Любовники - 2. Замкнутый круг

Любовники - 2. Замкнутый круг

- Большое спасибо, Полина, – мужчина широко улыбнулся, уступая свое кресло девушке. – Видимо, стоит задуматься о ставке программиста.
- Ну, что вы, Матвей Владимирович, я всегда рада помочь. Да и не стоит отбирать у айти-отдела их хлеб, - потирая лоб, ответила рыжеволосая.
- Я бы этих айтишников... – выражая недовольство, брюнет театрально продекламировал стандартный ответ дежурного программиста, – Попробуйте перезагрузить компьютер. 
Полина невольно рассмеялась, глядя на молодого, но абсолютно не сведущего в вопросах программирования начальника. 
Матвейка, как из-за молодости за глаза его называли старожилы-водители, вступил в должность начальника транспортного отдела около полугода назад, когда предыдущий руководитель отправился на пенсию. В свои неполные двадцать шесть он имел хватку питбуля и быстро добился уважения среди подчиненных. Конечно, он не стал всеобщим любимцем: некоторые завидовали и за глаза называли папенькиным сынком, некоторые тихо ненавидели, но предпочитали помалкивать по этому поводу. 
Погорельский был не только перспективным и хватким руководителем, но и вполне привлекательным молодым мужчиной. Он не отличался спортивным телосложением или смазливой внешностью, но обладал чрезвычайно мощной харизмой. А чего стоили серо-голубые глаза с едва уловимым прищуром: казалось, один только их взгляд заставлял учащенно биться сердца прекрасной половины коллектива. 
- Ну, что поделать. Работа у них такая, – девушка перестала смеяться, перехватив блестящий взгляд Матвея. Его обсуждали все женщины, причем ни только в их отделе. Полина не относилась к их числу. Она определенно считала его привлекательным, но на этом её интерес заканчивался. 
- Ну да, ну да. У меня ещё одна просьба возникла, - он, казалось, хотел прожечь в ней дыру взглядом. Её рыжую макушку Матвей сразу заметил на самом первом собрании. Миловидная, симпатичная, бойкая, не пытающаяся казаться жеманной, чем она отличалась от других барышень. Что сказать: привлекла, зацепила. Он аккуратно переманил её на должность диспетчера и не собирался останавливаться на этом. – Может, мы уже перейдем на «ты»?
- Эм… Вы же мой непосредственный начальник, – девушка смутилась: она видела, какие неоднозначные взгляды молодой начальник бросает на неё. Да и женщины-коллеги подначивали, мол «не упусти своего». 
- Ну и что же? Мы ведь практически ровесники. Я думаю, мы можем перейти на более неформальное общение, – он двусмысленно повел бровями, но, встретив смущенный взгляд Полины, решил сбавить обороты. – Предлагаю после работы сходить в кафе. Пусть это будет моим «спасибо».
Кабинет начальника отдела находился в смежной с помещением диспетчеров комнате. Его отделяли лишь тонкая стена и дверь, которая в тот момент была открыта. 
Полина не успела ответить, дверь в диспетчерскую открылась и без всякого «разрешите войти» в кабинет ввалился коротко стриженый брюнет. По сути, диспетчерская была проходным двором. Здесь постоянно терлись водилы, экспедиторы и другой персонал. Все, как правило, входили без стука и садились на стулья, не дожидаясь разрешения, но отчего-то именно Ярославцев раздражал одним своим присутствием. 
- Матвей Владимирович, у меня сегодня дежурство, – косясь на Егора, она хотела обратиться к начальнику на «ты», но в последний момент не решилась.
- Очень жаль, – Матвей не предал значения её взглядам. – Ну, что ж, до завтра. 
С этими словами он накинул пальто, что идеально сидело на подтянутой фигуре, и вышел из помещения. Полина перевела взгляд на монитор и постаралась сосредоточиться на капризничавшей с самого утра программе. 
Мужчина по-прежнему стоял, переминаясь с ноги на ногу. Рейс выдался тяжелым, и ему хотелось как можно скорее оказаться дома. Всю обратную дорогу он представлял, как примет горячий душ и наполнит желудок тещиной стряпней. Эти желания, кажется, остались за дверью диспетчерской или потерялись где-то между рем. зоной и отделом выписки. 
