Любовь вопреки

Пролог

Городское Алексеевское кладбище, Москва. Погода слишком холодная для начала июля: беспокойный ветер шумно шелестит листьями, срывая некоторые из них с деревьев, и обдувает кожу, отчего начинают бежать мурашки, хотя может дело далеко не в погоде.

— Привет, мам, пап.

Высокий светловолосый мужчина, на вид которому не больше двадцати семи-двадцати восьми лет, склоняется над темным мраморным надгробием, на котором большими буквами выведено:

Александра Михайловна Тарковская 08.09.1972 — 04.07.2010

Кирилл Иванович Тарковский 21.01.1968 — 04.07.2010

Он кладёт на могилу два букета из живых белых роз и дотрагивается до холодного камня надгробия ладонью. Чувствует, как сердце пропускает несколько ударов. За четырнадцать лет он так к этому и не привык. Да и возможно ли это? Никогда.

— Я скучаю по вам… — шепчет он, вдыхая прохладный воздух.

Лето в этом году выдалось ни к черту. Частые дожди и промозглая погода больше напоминала середину осени, нежели самый жаркий месяц в году. Но сейчас такая погода была ему по душе.

Где-то вдалеке слышится крик птиц. Отчего обстановка становится еще мрачнее.

Поговорить с отцом и матерью молодой мужчина мог только здесь, но он не хотел отказываться хотя бы от такой возможности. Он рассказывает им все последние новости, вплоть до того, что накануне задержали его рейс в Москву, спрашивает, как дела у них, и, пусть ответа он уже никогда не дождётся, на мгновение становится легче. Лишь на мгновение, которого так мало. Он часто спрашивает у них совета и делится своими переживаниями, понимая, что он никогда не услышит ответа.

— Простите, что так редко захожу, — он виновато опускает глаза, — Но я ни на минуту о вас не забываю. Я верю, что вы рядом со мной, даже если я вас не вижу. Всегда были. Отец, твоя компания не даёт расслабиться: всё нужно держать под контролем. Постоянные командировки: засыпаю в Новосибирске, просыпаюсь в Сочи и так каждый месяц… А теперь ещё и свадьба.

Парень делает паузу и поднимает взгляд на небо, затянутой тучами. Он внимательно вглядывается в тяжелые облака, будто бы хочет что-то там увидеть, хотя бы намек на луч солнца. А может быть, кого-то.

— Я знаю, вы бы это не одобрили… Но теперь я не могу поступить по-другому. Я искал её четыре года. Ещё в тот проклятый день, четырнадцать лет назад, я пообещал себе сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. И сейчас я близок к этому, как никогда. Теперь всё будет так, как и должно быть. Клянусь.

Как ни старается сдержаться, он чувствует, что по щеке всё равно катятся предательские слёзы. Нет, ему никогда не совладать с собой, не принять это, не смириться. Он стоит на могиле ещё около пяти минут, а затем понимает: пришло время на сегодня попрощаться. Вернуться в мир, где их уже нет…

И вспоминать о них. Видеть яркие сны о детстве, где отец и мать рядом, где они все вместе проводят время на море, наряжают елку на Новый Год и упаковывают подарки бабушкам и дедушкам, сооружают палатку во время похода к озеру. Хотя бы на мгновение возвращаться во времена, где всё по-другому.

— Покойтесь с миром. Я вас очень люблю, — произносит на прощание он, и, бросив последний взгляд на могилу, уходит прочь.

Год за годом на протяжении вот уже четырнадцати лет его сердце, подобно какому-то яду, съедала боль от потери родителей. Многие говорили: «всё пройдёт», но за это время так ничто и не смогло восполнить зияющую дыру, образовавшуюся в душе четырнадцатилетнего паренька после их ухода.

С каждым годом становилось лишь больнее — от понимания, что отец и мать уже не смогут увидеть, каких высот он достиг в свои двадцать восемь, пусть и не без помощи имени отца поначалу; что они не познакомятся с его девушкой, что не подержат на руках внуков. Уже не было беззаботного подростка с большими планами и надеждами — он погиб вместе с ними в тот злополучный вечер, на трассе М10. Остался лишь холодный расчетливый человек с жаждой мести, которую он пронес с собой сквозь года.

***

— Я, Владимир Тарковский, беру в законные жёны тебя, Маргарита Косарева. Я обещаю перед Богом и перед всеми, кто здесь присутствует в этот день, хранить тебе верность, быть всегда рядом в горе и радости, болезни и здравии. Я буду любить и уважать тебя до конца моей жизни.

Миловидная кареглазая невеста, кажется, даже не слышит половины слов клятвы, которые сейчас произносит этот мужчина. Она лишь смотрит в его бездонные зелёные ласковые глаза и понимает: она счастлива. Свою клятву она уже проговорила, поэтому через несколько секунд молодые слышат голос ведущего:

— Теперь, в знак нерушимости брачного союза, вы можете обменяться кольцами.

Владимир улыбается и берёт с подушечки в руках своего свидетеля, тоненькое золотое обручальное кольцо. Он задерживается на миг, смотрит в глаза девушке, которая через несколько секунд станет его женой, и надевает ей его на палец. Затем Тарковский с довольным видом протягивает руку ей, ожидая ответа. Маргарита чувствует, как у неё дрожат руки, ведущий видит это и улыбается, но пара мгновений — и украшение сияет на пальце молодого человека.

— Властью, данною мне, объявляю вас мужем и женой. Теперь жених может поцеловать невесту.

Владимир аккуратно притягивает Маргариту за талию, и она, прикрыв глаза ощущает на губах солоноватый привкус и аромат его парфюма с тонкими нотками древесины. Для неё нет ощущения приятнее. Сколько у них было поцелуев за всё то время, что они вместе, но каждый был как в первый раз: нежный, робкий, но такой желанный. В этот момент приходит осознание: этот мужчина её, его светлая душа, его большое сердце принадлежит только ей. Она не знала, чем заслужила такой подарок, но словно бы кто-то свыше исполнил её самые сокровенные мечты: Владимир стал для неё принцем из самых ярких сказок, которыми она взахлёб зачитывалась ещё семилетней девчонкой. Самый добрый, самый ласковый, самый надёжный. Самый любимый.