, что могло бы меня толкнуть на этот шаг. Ненавижу за это отца. Предатель. Живет в свое удовольствие, а мать вкалывает на двух работах. У меня сердце рвется на части, как представлю, что Мишка маленький, а уже не нужен отцу. О себе я как-то не думаю, я все же успела получить от отца хоть какую-то ласку и любовь, а вот брат... Отчего такая несправедливость? И ведь даже не знаю, что говорить, когда он спрашивает, где папа? Что ему отвечать, когда у меня вместо некогда сильной любви осталась к этому человеку только лютая ненависть?

Я шла по горячему асфальту, и мне казалось, что мои ноги проваливаются в него, утопают как в песке, и что все вокруг плавится от такой температуры. Ветер едва шевелил листья на деревьях, что росли возле нашего дома. В тени от них приятно пахло свежестью и прохладой. Вначале мая всё вокруг буйно зацвело, и от благоуханий кружилась голова. Остановившись в теньке рядом с сиренью, я вдохнула сладкий аромат и блаженно прикрыла глаза. Сорвав несколько маленьких веточек, я пошла по узенькой тропинке, что вела к нашему дому.