Взгляд был прикован к хрупкой рыжеволосой девочке. Мужчина улыбнулся: прошел, кажется, год, но он помнил, на что эта самая девочка способна в постели, а его плечи и спина ещё хранили едва заметные шрамы от её ногтей. 
Их отношения закончились также внезапно, как и начались. Хотя, по сути, ничего кроме секса между ними не было. 
Так и есть, только от чего же в груди всё сжимается и тянет, отдаваясь тупой болью в сердце? От чего же при одном имени в памяти вспыхивают необычайно яркие воспоминания, от которых волей-неволей начинаешь краснеть, а внизу живота образуется тугой узел? От чего от взгляда глаза в глаза трепетная волна проносится под кожей, а сердце так и норовит проломить ребра и вырваться из тесной грудной клетки? 
- Печать поставь, – сухо, как показалось Полине, сказал Егор, протягивая бумаги. 
Девушка встала и нарочно медленно направилась к своему столу. Что греха таить, её чувства к нему всё еще теплились где-то глубоко в сердце. Только вот разобраться в них она едва ли могла даже спустя столько времени. Девушка убеждала себя, что никакая это не влюбленность, а просто симпатия или влечение. 
Поставив закорючку, она шлепнула печатью и отдала ТТН Егору. Он всё это время искоса ласкал взглядом узкие плечи и гибкую спину. Как и всегда, его обдало холодом, а потом внезапно стало жарко и душно. Она была одета достаточно просто, но свитер с высоким горлом казался слишком облегающим, а обычные джинсы слишком узкими. 
- Можешь забирать, - от мыслей его отвлек безразличный голос Полины. Документы она уже достаточно давно держала в руках и протягивала ему. 
- Всё-таки это правда. И чем он лучше? – слова вылетели сами, прежде чем Егор смог что-либо сообразить. – Что трахает лучше или бабла много?
Девушка опешила от неприятного вопроса, как и сам мужчина. Он словно прирос к полу и внимательно вглядывался в бездну притягательных глаз. 
- Что? – в горле девушки пересохло. Обида растеклась чем-то тягучим в груди, а где-то в глубине души начала подниматься волна бешенства. Она была в курсе слухов, но не пыталась их опровергнуть. Отчасти ей было всё равно, отчасти она ждала реакции Егора. Видимо, дождалась. Бровки сошлись на переносице, а глаза блеснули раздражением. Тем не менее, она смогла взять себя в руки и ответила наигранно равнодушным тоном. – Извини, но тебя это не касается. 
- Ты права, – Егор прекрасно понимал, что ему не всё равно. Его просто бесили эти сплетни. Бесила сама мысль, что этот холеный молокосос может касаться её тела. Что она может с упоением отдаваться ему. Была ли это любовь или банальное чувство собственности, он не понимал. Он хотел её. До дрожи, до головокружения. Хотел целовать эти губы, владеть этим телом, наслаждаться этими стонами и криками. Он хотел просто забыться рядом с ней и пусть на короткое, но такое сладостное и томительное мгновение. – Мне плевать, только я одного не пойму: зачем ты ищешь встреч со мной?
Он ухмыльнулся и подошел к ней ближе. Полина лишь растерянно прижалась к стене. Они оба знали, что это правда. Это уже потом она перевелась, а полгода после так называемого расставания они ещё были напарниками. Это время, пожалуй, было самым тяжелым. Слишком был велик соблазн: быть рядом и не иметь возможности даже дотронуться. Это жутко злило и вытягивало нервы в струнки. Они психовали и постоянно цеплялись друг к другу, пару раз коллеги даже наблюдали их грызню в гараже. 
- Я? А ты? – она немного растерялась, но не собиралась признаваться в своей слабости. – На хрена ты сюда прешься? Сдавать документы – обязанность экспедитора! 
- Хм, – ну да, технически она была права, просто Егор не упускал возможности попасться ей на глаза. Он даже флиртовал с другими женщинами, но Полина правдоподобно изображала безразличие. – А вот не доверяю я ему.
Он оперся руками о стену, нависая над девушкой и хищно ухмыляясь. Глаза сами тянулись к очертаниям высокой груди под тканью. Ноздри щекотал приятный аромат корицы. 
Полина была смущена, но только совсем немного. Слишком свежи были воспоминания об откровенных ласках, что они дарили друг другу. Ещё были живы те жар и желание, бороться с которым совсем не хотелось. 
