Любовь с испанским акцентом

Глава первая.

Я смотрела в окно. Машины на перекрёстке сигналили и перестраивались, желая попасть в нужный ряд. В голове мелькали мысли, как кадры в быстрой съёмке: "Как я буду жить без какофонии большого города? Чем займу себя? Всё приедается, море и спокойствие тоже надоест... Что тогда?... Тогда я вернусь обратно и продолжу жить своей тихой, размеренной жизнью... Нет, я не пытаюсь отомстить... Нет же... Я просто хочу почувствовать себя свободной, избавиться от обиды и разочарования. Мне необходима перезагрузка, как глоток весеннего воздуха после долгой зимы".

Я начала злиться от того, что сомнения разъедали меня. Боль от обиды, до этих пор притихшая где—то внутри, усилилась, сжимая воздух в груди, плечи невольно опустились. Взгляд затуманила пелена слёз.

— Лариса Юрьевна, может всё—таки передумаете? Одна, в чужой стране. Здесь любимая работа, друзья, привычное окружение.

Заданный вопрос вывел из задумчивости, переключил внимание. Смахнув слёзы лёгким касанием, я выпрямилась и повернулась к собеседнику.

— Именно, привычное окружение. Я хочу сбежать от рутины и не передумаю, Аркадий Михайлович, подписывайте.

В моём ответе сквозила такая уверенность, что начальник быстро подписал заявление и больше не задавал вопросов...

Уже дома, проверяя в сотый раз чемодан, я устало села на край кровати. Сомнения в правильности моего решения не покидали меня даже сейчас, но какая—то внутренняя уверенность, что мне это действительно нужно, не давала отступить.

— Мамуль, ты дома? — послышалось из коридора.

— Да, — оживлённо ответила я.

Дочь вошла в комнату и села рядом. Посмотрев на мои собранные вещи, она с раздражением выпалила:

— Не понимаю и не принимаю твоего решения. Я ждала и надеялась, что ты оставишь эту затею, но нет... Как ты можешь уехать в такой момент? Я скоро стану мамой, ты бабушкой. Неужели тебе не хочется взять малышку на руки, прижать к себе?

Меня бесило непонимание дочери и я постоянно задавала себе вопрос: "Почему дети в большинстве своём так эгоистичны?"

Чтобы не утратить самоконтроль, я мысленно досчитала до десяти и набрала в лёгкие побольше воздуха.

— Мария, мы уже тысячу раз это обсуждали. Я хочу жить своей жизнью, а не быть частью твоей. Я понимаю, что вам с Данилом было бы намного проще, останься я здесь. Но я не могу. Я и так откладывала поездку шесть лет. За это время постоянно возникали какие—то обстоятельства, не дающие мне воплотить мечту в реальность. То тебе надо было окончить институт, потом найти работу, потом ты познакомилась с Данилом, потом свадьба, теперь беременность. Нет, это никогда не кончится. Сдерживающие факторы будут всегда. Просто, если я послушаю тебя и не поеду, я буду корить себя всю оставшуюся жизнь. Постарайся понять, пожалуйста, — я громко выдохнула, закончив свой монолог.

Дочь картинно закатила глаза и поджала губы. Я молчала, мне больше не хотелось ничего говорить.

— Данила завтра работает и не сможет отвезти тебя в аэропорт, — чуть погодя выдавила из себя Мария, откинувшись на спину и раскинув руки.

— Я и не ждала, что это сделает он. Нина отвезёт меня, не волнуйся.

— Надеюсь, что тебе там не понравится и ты довольно быстро вернёшься домой. Твоё решение ошибочно, вот увидишь, — с какой—то детской воинственностью произнесла дочь, разглядывая потолок.

— Не отрицаю, что может произойти и такое. Возможно, мне действительно не понравится в чужой стране, где я никого не знаю. Но с такой же вероятностью может случиться обратное и я не захочу возвращаться. На данный момент этого никто не знает.

Я прилегла рядом и погладила дочь по волосам, поцеловав в макушку.

В голове пронеслась мысль: "Какой же она всё—таки ещё ребёнок, хотя сама скоро станет матерью".

Но я быстро отмела её, так как отчётливо понимала — мне нельзя поддаваться.

— Если я решу остаться, вы прилетите ко мне в гости, когда малышка немного подрастёт, — спокойно добавила я. — И потом, твой папа — молодой отец и с удовольствием поможет тебе делом и советом.

— Всё не можешь простить его? — пристально посмотрев на меня, спросила дочь.

— Мария, а разве можно простить предательство? — с горечью ответила я вопросом, поднявшись с кровати.

Дочь молчала, начав снова рассматривать потолок. Я подошла к окну и посмотрела на улицу. Мне хотелось запомнить вид из окна.

— Знаешь, я понимаю, что должна простить и двигаться дальше, — устало произнесла я, начав теребить заусенец на большом пальце, — но это сложно. Мне невыносимо думать, что он счастлив с другой женщиной, бросив меня после стольких лет, прожитых вместе... Я была уверена, что он мой тыл, моя опора. И вдруг — Бац! Я у разбитого корыта... Может, я и простила, просто мне нужно смириться. Вот и всё... Мне нужна смена обстановки, понимаешь?

Дочь встала и подошла ко мне. Обняв меня, она взяла мою руку в свою, крепко обхватив большой палец.

— Мама, хватит теребить заусенец, опять кровь пойдёт. Что за дурацкая привычка?

— Она с детства, милая, — я прижала Марию к себе, — ты же теребишь волосы.

— Сейчас ты добавишь свою любимую фразу, что все мы родом из детства. Лучше молчи, — сморщив нос, сказала дочь. — Так уж и быть, я отпускаю тебя. Лети, птичка, лети.

— Вот спасибо, — разжав объятия, я немного отстранилась. Улыбнувшись, я посмотрела на своего ребёнка и ласково произнесла. — Люблю тебя сильно и буду скучать. Если вдруг понадобится моя помощь, я мигом вернусь. Обещаю...

Наступил день отъезда.

Моя подруга, Нина, была крайне жизнерадостной и весёлой особой. С лёгкостью натренированного атлета она загрузила мои вещи в багажник и, громко простонав, приземлилась на водительское сиденье.

— Вроде для переезда у тебя немного вещей, но я выдохлась, — шмыгнув носом, произнесла она и повернула ключ в замке зажигания, — Как ты там без меня, Ларка, жить то будешь?

— Не знаю, Нинка. Самой боязно, — ответила я, силясь унять внутреннюю тревогу и страх. — Но мечту исполнить надо. Жизнь то одна.