- Вот как, – Полина нервно сглотнула, без стеснения смотря на полные губы мужчины и вдыхая терпкий запах туалетной воды. Девушка даже подарила такую же своему парню, с которым недолго встречалась после расставания с Егором. – Отойди, мало ли, зайдет кто-нибудь.
В Полине словно жило два разных человека. Одна часть её сгорала от желания, а другая яро противилась этому, не желая становиться на те же грабли. 
- Ты права, – скривил губы мужчина. 
Одним движением он перекинул хрупкое тельце через плечо и поволок в кабинет начальника. 
- Отпусти, идиот! Поставь меня на место! – она била его по спине и мотала ногами. – Придурок! Ты, что творишь?!
- Да ладно тебе, я же вижу, что ты меня хочешь, – вернув её в вертикальное положение, он с жаром прошептал на ухо. Низкий бас заставил всё нутро девушки застонать от трепетного волнения, а жаркое дыхание опалило шею. 
Он наступал. Полина наткнулась на стол и тут же была прижата к нему. Скорее инстинктивно она замахнулась, чтобы наградить мужчину пощечиной. Он оказался быстрее и перехватил тонкую руку, хищно ухмыляясь. Одним рывком Егор усадил её на стол своего начальника и прижал к себе, предусмотрительно удерживая её руки за спиной. 
- Ты совсем свихнулся? – зашипела девушка. Внутри всё кипело. Он совсем близко, такой разгоряченный, такой наглый и настойчивый. Сколько ночей он снился ей, заставляя просыпаться в разочаровании и чувстве легкого возбуждения? Сколько мучительно долгих дней и месяцев она в тайне мечтала, чтобы он, как и раньше по-хозяйски обнял ей.
- Да, лисичка. Я свихнулся. Я съехал с катушек. У меня сорвало башню. Черт возьми, да можешь назвать как угодно, суть от этого не изменится. Я спать спокойно не могу. Я смотреть на тебя не могу спокойно, чтобы не вспомнить, как всё это было, – он шептал это, едва касаясь горячими губами её виска. Одному богу известно, скольких усилий стоило удержаться. Мужчина чувствовал её дрожь, её желание, но нарочно дразнил. – Я ни за что не поверю, что у тебя иначе. Ты под любым предлогом бегаешь на рем.зону. Ты флиртуешь с мужиками, чтобы я бесился и ревновал. И я, черт возьми, ревную! У меня челюсть сводит от одной только мысли, что кто-то другой может…
Егор скрипнул зубами, припоминая, как один молодой водила хвалился по-пьяни о том, как развлекался с ней. Он, конечно, сочинял, чтобы, что называется, понтануться перед мужиками. Егор тогда ему нос сломал, вроде. 
- Мы расстались, – в голосе девушки не было и доли прежней холодности и уверенности. Она словно говорила это себе, нежели Егору. Словно пыталась внушить себе это. 
Он сделал то, чего желал весь этот невыносимо долгий год. Прижав Полину к себе, он приник к приоткрытым заманчиво мягким губам. 
Девушка почувствовала его руки на талии и затылке. Она пыталась было извернуться, но всё было тщетно. Сильные руки, словно оковы, прижали её к крепкому телу. Губы сами приоткрылись, впуская настырный горячий язык. 
Поцелуй получался голодным и диким. В нем не было ни капли нежности или мягкости, лишь животная страсть и голод, что сметали остатки самоконтроля и затыкали голос разума. Воздуха не хватало, перед глазами у обоих плыло и кружилось, а пол, кажется, начал уходить из-под ног. 
- Нам не нужно. Надо остановиться, – простонала Полина, а её ноги против воли обнимали бедра мужчины. В ответ он лишь что-то неразборчиво пробубнил, скидывая форменную куртку и мастерку. 
Губы покрыли влажными поцелуями тонкую шею, а пальцы распустили высокий хвост и вплелись в золото густых волос. Он зарылся в них лицом и шумно втянул носом их головокружительный запах. 
Руки Полины сами тянулись к широким плечам мужчины и жадно гладили их, стискивая мышцы и почти впиваясь в кожу. Это было невыразимо приятно ощущать крепкое тело мужчины, властное, жаждущее, соблазняющее, поднимающие из глубин самые порочные желания. 
Егор не собирался держать себя в руках. Он одним рывком стянул с неё осточертевший вязаный балахон и сорвал лифчик, застежка на котором жалобно хрустнула. 
Щеки Полины вспыхнули, стоило ей остаться в джинсах. Егор невольно улыбнулся, ощущая прилив нежности. Новая волна испепеляющего желания накрыла его, когда он прошелся языком по молочно-белой коже груди и услышал тихий умоляющий стон девушки. 
Нетерпеливо стянув с себя футболку, он припал губами к коричневым горошинам сосков, терзая их пальцами, щекоча языком и прикусывая зубами. От чего девушка стонала ещё больше и инстинктивно прижимала его голову к мягкой, но упругой груди. Он оставлял засосы и следы зубов на бледной коже, а она дрожала и терлась об него, ещё больше распаляя желание. Ногти впивались в смуглую кожу, пока ещё не сильно, и Егор не возражал. Ему хотелось этого. Чтобы в полной мере ощутить её рядом с собой, ему было мало просто касаться шелка веснушчатой бледной кожи, мало просто целовать её. Хотелось стискивать в объятиях, доводить до изнеможения жадными поцелуями, больше похожими на укусы. Он жаждал, чтобы она вонзала ноготки в кожу, чтобы она настолько забылась в кольце его рук. Жена потом определенно что-то скажет, но сейчас ему было наплевать. 
Для обоих словно не стало ни комнаты, ни людей, которые могли бы зайти в любой момент, ни былой размолвки и обещания забыть друг о друге. Были только он и она. Словно изголодавшиеся, измученные долгой жаждой они набрасывались друг на друга, сгорая в этом пламени и рассыпаясь в пепел. 
Губы уже опухли и горели, но вновь продолжали соединяться в головокружительных поцелуях. Они утоляли жажду и опустошали одновременно. Руки Полины сами потянулись к поясу мужчины и аккуратно попытались расстегнуть ремень.
- Моя голодная лисичка, – тихий хриплый полусмех–полушепот Егора отвлек её от борьбы с упрямой пряжкой. – Ты его выломаешь сейчас.
Девушка лишь с укором посмотрела на него. Егор всегда заставлял её краснеть, но только не в этот раз. Ремень ослаб напоследок, печально щелкнув пряжкой. Это стало своего рода толчком для Егора, он окатил девушку плотоядным взглядом и одним движением расстегнул её джинсы. В такие моменты он всегда был несколько груб и возможно слишком настойчив, но именно этого девушке не хватало всё это время. Парнишка, которым она пыталась заполнить пустоту, был очень нежен и даже слишком, а Полина хотела, чтоб основной доминантой был мужчина. Сильный, взрослый, который бы не спрашивал разрешения, а просто задавал нужное направление. 
Егор стащил с неё джинсы вместе с бельем, терпение уже просто закончилось. Желание обладать заполонило сознание и выветрило остатки осторожности.
В последний момент Полина прикусила губу, чтобы подавить слишком громкий стон. Мужчина буквально ворвался в отвыкшее от этого тело и продолжал резко и глубоко двигаться, причиняя одновременно боль и поднимая пока едва ощущаемую дрожь внизу живота. 
Егор тихо зашипел, когда её ногти вонзились в покрытую испариной спину. Сейчас это доставляло странное наслаждение. Острые ногти на спине, на плечах и вдоль рук и влажная теснота тела – это кружило голову и вырывало тихое рычание из груди мужчины. 
Тело Полины выгнулось, а стон был вовремя заглушен губами мужчины. От низа живота по телу разошлось обжигающее тепло, заполняя каждую его клеточку, прошивая словно током. Она безвольно расслабилась в крепких руках Егора.

Они уже оделись, сыто улыбаясь, и сидели на диване. Оба утомленные, но удовлетворенные и счастливые. 
Сейчас он накинет куртку и уйдет домой. Там его ждут жена и дочка. Он знает это, как и Полина. Девушка грустно улыбнулась. Она никогда не требовала, чтоб он ушел из семьи, хоть и хотела быть с ним. Их отношения и чувства с самого начала были обречены либо на логическое завершение, либо на тайное и болезненное существование. 
Сейчас он накинет куртку и уйдет домой. Он будет добросовестно исполнять обязанности главы семьи, и будет ждать следующего момента, когда снова будет обнимать свою маленькую рыженькую лисичку.